Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

Японцы решили прикрыться русскими и к 30 января 1932 г. сосредоточились у мостов. Там начались бои, и на русские позиции обрушился шквал китайского огня, пришлось втянуться в бой на стороне японцев. Во время боя были ранены два добровольца 1-й роты: В. Протодьяконов и В. Рымович. 5 февраля при исправлении повреждений проволочных заграждений огнем китайской артиллерии был ранен доброволец В. Манушкин. Немало дней еще предстояло русским провести в такой обстановке. Каждый день приходилось исправлять повреждения обороны под китайским огнем.

Видя обострение обстановки, из ожидавшей зачисления в отряд молодежи составили резерв в 90 человек. Боевые действия подошли к Английскому консульству, и часть русских перебросили на его охрану. В это время их позиции бомбила не только артиллерия китайцев, но и авиация[1147].

Кроме того, 9 февраля русским пришлось выполнить важную для всего международного Шанхая миссию по перегону стада скота из района боевых действий на бойню. От ее успеха зависело, будет население сеттльмента есть мясо или сидеть на вегетарианском столе. Несмотря на то что русские плохо разбирались в запутанной обстановке боев в Шанхае, они успешно выполнили эту задачу под огнем китайских снайперов[1148].

В феврале нагрузка отряда увеличилась: он взял под охрану банки.

В начале марта японцам удалось сломить сопротивление китайцев и вытеснить их из Шанхая. Угроза сеттльменту спала. К тому времени Русский отряд был увеличен до размеров хорошего батальона. Он насчитывал 690 человек. За отличия ему вручили знамя. Русская часть единственная из Волонтерского корпуса удостоилась такой чести, как лучшая[1149]. Но снижение угрозы привело к частичному расформированию отряда.

В то время, по словам русских наемников, «жизнь в Шанхае никогда не была спокойной: если не было очередного японо-китайского конфликта, то всегда бывали забастовки и рабочие демонстрации по разным поводам»[1150].

В марте русские разгоняли многотысячные китайские демонстрации, участники которых были настроены к русским крайне агрессивно. Во время разгона они стреляли по русским, но их удалось схватить и сдать полиции.

В 1932 г. русские части были сведены в Русский полк Волонтерского корпуса из четырех рот и пулеметной команды. По данным современников, «на всех парадах корпуса Русский полк неизменно получал самое высокое одобрение со стороны начальства, властей и широкой публики»[1151]. Но состязания разных воинских частей не были безопасными. Особенно опасными они были с итальянцами. Они часто проигрывали и пытались реабилитироваться в глазах самих себя и публики поножовщиной[1152].

Большое внимание к службе русских в Волонтерском корпусе проявили Кутепов и Миллер, поддерживавшие с ними регулярную связь. В феврале 1933 г. в отставку из-за расхождений с командованием ушел Тиме, который возвысился до этого из-за личных связей с Бэллом и его семьей. Ему на смену пришел офицер Белой армии С. Д. Иванов[1153].

После «экзамена на зрелость» 1932 г. власти Шанхая сохранили на их службе весь Русский полк, создав для него выгодные условия. По условиям контракта, кроме регулярно выплачиваемого жалованья ежемесячно каждому русскому на личный счет начислялся бонус «за хорошую службу» – 10 процентов от зарплаты в Гонконг-Шанхайский банк под 7,5 процента годовых. Эти деньги можно было получить по истечении пятилетнего контракта и увольнении из полка, причем обратно поступить туда было нельзя[1154].

Но, несмотря на множество похвальных отзывов о службе русских, в июле 1934 г. С. Д. Иванов отметил: «В городе мне приходилось быть свидетелем того, как волонтеры на улицах, в трамваях, ресторанах ругаются площадными словами. Это подтверждается отзывами посторонних лиц о неприличном поведении волонтеров. Мне также ежедневно приходится слышать матерную брань волонтеров в местах квартирования полка. Требую от всех чинов эту отвратительную привычку прекратить, а начальникам принять меры к искоренению в среде волонтеров матерной брани»[1155].

Кроме того, начальство Волонтерского корпуса было обеспокоено случаями пропажи боеприпасов из арсеналов, опасаясь, что они попадут к китайцам и преступникам. Поэтому в августе 1934 г. С. Д. Иванов запретил волонтерам хранить на руках патроны, гильзы, пули и холостые учебные патроны, а начальникам поручил «следить, чтобы ни один патрон не уносился со стрельбища», обещая сурово наказать их в противном случае[1156].

