Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России) - Александр Солженицын

Но министры соглашались, что другого выбора - нет. Меру надо было "проводить в исключительно спешном порядке" - "в интересах обеспечения финансовых потребностей войны"47. И все, кроме Рухлова, подписались под циркуляром: открыть евреям свободное поселение (и с правом приобретения недвижимого имущества) - повсюду в Империи за исключением столиц, сельских местностей, казачьих областей и района Ялты48. Осенью 1915 был отменён и обязательный для евреев годичный паспорт, разрешено получать бессрочный. (За этим последовали частичное открытие образования вне процентной нормы и разрешение служить присяжными поверенными по процентной норме49.) В обществе преградные аргументы доламывались под напором войны.

Так навсегда рухнула, продержавшаяся век с четвертью черта еврейской оседлости. Причём, констатирует Слиозберг, "эта мера, столь важная по своему содержанию... означавшая отмену черты оседлости, к которой тщетно стремились в течение десятков лет русские евреи и русские либеральные круги, прошла незаметно"50. Незаметно - из-за общего размаха войны. Потоки беженцев и переселяемых наводняли Россию.

Правительственный Татьянинский комитет по беженцам отпускал деньги и на устройство еврейских переселяемых51. До самой Февральской революции "Совещание о беженцах продолжало функционировать и отпускать огромные суммы на национальные комитеты", в том числе на еврейский52. А само собой разумеется, текли деньги от многочисленных еврейских организаций, взявшихся за помощь энергично и умело. Тут было действующее с 1880 (и в городах вне черты) хорошо налаженное ОРТ (Общество ремесленного труда среди евреев). ОРТ работал в кооперации с World Relief Committee и "Джойнтом" ("Комитет по распределению фондов помощи евреям, пострадавшим от войны"). Все они широко помогали еврейскому населению России; "Джойнт оказал помощь сотням тысяч евреев России и Австро-Венгрии"53. ОРТ содействовал евреям и в эмигрировании и в сельском хозяйстве в Польше - так как "за время войны евреи, жители местечек, были втянуты, - не без понуждения со стороны немецких оккупантов, - к занятию земледелием"54. Тут и - возникшее в 1912 ОЗЕ (Общество охранения здоровья еврейского населения); оно ставило своей задачей заниматься не только прямым лечением евреев, но и открытием санаториев и амбулаторий для евреев, также и общей сангигиеной, уменьшать коэффициент заболеваемости, вести "борьб[у] с физической деградацией еврейского населения" (подобной организации ещё не было нигде в России). Теперь, с 1915, оно устраивало для еврейских переселенцев на их пути и местах назначения - питательные пункты, летучие врачебные отряды, госпитали, амбулатории, приюты, консультации для матерей55. - А с 1915 возникло и ЕКОПО (Еврейское Общество помощи жертвам войны); получая помощь от Татьянинского комитета, и от щедро субсидируемых казной Земского Союза и Союза Городов (вместе - "Земгора"), и из Америки, ЕКОПО создало разветвлённую сеть уполномоченных, обслуживающих еврейских беженцев в пути и на местах, подвижные кухни, столовые, снабжение одеждой, занятиями (бюро труда, технические курсы), сеть детских учреждений и школ. Великолепная организованность! - ведь вспомним, что обслуживали они примерно 250 тысяч беженцев и переселяемых; к августу 1916 зарегистрированных беженцев насчитывалось свыше 215 тысяч56. - А ещё, соглашением Еврейской Народной группы, Еврейской Народной партии, Еврейской Демократической группы и сионистов, было образовано "Политическое Бюро" при депутатах-евреях 4-й Государственной Думы, во время войны оно развивало "большую деятельность"57.

Несмотря на все ущемления, "война дала мощный толчок еврейской самодеятельности, вспрыснула энергию в дело самопомощи"58. В эти годы "обнаружились огромные подспудные силы, созревшие в еврейском национальном коллективе России... крупные резервы общественной инициативы в самых разнообразных областях"59. - Кроме средств от комитетов помощи, ЕКОПО получал прямо от правительства миллионную помощь. Особое Совещание по беженцам "ни разу не отклоняло наших представлений" о просимых ассигнованиях, за полтора года 25 миллионов рублей, во много-много больше, чем еврейские сборы (правительство оплачивало безрассудство Ставки), а поступавшие затем суммы с Запада комитет мог сохранить60 на будущее.

