Меч Кайгена (ЛП) - Вонг М. Л.

Такеру не перестал хмуриться.

— Я наказал Мамору за сомнения в Империи, — сказал он после долгого мгновения, и Мисаки замерла. Это его беспокоило?

— Ты потребовал от него защитить мнение, подумать о том, что он говорил, — сказала она. — Вряд ли это было неправильно.

— Но я ошибался насчет Империи. Я понимаю, почему ты не доверяла мне…

— Я доверяю тебе, — настаивала Мисаки. — Теперь сдержи свои слова, Мацуда Такеру. Защити нас.

* * *

Мисаки не была приглашена на встречу Такеру и военных из столицы. Но, как жена нового главы Мацуда, она могла подавать чай в комнату.

Военные Кайгена говорили больше всех, переводчик-джасели тихо шептал представителям Яммы, чтобы они понимали разговор. Такеру должен был просто слушать и соглашаться. Мисаки пришла налить чай во второй раз, и он смог найти место в разговоре, чтобы спросить о самом важном для Такаюби:

— Когда нам ожидать помощь?

— Когда у Императора будут свободные люди, — сказал генерал Чун. Это не было настоящим ответом. — Я знаю, вы это не поймете, ведь вы — обычный житель, а не солдат, но Империя не может выделить отряды, чтобы носить еду и припасы, когда они заняты, защищая провинции от чужеземных завоевателей.

— При всем уважении, генерал, отряды Империи не защитили эту провинцию, — сказал Такеру. — Это сделали мы.

Говорить такое было неправильно, но Мисаки было трудно не улыбаться. Она гадала, знал ли Такеру, что никогда еще не был таким привлекательным. До этого она не думала, что ее привлекала в мужчинах не сила. Не опасность. Это была храбрость. И ее муж, говорящий с лжецами на не родном языке, был храбрее Мацуды, бьющегося с армией на поле боя.

Она взглянула на другую сторону стола, и она не могла не ощутить вспышку удовлетворения от волнения на лицах мужчин. Генерал Чун лучше всех сдерживал эмоции, склонился и сцепил ладони на столе перед собой, щурясь.

— Сообщу, что кайгенская армия сильна, как и всегда, и способна защитить Империю. Атаки скрывают от публики, чтобы избежать паники, но на несколько военных крепостей уже нападали ранганийцы.

— О? — Такеру приподнял брови и проявил себя безупречным лжецом, когда сказал. — Я не знал.

— Да. В тех крепостях ранганийцев и их торнадо отразили с минимальными жертвами. Я знаю, что это может показаться непонятным, когда вы и жители вашей деревни так боролись с ранганийцами тут, но потому армия тут, чтобы защитить вас.

Джали Тирама перевел это представителям Яммы, и Мисаки заметила, как Гессеке нервно взглянул на нее, потом на Такеру. Он, наверное, думал, что она нарушила уговор и передала правду мужу. К счастью для всех, Такеру принял ложь генерала Чуна.

— Ясно. Похоже, я влез в разговор. Прошу прощения, — монотонный голос Такеру был искренним, и генералу было сложно решить, насмехались ли над ним.

Такеру мог обвинить генерала во лжи даже без сведений, полученных Мисаки у наивного джасели. Теонит, как Такеру, мог ощущать силу и навыки других, и они не были на его уровне — или на уровне Мисаки. Дракон знал, когда смотрел на червей и змей. Эти мужчины выглядели хорошо в форме, но не выдержали бы против джийи. Они носили божественную силу на их одежде, но не внутри. Эти мужчины были пустыми.

— Я хочу кое-что прояснить, Мацуда. Твоя фамилия, твоя власть в этом районе, — ничто для Империи. Ты и твоя семья — ценные граждане Империи, и все. Мы понимаем друг друга?

Такеру смотрел на стол перед собой. Его джийя замерла, успокоилась. «Когда тяжело быть человеком, я становлюсь горой». Страх сдавил Мисаки. У Такеру было два выбора: он мог сдаться под пяткой этого мужчины, или он мог убить всех в комнате. В любом случае, Такаюби была обречена. В любом случае, он провалился.

— Мацуда, — казал генерал Чун. — Мы понимаем друг друга?

Такеру поднял голову. Его голос был спокойнее, когда он заговорил снова. Голос был сильным:

— Идеально.

