Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2 - Сергей Девятов

Интересно, что возраст крестившей царственной особы большого значения не имел, весомым был статус. Например, в 1798 г. двухлетний великий князь Николай Павлович, будущий Николай I, стал крестным отцом двух младенцев. Конечно, крестил младенцев не двухлетний мальчик, а кто-то из его окружения «по доверенности». В документах значится, что в 1798 г. из его средств было выдано 100 рублей надворному советнику «российского языка учителю за крещение у него его императорским высочеством младенца». А через некоторое время шталмейстер получил от имени великого князя 400 рублей в подарок на крещение ребенка593.

В последующие годы число крестников Николая I постепенно увеличивалось. В 1801 г. мундкох Фридрих Друбновский получил стандартные 100 рублей в подарок на крещение младенца594. В апреле 1807 г. ювелиру Дювалю было выплачено 350 рублей «за золотую гребенку, пожалованную коллежскому асессору Баранову за крещение у него младенца»595. В 1810 г. вновь последовали выплаты ювелиру Дювалю за бриллиантовые перстни, которые дарили родителям крестников596. В январе 1845 г. дворцовому гренадеру Данилову «на крестины» было выдано 50 рублей597.

Выгоды от царского крещения были настолько очевидны, что очень многие стремились сделать правящего императора крестником своего ребенка. Поток подобных прошений оказался настолько значительным, что вынудил Николая I решать этот вопрос на законодательном уровне, а поводом стала просьба титулярного советника Щукина, работавшего старшим экспедитором одного из департаментов государственного контроля. Прошение титулярного советника рассматривалась в октябре 1825 г. Комитетом министров, который принял решение – отказать, но довести до сведения императора (перестраховались!). В январе 1826 г., в разгар следствия по делу декабристов, Николай I повелел «впредь подобных просьб в Комитет не вносить; ибо его величество предоставляет себе изъявлять соизволение на восприятие от купели детей таких только лиц, кои лично известны его величеству»598.

Однако в принятый закон пришлось через некоторое время вносить изменения. Николай I был окружен множеством людей, у которых, естественно, рождались дети, и они как лица, «лично известные императору», считали себя вправе пригласить его на крестины своего ребенка в качестве крестного отца. Поэтому в 1836 г. было решено «представления о всемилостивейшем восприятии от купели детей штаб– и обер-офицеров делать сколь можно реже»599.

Иногда члены императорской фамилии крестили целые семьи. Например, крестным отцом старшего сына официанта Дмитрия Пруссакова был Александр III, дочери – императрица Мария Федоровна, младшего сына – великий князь Михаил Александрович. Все трое детей лакея I разряда Егора Комарова также были крещены императорской четой.

На 1900 г. по спискам Министерства двора на учете состояли 21 крестник и крестница высочайших особ, в основном дети служащих при дворце. Большая часть этих крещений была связана с именами Александра III (10 человек) и императрицы Марии Федоровны (шесть человек), но среди крестных упоминается также великая княжна Ольга Александровна (два человека) и великий князь Михаил Александрович (три человека). Среди родителей преобладали лакеи I разряда (пять человек), которые непосредственно обслуживали царскую семью, но также были официант, фейерверкер, канцелярские чиновники, казенный десятник, младший надзиратель, присяжный при церкви600.

При Николае II эта традиция была продолжена. Члены императорской семьи крестили детей кормилиц своих дочерей и ближайшей прислуги, а также лично известных им людей из ближайшего окружения. Так, когда в 1908 г. жена одного из офицеров охраны царя родила ребенка, Анна Вырубова сообщила счастливой матери, что «ее величество благоволит стать крестной матерью… малышу». Поскольку отец ребенка был лютеранином, то младенца крестили по православному и лютеранскому обрядам. При первом крещении Александра Федоровна сама держала младенца и по традиции подарила матери брошь, украшенную сапфиром и бриллиантами601.

Последней крестницей императрицы 16 февраля 1916 г. стала дочь начальника Дворцовой полиции Невдахова. В свидетельстве, выданном родителям, было указано, что «Ея Императорское Величество Государыня Императрица Александра Федоровна Всемилостивейше соизволила на восприятие от купели при Св. Крещении Августейшим Ее Императорского Величества Именем родившейся 26 декабря 1915 г. дочери состоящего в распоряжении Дворцового Коменданта полковника Отдельного Корпуса Жандармов Невдахова – Александры».

Дисциплина, кражи, наказания

В жизни императорских резиденций, населенных сотнями людей, бывало всякое. Случались и периодические скандалы, связанные с кражами: с одной стороны, кражи вроде бы исключались в парадной императорской резиденции, обслуживающий персонал которой тщательно подбирался, но с другой – человеческий фактор присутствовал даже в императорской резиденции, и за 150-летнюю историю дворца его стены видели многое. Безусловно, эти скандалы не афишировались, но администрация дворца, как правило, использовала их для примерного, публичного наказания виновных и дальнейшего совершенствования правил повседневной жизни придворнослужителей.

Из архивных дел следует, что за дисциплинарные и прочие прегрешения дворцовую прислугу наказывали, как правило, отданием в солдаты. Это было суровое наказание: для слуги, выросшего при императорском дворе, оказаться в солдатской казарме было очень тяжело. Так, в 1794 г. рассматривалось дело 19-летнего золотарного ученика Шмелева по причине пьянства и прогулов. Ему грозило отдание в солдаты, однако парня пожалели, поскольку «он еще лет молодых»602.

Как отмечал М. И. Пыляев, в царствование императрицы Екатерины II придворная прислуга «наживалась и тащила всё; государыня смотрела на эту поживу глазами доброй хозяйки. Например, при ней показывали на один обед караульного офицера во дворце 70 рублей; дворцовое серебро чистили таким порошком, что значительная часть серебра оставалась чистильщикам. Великому князю Александру Павловичу раз потребовалась ложка рому, и с тех пор в расход записывалась бутылка рому. Эта бутылка рому показывалась на ежедневный расход даже в царствование Николая: ее открыла императрица Александра Федоровна».

При Николае I ни один из таких скандалов не проходил мимо его внимания. Более того, суть дела докладывалась императору в тот же день, пусть даже обстоятельства той или иной кражи были неизвестны. После расследования Николай Павлович все вопросы о наказании дворцовой прислуги решал сам, при этом грозный император, обладавший «взглядом василиска», от которого некоторые наиболее сообразительные сановники падали в обморок, был безжалостен к своим слугам. Он справедливо считал, что огромное хозяйство дворца будет разворовываться, если регулярно и публично не демонстрировать неотвратимость наказания даже за самые незначительные проступки. Ну а серьезные проступки прислуги карались императором беспощадно.