Так - за счёт беженцев, выселенцев, но и немалых добровольных переселенцев - война значительно изменила расселение евреев по России, образовались большие еврейские колонии в городах дальнего тыла, особенно в Нижнем Новгороде, Воронеже, Пензе, Самаре, Саратове, да не меньше того и в столицах. Хотя снятие черты оседлости не относилось к столицам, теперь они практически открылись. Тянулись в них часто к родственникам или покровителям, уже давно осевшим на новых местах. В случайных мемуарах прочтём о петербургском зубном враче Флакке: квартира в 10 комнат, лакей, горничная и повар, - таких основательных жителей-евреев было немало, и в годы войны, при крайнем жилищном стеснении в Петрограде, - они открывали возможности вселения для приезжающих евреев. За эти годы произошло множество частных переездов - семей, семейных групп, которые не фиксированы в истории, лишь иногда выплывают в частных воспоминаниях, как родственники Давида Азбеля: "тётя Ида... покинула тихий и сонный Чернигов в начале Первой мировой войны. Она переехала в Москву"61. Приезжали и совсем незаметные, однако иные достигали серьёзных влиятельных постов - например, писарь Познанский, ведавший в петроградской военно-цензурной комиссии "всеми секретными делами"62.

А из Ставки само собой катилась волна распоряжений, где исполняемых, а где пренебрежённых: изгонять евреев в армии с нестроевых должностей, особенно из писарей, хлебопёков, санитаров, телефонистов, телеграфистов. Например, "для предотвращения антиправительственной пропаганды, которую якобы ведут евреи-врачи и санитары, следует направлять их не в санитарные поезда и госпитали, а "в такие места, где условия мало благоприятствуют развитию пропаганды, как, например, на передовые позиции, уборку раненых с полей сражений""63. Ещё отдельно - изгонять из персоналов Земсоюза, "Согора" (Союза городов), Красного Креста и Северопомощи, где евреи скапливаются в большом изобилии, уклоняясь от прямой военной службы (как, заметим, и десятки тысяч русских также уклонялись там) и используя свои удобные должности для разлагающей пропаганды в армии (как и каждый уважающий себя либерал, радикал или социалист занимался тем же самым), а особенно агитируют о "негодност[и] высшего командного состава" (что и во многом соответствовало истине)64. Иные циркуляры гласили об опасности держать евреев на постах, где они коснутся чувствительных сведений: в учреждениях Земсоюза Западного фронта в апреле 1916 "все важные отрасли канцелярского труда (в том числе и секретная часть) находятся в руках евреев" и называются евреи, ведущие регистрацию и подшивку документов, также и заведующий информационным отделом, имеющий "по обязанностям своей службы свободный доступ в разные тыловые армейские и районные управления"65.

Всё же нет свидетельств, что грозные раскаты Ставки об изгнании евреев из учреждений Земгора исполнялись в заметном масштабе. Тот же осведомлённый Лемке свидетельствует, что "распоряжение военных властей об удалении евреев" там были встречены "несочувственно". И Земгором было издано распоряжение, что "все лица иудейского вероисповедания, увольняемые из учреждений [Земгора] по распоряжению властей, увольняются в 2-месячный отпуск с сохранением жалованья и суточных" и с правом первоочерёдного занятия мест в тыловых учреждениях Земгора66. (И у ведущей российской прессы Земгор был охраняемым любимцем. Например, пресса единодушно отказалась напечатать об источниках средств Земгорсоюза: за 25 месяцев войны, по 1 сентября 1916, - 464 млн. руб. получил Земгор от правительства (он и всё снабжение получал готовым с интендантских складов) и только 9 млн. руб. от земств, городов, общественности67. Отказалась, потому что это подорвало бы весь смысл деятельности благотворно-спасительного Земгорсоюза в противовес бездарному, глупому, ничтожному правительству.)

По экономическим и географическим обстоятельствам, не удивительно, что среди поставщиков оказывалось много евреев. Гневная письменная жалоба (которую подали "православно-русские круги г. Киева... в силу патриотического долга") указывает на Соломона Франкфурта: держит крупнейший пост "уполномоченного министерства земледелия по снабжению армии салом" (впрочем, на его дезорганизующие реквизиции звучали жалобы и в Государственной Думе). В том же Киеве "агроном киевского уездного земства" Зельман Копель случайно увековечился в истории тем, что под Рождество 1916 неумеренной реквизицией оставил на праздник без сахара Бородянскую волость (тут жалоба и на уездную земскую управу)68.

В ноябре 1916 депутат Н. Марков возмущённо перечислял в Государственной Думе "мародёр[ов] тыла и грабител[ей]" казны и государственной обороны - и по своему известному пристрастию выделял евреев: в том же Киеве члена городской управы Шефтеля, задержавшего на складах и сгноившего больше 150 тыс. пудов городских запасов муки, рыбы и других продуктов - а в то же время "друзья этих господ продавали по сумасшедшим ценам рыбу не городскую, а частную"; члена ГД от Киева В. Я. Демченко, укрывавшего "масс[у] евреев, богатых евреев" (и перечисляет их) "для уклонения от воинской повинности"; или, в Саратове, "инженера Леви", "чрез комиссионера Френкеля" поставлявшего по завышенной цене товары для военно-промышленного комитета69. Однако заметим: и сами гучковские военно-промышленные комитеты занимались тем же относительно казны, что уж...