Наряду с проступками и рутиной работы были у наемников и моменты славы. С 1934 г., когда волонтеры прошли специальные полицейские курсы, их стали активнее привлекать к помощи полиции. Проявили они себя на этом поприще блестяще. Ф. В. Жерард, начальник полиции, 27 декабря 1934 г. писал командующему корпусом: «Имею удовольствие известить о быстрых и смелых действиях чинов Русского отряда В. Е. Петрова и М. И. Шестакова, которые 21 декабря арестовали китайского вора, убегавшего с места грабежа. Буду благодарен, если Вы передадите сердечную благодарность от Муниципальной Полиции волонтерам В. Е. Петрову и М. И. Шестакову»[1157].

Были и более выдающиеся примеры. Так, 12 октября 1935 г. волонтер Шен увидел китайца, напавшего на полицейского. Он кинулся на помощь и помог полицейскому арестовать нападавшего[1158].

В 1936 г. русских приравняли к британским частям, выдав полный комплект английской армии. Осложняло их службу то, что они не владели английским языком, а англичане русским[1159].

С августа 1937 г. для русских начались особенно тревожные дни из-за начавшейся Японо-китайской войны. Шанхай снова стал ареной ожесточенных боев, и русским приходилось постоянно находиться под огнем на боевом посту. Русские с трудом избежали столкновения с японцами, хотевшими поместить на муниципальной территории зенитную батарею для обстрела китайских самолетов, бомбардировавших японские войска и особенно докучавший им крейсер «Идзума», вошедший в устье Янцзы. Японцы предъявили небольшому отряду офицера Кроткова ультиматум, направив на него оружие, чтобы им разрешили установить батарею на сеттльменте. Русские, имевшие приказ не допускать сюда войска ни японцев, ни китайцев, чтобы не подвергнуть разрушениям международный Шанхай, не уступили японцам даже под угрозой оружия, и те отступили[1160].

После этого русские блестяще, в кратчайшие сроки и без потерь эвакуировали часть сеттльмента, где начались бои. Эвакуировали и свои казармы, в которых остался, по собственному желанию, один русский инвалид. Спрятавшись, он наблюдал, как казармы заняли японцы. Зайдя в казарму, японский офицер увидел портрет Николая II, некоторое время он стоял около него по стойке «смирно», отдавая воинские почести императору России. Показательно, что японцы здесь ничего не тронули, хотя они бесцеремонно делали это в других, нерусских зданиях. Обнаружив прятавшегося русского инвалида, японцы не только не причинили ему вреда, но и проявили уважение[1161].

Из-за войны волонтеры лишились своих благоустроенных казарм и ютились во времянках. Тогда их привлекали к подавлению беспорядков, вспыхивавших то и дело в Шанхае, с чем они успешно справлялись.

Находиться в сеттльменте стало небезопасно. Здесь рвались не только «случайные» бомбы, но и прицельные китайские снаряды. Волонтер Красноусов свидетельствует, что «во время очередного обстрела китайской артиллерией разорвался снаряд у кинотеатра «Капитол». Пострадало несколько мирных жителей и один из чинов моего караула, охранявшего английское консульство. Китайцы-артиллеристы стреляли плохо, их снаряды не всегда даже достигали занятого японцами Чапея»[1162]. Так, волонтер Безгодов был ранен осколком 22 августа на охране Сучоуских мостов[1163].

Во время обстрелов волонтеры следили за порядком, не допускали мародерства, устраняли разрушения и убирали трупы. Особенно тяжело им пришлось в августе в первые дни конфликта, когда погибли сотни мирных жителей при бомбардировке Шанхая, и несколько дней пришлось таскать изуродованные взрывами трупы и тушить пожары[1164].

За безупречную службу в период конфликта 12 августа – 12 ноября 1937 г. всех русских наградили медалью муниципалитета «За услуги»[1165].

Японцы постепенно вытеснили китайцев из сеттльмента, но в Чапее, на границе с международным Шанхаем, в кирпичных складах засели остатки разбитого китайского батальона. Эти склады были прикрыты сеттльментом. Японцы, не желая обострять отношения с международным Шанхаем, не стали штурмовать склады. Китайская пресса расписала, что там находились герои, которых не смогли одолеть японцы. А «герои» почти и не воевали и только изредка постреливали в японскую сторону[1166].