Генерал улыбнулся.

— Отлично.

— У меня есть еще одна просьба, — сказал Такеру, — если можно.

Генерал Чун кивнул ему продолжать.

— Прошу, скажите Императору, что Такаюби не нужно помогать ни сейчас, ни в будущем.

Военные растерянно переглянулись.

— Что, простите?

— Если отряды Империи сражаются в тайной войне, я не хочу, чтобы они тратили силы там, где они не нужны.

— Но, Мацуда, — вмешался потрясенный губернатор Ло. — Эта деревня была почти полностью разрушена. Без помощи правительства…

— Мы выживем, губернатор, — сказал Такеру, — как выживали сотни войн в прошлом. Как говорит генерал Чун, мы — верные граждане Империи. Мы не можем забирать ресурсы армии Империи, когда мы способны позаботиться о себе сами.

— Вы кажетесь очень уверенным, — полковник Сонг презрительно нахмурился.

— Мы — воины, не нищие, и мы поднимемся на ноги к вашему следующему визиту. Я даже прошу вас прибыть снова, когда будет время. Кстати, я хочу снова извиниться за то, что вы без удобств тут. Они будут высшего стандарта, когда вы вернётесь.

— Что ж… — генерал Чун медлил, смотрел с подозрением, но не находил ничего неправильного в словах Такеру. — Вряд ли я могу с этим спорить. Мы вернёмся с новым мэром.

— Это не будет необходимо.

— Что, простите?

— Я не только преемник рода Мацуда после моего брата. Я годами служил у покойного мэра, работая с бюджетом и планированием проектов, как строительство башен инфо-ком, которые позволили нам связаться со столицей так быстро во время атаки. Если бы вы раскопали обломки кабинета мэра, вы нашли бы мой почерк на всех важных бумагах последних шести лет.

— О…

— Конечно, если Император хочет назначить своего мэра, я не буду спорить. Но я уверен, что смогу управлять этой деревней так, что он не будет против. Если, когда вы вернетесь, вас что-то не устроит в моем правлении, я радостно уступлю место вашему кандидату.

— Думаешь, ты сможешь вернуть деревне прежний вид? — полковник Сонг оскалился.

Такеру спокойно смотрел в глаза полковника Сонга.

— Я уже пообещал.

— И ты веришь, что способен исполнить такие обещания?

— Я объяснил свои достижения…

— Простите, что вмешиваюсь, Коро Мацуда, Коро Сонг, — сказал генерал Кенде на ямманинке. Грозный таджака заговорил впервые. Его джасели быстрее, чем Чо, переводил слов на кайгенгуа. — Я растерян, — генерал Кенде обратился к генералу Чуну и полковнику Сонгу. — Вы жаловались, что не хватает ресурсов и людей, чтобы помочь этим людям. Мне нравится этот мужчина, — он указал на Такеру. — Он кажется способным. Если он уверен, что может позаботиться о своей деревне, почему не позволить ему?

Они спорили какое-то время, но генерал из Яммы и его джасели держали над ситуацией больше власти, чем кайгенцы. Этот признак слабости Империи беспокоил, ведь Кайгенская Империя стала намного слабее враждебно настроенного противника, и Ямма уже начинала захватывать инициативу. Мисаки была вдвойне рада, что научила Такеру пожимать руку, как делают в Ямме. Ямманки почти всегда признавали и уважали самых сильных теонитов в комнате.

Мисаки не успела ничего больше заметить, полковник Сонг послал ее за чаем. Когда она вернулась с чайником, разговор перешел к скрытности Такаюби. Новости были старыми: никому нельзя было говорить об атаке, внутри домов или вне, массовую могилу нельзя был отметить.

Было темно, когда Мацуд отпустили из их дома — хотя Мисаки, конечно, вернется рано утром, чтобы подать угнетателям хороший завтрак.

Такеру не говорил, пока они шли к дому Мизумаки. Им нужны были припасы, но Такеру сделал все, что мог. Если бы он надавил сильнее, генерал ответил бы резче, унизил бы его. Если бы он повысил голос или джийю, или сделал то, что приняли бы за угрозу, он обрек бы себя и то, что осталось от его семьи. Он уберег Такаюби и сохранил лицо в процессе. Это было лучшее, что можно было сделать.