Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле

— Правда, государи мои, всегда всплывает на поверхность, как масло, а обман есть огонь, который невозможно утаить; он — как то новомодное ружье, что убивает самого стрелка; и не зря называют обманщиком того, кто не держит слова, ибо обман сжигает не только все добродетели и блага, что человек носит в груди, но и саму оболочку [471] , в которой они хранятся, — как вы и сами признаете, выслушав мой рассказ.

Жил некогда король Валлете Скуоссе[472], который, не имея детей, во всякое время и на всяком месте говорил: «О Небо, пошли мне наследника престола, дабы не прекратился мой род!» И однажды, гуляя в саду, он в сильной душевной скорби громко произнес эти слова и вдруг услышал, как из листвы ответил голос:

Король, кого хочешь — дочку, что тебя покинет,

или сыночка, что из тебя душу вынет?

Смущенный таким предложением, король недоумевал, что выбрать. Чтобы посоветоваться с мудрейшими из придворных, он немедленно вернулся во дворец и, тотчас призвав советников, велел им поразмыслить над этим вопросом. И одни отвечали, что подобает ценить честь больше жизни; другие — что, напротив, жизнь, благо существенное, дороже чести, которая есть не более как внешнее украшение. Первые твердили, что потерять жизнь — не великое дело, ибо она утекает как вода, а богатства — эти колонны жизни — утверждаются лишь на стеклянном колесе Фортуны[473]; но надо ревновать о чести — вечном достоянии, которое ведет по пути славы и пишется на скрижалях. Вторые же еще упорнее доказывали, что надо думать прежде всего о жизни, ради которой заводят потомство, собирают имущество, поддерживают величие дома; и поскольку честь есть людское мнение о добродетелях, то потеря дочери по некоему удару судьбы не поставит под сомнение добродетель отца и не запятнает честь дома.

Нашлись, однако, и такие, кто сказали, что честь заключается не в женской сорочке и что доброму государю следует больше заботиться о благе народа, чем о собственных интересах; сбежавшая дочь принесет дому отца лишь кратковременный стыд, а злой сын ввергнет в огонь и дом, и государство. И поэтому, раз уж король хочет детей и ему предложен выбор, пусть выбирает дочь, чтобы не подвергать опасности свою жизнь и мир в стране.

Это суждение показалось королю самым убедительным; он пошел обратно в сад, где снова повторил то, что говорил прежде, а когда услышал тот же ответ, немедленно сказал: «Дочку! Дочку!» Воротясь домой, вечером — когда Солнце приглашает часы дня пойти поглядеть на забавную возню Антиподов — он улегся с женой в постель и через девять месяцев получил чудесную дочурку. И с самых первых дней жизни девочки принялся сторожить ее в укрепленном и хорошо охраняемом дворце, не упуская никаких мер, чтобы предотвратить печальную участь, и усердно прививая ей все достоинства, подобающие принцессе. А когда она подросла, не откладывая, начал переговоры о выдаче ее замуж за короля Пьерде Синно[474].

Но лишь только ее просватали, в тот самый час, когда девушка покидала дом (откуда ни разу еще не выходила), чтобы отправиться к жениху, разыгрался сильнейший вихрь, который поднял ее вверх и унес из виду. Перенеся по воздуху, вихрь поставил ее перед домом некой орки, посреди леса, который занес Солнце в список зараженных, поскольку оно убило ядовитого Пифона[475].

Здесь Маркетта (как звали принцессу) встретила старушку, которую орка оставила стеречь дом, и та сказала ей: «Ох, бедняжка, эвон куда тебя занесло! Горе тебе: коли придет орка, хозяйка этого дома, я и трех торнезе за твою шкуру не дам, ибо ей никакая еда так не мила, как человечье мясо; и моя-то жизнь в безопасности, лишь покуда ей нужна моя служба, да к тому же ее клыки гнушаются этой убогой плотью, измученной обмороками, приступами, поносом и диареей. Но знаешь, что сделаем? Вот тебе ключи от дома: зайди внутрь, прибери в комнатах, все вычисти, а когда придет орка, спрячься, чтобы она тебя не видела, а я буду носить тебе еду. А потом — кто знает? По милости Неба время делает великие дела. Словом, с разумом и терпением море переплывешь и в бурю не пропадешь».

Нужда ремеслу научит; Маркетта взяла ключи, вошла в жилище орки и, первым делом взявшись за веник, вычистила и вымыла пол так, что на нем можно было есть макароны. Потом, взяв кусочек сала, натерла все скамейки, столы, ореховые лари до такого блеска, что в них впору было смотреться вместо зеркала. И только она успела перестелить постель, как услыхала шаги вернувшейся орки и спряталась в бочке, где держали зерно.

Орка, найдя в доме непривычный порядок, обрадовалась и, кликнув старушку, спросила: «И кто ж это навел такую красоту?» А когда старушка сказала, что она и навела, орка ответила:

«Коль слуги больше делают, чем господа велят, —

иль обманули, или обмануть хотят.

Вставим стручок в дырку[476]; отлично поработала — значит положен тебе кусок пожирнее».

Сказав это, орка уселась за обед, а потом снова ушла и, вернувшись, обнаружила в доме очередные новости: вся паутина из-под потолка была собрана, все медные сковороды и чаны, начищенные до блеска, красиво развешены по стенам, все грязное белье, прокипяченное на огне, сияло ослепительной белизной. Придя в неописуемый восторг, орка осыпала старушку тысячью похвал, говоря ей: «Пусть Небо тебе воздаст великими дарами, госпожа моя Пентароза, чтобы ты век цвела и не увядала: так радуешь ты мне сердце своей доброй службой, что я теперь живу будто в домике у кукол, а в постели сплю как новобрачная».

Старушка, от похвал госпожи взлетев до седьмого неба, не переставала пичкать Маркетту вкусными кусочками, будто каплуна к празднику. Как только орка снова ушла, она сказала Маркетте: «Будь внимательна; пришло время попытать тебе счастья. Так что хорошенько поработай ручками, чтобы обрадовать орку; но помни, если она