Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

После освобождения Китая участились столкновения русской полиции с китайскими демонстрантами. Однажды разгон такой демонстрации едва не привел к перестрелке и русские с трудом уговорили демонстрантов разойтись.

С осени 1945 г. русские, предвидя неприятности от китайцев, стали уезжать из Китая. Повсюду на русских кладбищах наблюдались тяжелые картины: дыры в земле, поваленные кресты. Это родственники умерших выкапывали своих покойников, кремировали их и вывозили с собой урны с прахом[1193]. Под действием советских агитаторов многие уезжали в СССР, где их отправляли в лагеря, как «предателей Родины, служивших японцам». До конца существования отряда, наступившего в 1947 г., оставались командир Иванов с костяком преданных офицеров и унтер-офицеров. Но опасения русских относительно китайцев оправдались: в конце июня 1946 г. несколько русских были арестованы «за издевательства» над интернированными китайцами. С помощью разных ухищрений удалось вытащить оттуда всех, кроме Мещерякова, осужденного на восемь лет тюрьмы за убийство при побеге интернированного китайца[1194].

1 марта 1948 г. последними уволили лучших детективов уголовного розыска О. Н. Грешнера, работавшего здесь с 1937 г., и М. К. Федорова, настоящего эксперта своего дела, который работал тут с 1925 г.[1195]

Уволенные русские обнаружили, что англичане напоследок обманули их с деньгами, которые откладывались на счета. Их оказалось невозможным получить[1196]. Бывшие полицейские не раз пытались получить свои деньги, округлившиеся за долгие годы до больших сумм. Все эти попытки окончились неудачей. Адвокат, ведший их дела, посоветовал им обратиться к Сталину, чтобы он нажал на красный Китай, чтобы тот, в свою очередь, выдал деньги белогвардейцам! Гонконг-Шанхайский банк, где были деньги русских, отказывался платить «из-за форс-мажора»: ведь власть в Китае захватили коммунисты. Но это были отговорки и неумелое стремление закамуфлировать грабеж русских – Гонконг-Шанхайский банк тогда продолжал исправно существовать, лишь изменив «место дислокации»[1197]. Так англичане отблагодарили русских за верную и безупречную службу.

Русские на службе во французской полиции Шанхая

На службу полиции русские попали сразу после прибытия в Китай. Еще в 1921 г. в полицию Шанхая приняли троих русских. С 1923 г. русские начали активно прибывать на эту службу. Для них даже пришлось заводить специального переводчика. Русских желающих стать полицейскими было так много, что для них «была открыта полицейская школа, куда принимали молодых людей до 25 лет со средним образованием»[1198]. Аппарат подавления на иностранных концессиях был мощный. Без него было немыслимо контролировать огромный и разноплеменный Шанхай. Полиция росла, как и город, потому в нее принимали и русских.

Накануне битвы за Шанхай русские полицейские действовали против агентов Гоминьдана, обнаглевших настолько, что в октябре 1926 г. они стали чуть ли не открыто устраивать склады с оружием на французской концессии, готовясь нанести удар по Сун Чуанфану при подходе кантонских войск. Полицейский Б. Яковлев писал: «Наша служба очень утяжелилась. По ночам охраняем вместо отдыха концессию. Обстановка настолько изменилась, что мы уже не рассчитываем отбыть в отпуск во Францию в 1927 г.»[1199].

Массовый наплыв русских в полицию концессии произошел во время японо-китайского конфликта 1931 г., когда ее власти обратились к русским с призывом встать в ряды волонтеров для охраны порядка на их территории.

Устройство русских во французскую полицию на льготных условиях организовал большой русофил, участник Первой мировой войны, по достоинству ценивший роль России в ее событиях, граф дю Пак де Марсульи. Он просто подарил русским на их устройство огромную сумму в 20 тысяч долларов[1200].

За формирование отряда снова взялся генерал Глебов. Созданный за день отряд вышел на сторожевую службу. Особенно охотно русских, среди которых было много казаков и вообще кавалеристов, принимали в конную полицию. На улицах появились бравые блюстители порядка в синей форме, в медных касках, на прекрасных лошадях, со славянской внешностью, обращающие на себя внимание великолепной посадкой, молодцеватостью[1201].

