Всего один год (или: "Президент"). - Анри Бертьен

– После каждого танца?- Я кивнул веками.

– Из ста?…- Озорно улыбнулась она. Я снова кивнул.

– Тогда пошли скорее,- она зашептала, обвив мою шею руками,- а то страшно хочется попробовать…

– Но ты же обещала…- Попытался отшутиться я, помогая ей влезть в шубку.

– Ну и что?- В глазах её играли бесенята.- Помечтать-то можно…- Вдруг со вздохом произнесла она и, чмокнув меня в нос, выскользнула из комнаты. Пока я возился с замком, она догнала ребят и теперь они держали лифт, ожидая, пока я добегу до них. Надо сказать, что это была не самая лучшая идея: "Ункария" – почти приличная гостиница и бегущий по коридору человек особо положительных эмоций ни у кого не вызывает. С трудом снеся гнёт нескольких осуждающих взглядов, я влетел в лифт. Двери тут же захлопнулись.

– Жарко тут что-то…- Лидочка распахнула шубку и передёрнула плечиками, как бы пытаясь её стряхнуть. Шубка повисла на локтях. Трое мужчин непроизвольно переглянулись и я почувствовал себя неуютно. Совсем неуютно. Я даже разозлился на неё. А Джакус откровенно любовался ею – от души. Как бы компенсируя себе отрицательные эмоции, порождаемые плачевным состоянием его носа… Ощутив, как лифт снизил скорость, Лидочка сокрушённо вздохнула и, водворив шубку на место, нехотя запахнулась. Второй этаж. Мы вышли.

– Мы ждём Вас внизу,- глухо пробасил из-под своего бандажа Джакус. Как только двери захлопнулись и они скрылись, я взял Лидочку за плечи и резко повернул лицом к себе.

– Послушай, подруга…- Каким-то совершенно неестественным голосом сказал я, ещё не прийдя в себя после её последней выходки.- Что ты, собственно, вытворяешь?- Лидочка, подставившая, было, губки для поцелуя, медленно разочаровывалась. Постепенно лицо её из озадаченного стало каким-то совершенно убитым и жалким в своей нерешительности и неумении выбрать, как поступить…

– Знаешь, Анри…- Наконец осторожно произнесла она.- Давай договоримся так… Ты прекрасно понимаешь, что поймал эту птичку в свои сети…

– Которые не ставил…- На всякий случай уточнил я.

– Это неважно,- поморщилась Лидочка.- Так вот… Суть этих сетей состоит в том, что я есть твоя раба…- Медленно, почти по слогам произнесла она.- По крайней мере – до тех пор, пока осталось это чувство… Которое я совершенно не хочу в себе подавлять…- Она задумалась.- Да и не уверена, что сумею, если вдруг решусь попробовать…- Вздохнула она наконец.- Из этого следует, по меньшей мере, то, что я буду такой, как ты хочешь…- Она подняла на меня глаза, наполненные какой-то собачьей преданностью.- Хочешь – буду шлюхой… Хочешь – примерной классической женой… Хочешь – вообще будем заниматься сексом только ради зачатия детей… А хочешь – придумывай сам всё, что тебе угодно: я сделаю так, как ты скажешь. Только…- Она склонила голову набок, голос стал жёстким и как-то неестественно зазвенел,- только не требуй от меня невозможного… Я не могу быть сегодня одной, а завтра – совсем другой. Я не паяц… не проститутка… и не машина. Я человек. Который есть существо инертное. Очень инертное. И, если этот человек готов изменить ради тебя свою систему взглядов, своё поведение – то ты подумай, пожалуйста, каким бы ты хотел его видеть. Хорошенько подумай… Потому, по крайней мере, что измениться… вот так… в корне… можно, наверное, один лишь раз в жизни… если возможно вообще. Может, и два раза – не знаю, не пробовала. Но – вряд ли больше. Поэтому – давай-ка играть в такие игры с одного раза…- И она нерешительно подняла на меня взгляд, полный какого-то величайшего достоинства человека, которого в ответ на его готовность принести себя в жертву пытаются сделать рабом. Послушным рабом. Готовым меняться в угоду минутным прихотям хозяина. Её гордость вскипела. А я почувствовал себя идиотом. Полным идиотом. Поощрял? Да. О чём думал? Ни о чём. Получил? Да. А что, собственно, она сделала? Она показала ребятам что-то, чего раньше они не видели? Нет. И, потом – не ты ли только что поощрил её на гораздо более смелое поведение в их обществе? Так чего же ты хочешь, Анри?

– Так чего же ты хочешь, Анри?- Как будто эхом вторя моим мыслям, шёпотом спросила она. Я упал… Я упал перед ней на колени и плакал, умоляя простить. Она только отрешённо гладила меня по голове.

– Пойдём, люди идут…- Вдруг сказала она. Я оглянулся – вокруг никого не было. Но она была права. Безусловно права… Никому не должно быть никакого дела до наших чувств, наших проблем, наших противоречий, наших слёз… Я поднял лицо и что-то капнуло на меня сверху. Слезинка? Я присмотрелся и мне стало откровенно жаль её – столь готовую любить и жаждущую любви женщину, которую угораздило втюриться в такого идиота…

– Прости меня, Ли…- Прошептал я, снова ткнувшись ей в живот. Фраза была прервана шумом раскрывающих дверей лифта.

– Ба… Первая семейная драма…- Озадачено глядя на наши физиономии, нерешительно произнёс Джакус.- А мы-то думали – куда вы подевались…

– Нам исчезнуть?- Осторожно спросил Карой. Я понуро кивнул. Двери захлопнулись и лифт ушёл.

– Пойдём…- Едва слышно и как-то обречённо произнесла Лидочка, пытаясь поднять меня с колен. Мне ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. В комнате она сразу прошла в ванную и умылась. Может, не хотела, чтобы я видел её слёзы… А мне было наплевать. Я прошёл и сел на постель. Её постель… Она была какой-то шелковистой и невероятно тёплой и мягкой… совсем недавно здесь спала она… Казалось, простыни ещё хранили запах её волос и тепло её тела… Вдруг заболело сердце. Странно: последний раз оно болело тогда, когда мы сцепились со Скрентом года два назад… Повод был вроде серьёзным… А вопрос – принципиальным… Хотя – убей меня, не помню, о чём мы тогда спорили… Может, через пару лет я забуду и сегодняшний случай?

– Ты знаешь,- тихо начала вошедшая Лидочка,- я ведь всё время проверяла тебя… Всё время следила, нравится тебе моё поведение или нет… И всё будто бы было хорошо, всё правильно… Может, я ошибалась?- Я только понуро покачал головой.- Тогда что с тобой случилось, Анри?

– Я не знаю…

Лидочка помолчала, видимо – просто не в силах понять, о чём и как говорить дальше.

– Ты можешь сформулировать, какой ты хочешь меня видеть?- Наконец спросил она.

– Нет…- И снова в комнате повисла гнетущая тишина.

– Знаешь, я подумал… Обо всём этом…- Я с трудом подбирал слова, во рту пересохло и перехватило дыхание так, что…- И я, кажется, определился… Со своими потребностями…- Она выжидательно смотрела на меня, ожидая продолжения.- Я хочу…- Я поднял на неё глаза – как она позже утверждала, полные не то тоски, не то раскаяния,- я хочу видеть тебя такой, какая ты есть на самом деле. И только. И, знаешь… Я попробовал немного проанализировать наши отношения со стороны…