Но Глебов был очень занят, и в командование Русским особым вспомогательным отрядом полиции вступил генерал Л. М. Адамович. Он добился, чтобы отряд официально называли «русскими солдатами», хотя в его составе были китайцы, вьетнамцы и другие[1202]. Отряд имел трехцветное русское знамя и много других русских отличий, состоял из двух рот по 125 человек. После кризиса на службе оставили одну роту. Лучших приравняли к служащим муниципалитета и дали хороший оклад[1203].

Русские были задействованы во всех сферах работы полиции – от борьбы с уголовниками до подавления беспорядков. Они патрулировали улицы, границы концессии, охраняли дипломатические представительства[1204].

При работе случались курьезы. Свидетельница одного из них пишет в 1937 г.: «Шанхайцы не унывают, несмотря на войну. Вчера видела, как по авеню Жоффр бешено мчится открытый автомобиль, в нем сидят пьяные американские матросы и 2 совсем голые девицы. На одной была только шляпа, а на другой – сумочка через плечо. Поддерживаемые своими кавалерами, они дико кричали, пели и махали руками, стоя во весь рост. За автомобилем гнались французские полицейские на велосипедах – «полиция нравов». Толпа зевак улюлюкала, свистела и хохотала»[1205].

Приходилось действовать полиции и против Коминтерна. В 1933 г. у него было несколько крупных «проколов». Так, был арестован представитель нефтяного синдиката в Китае З. Доссер. Суд признал его виновным и выслал из сеттльмента. Затем было дело консульского врача Е. Фортунатова, начальника отдела местного ГПУ, обвиненного в даче взятки, чтобы замять дело Доссера. Хотя «врач» успел бежать, добычей русской полиции стали документы, уличающие СССР в подрывной работе, ставшие достоянием мировой общественности, будучи опубликованными в печати[1206].

Работой советских спецслужб в Китае активно занимались «шанхайцы» А. А. Пурин, Д. И. Густав и Ю. А. Черемшанский. Они вели против них контрразведывательную работу, публиковали материалы по этой теме, раскрывая секреты работы коммунистов, чем вызывали их ярость[1207]. При этом были затронуты и китайцы, потребовавшие от французов выдачи Густава «для суда». Французы, не желавшие обострения отношений, выдали его китайским коммунистам. Те переправили его в СССР, где он был расстрелян. Вскоре чекисты добились и выдачи Пурина. В СССР он отбыл большой срок заключения и скончался в 1952 г.[1208] Черемшанский, работавший с 1925 г. детективом полиции, который особенно отличился в работе против Коминтерна и СССР, был более удачлив[1209]. Нередко в борьбе против коммунистов в контрреволюционной деятельности участвовали эмигранты. Так, в конце 1925 г. полиция раскрыла целую подпольную сеть коммунистов благодаря татарину, брата которого красные расстреляли во время Гражданской войны[1210]. Но все же, несмотря на многие удачные моменты, работу советских спецслужб в Китае парализовать не удалось.

На французской полицейской службе в Шанхае особенно отличился Б. П. Апрелев, бывший офицер. Здесь он проработал с 1932 по 1944 г. «За энергичную работу» его наградили медалью французского муниципалитета и орденом Аннамского дракона[1211].

Между полицией и волонтерами возникла нездоровая конкуренция из-за переманивания молодежи. Старые русские военные, знакомые с армейским кодексом чести, по которому было зазорным даже здороваться с полицейскими и жандармами, на «переманивания» шли редко. Молодежь, незнакомая с этим, шла туда легко[1212]. В полиции было лучше: платили тут больше, здесь несли только «легкую и чистую» полицейскую, а не тяжелую военно-полицейскую службу, какая была у волонтеров. Учеба по специальности и дисциплина были нестроевыми и не такими тяжелыми, как у волонтеров. Как вспоминал один русский полицейский, «я был холост, молод, здоров. Поэтому жизнь в казарме, питание, обмундирование и неплохие деньги меня устраивали»[1213]. Уступали полицейские лишь «отсутствием наружной привлекательности и внутреннего содержания», которые были в полку. Русские также служили тюремными надзирателями[1214].

По данным китайцев, 4 процента русских Шанхая в 1934–1937 гг. служило в полиции[1215], при том что русских здесь было не менее 20 тысяч человек. К началу Второй мировой войны только у французов несли службу более 400 русских, эта часть просуществовала здесь до разгрома Японии[1216]. Такие отряды были и на английских, и на других концессиях. Общим было то, что в полиции русские обычно состояли на должностях не ниже сержантских и высоко ценились по сравнению с другими полицейскими. Различия были лишь в национальных особенностях колонизаторов.