Адвокат. Судья. Вор (сборник) - Андрей Константинов

– Ты же опаздываешь, Геночка, – робко попыталась возразить Света, но Геннадий Петрович уже крепко ухватил ее за затылок и притянул к себе.

– Давай, давай, лапонька, успеем… Вот так… О-о-ой, хорошо… Успеем, долго ли умеючи-то…

«Умеючи-то как раз долго», – хотела было возразить Ващанову Светлана, но делать этого не стала: в свое время «серьезные люди» строго-настрого приказали ей ублажать Геннадия Петровича по полной программе и ни в чем никогда не перечить… К тому же Света была достаточно воспитанной петербургской дамой и никогда не разговаривала с набитым ртом…

Через несколько минут подполковник уже напяливал на себя куртку в прихожей и щелкал замками входной двери.

– Все, Светик, я побежал! Не скучай, через пару деньков звякну – постараюсь побольше времени выкроить!

Дверь захлопнулась. Светлана тыльной стороной ладони вытерла характерно блестевшие после «минеточки» щеки и, вздохнув, подошла к телефону…

Между тем Ващанов поймал на улице машину и, договорившись о цене с водителем, устало откинулся в кресле переднего сиденья. Ехать предстояло под Репино. Слова «там же», которые Антибиотик произнес по телефону, означали, что встреча состоится в небольшом уютном ресторанчике «Домик егеря» – это было удобное место для конфиденциальных разговоров, там всегда для Виктора Палыча был зарезервирован отдельный кабинетик с двумя потайными выходами – на всякий случай. Персонал в ресторанчике был проверенный и не любопытный, вышколенный по европейским стандартам. В «Домике егеря» Антибиотик назначал только самые важные встречи и только с теми людьми, которых давно хорошо лично знал. Кабинет был всегда готов к приему гостей, хотя и бывал в нем Виктор Палыч не чаще двух-трех раз в месяц, а случалось – и по нескольку месяцев кряду не посещал Антибиотик эту тихую пристань. Пристань, кстати говоря, действительно была тихой – в «Домике егеря» практически не случалось драк, скандалов и других «уголовных проявлений» – даже постоянные проститутки этого заведения отличались благовоспитанностью. В принципе, у Виктора Палыча было несколько подобных кабинетов и в самом Питере, и в других его пригородах.

Ващанову, например, была известна одна такая точка – в кабачке «У Степаныча» на Среднеохтинском проспекте, но туда Антибиотик не приглашал Гену ни разу – старик берег подполковника, слишком уж долго он его пестовал и слишком много денег вложил, поэтому и назначал встречи только за городом, где все-таки гораздо труднее было бы попасть под чью-нибудь «наружку».

Виктор Палыч относил Ващанова к своему «золотому запасу» и никогда, как он выражался, «на пустяки не разменивал», а на прямой контакт вызывал только в случае крайней необходимости… Если называть вещи своими именами, то Геннадий Петрович был для Антибиотика агентом суперуровня, и старику хватало мозгов и опыта, чтобы понимать одну простую истину: ни один постоянно действующий агент долго не живет – ни в переносном смысле, ни – зачастую – в прямом. Ведь если постоянно происходит утечка информации, то рано или поздно вычисляется и канал утечки – это азбука агентурной работы. Поэтому профессионалы стараются задействовать наиболее ценные источники как можно реже, чтобы сохранить их как можно дольше… Виктора Палыча никто специально методике работы с агентурой не обучал, но он через практику пришел к осознанию необходимости периодической «консервации» своих людей. А практика эта была такой же темной и страшной, какой была душа Антибиотика. Если у него, конечно, вообще была душа…

Ващанов прибыл к «Домику егеря» с десятиминутным опозданием, но заходить в кабачок не стал. Геннадий Петрович закурил, дождался, пока уедет подвезшая его машина, внимательно оглядел окрестности и только после этого вошел в ресторан.

Антибиотик уже ждал его в кабинете.

– Опаздываешь, Гена, – с легкой укоризной покачал головой Виктор Палыч, не утруждая себя вставанием. – Я уже беспокоиться начал.

– Да на работе у нас сегодня сплошные напряги, Виктор Палыч, – начал оправдываться Ващанов. – А потом, как назло, еще на переезде стояли…

Антибиотик, которому сорок минут назад звонила Светлана (она поведала о том, какие именно «напряги» были у подполковника), только крякнул по-стариковски, но уличать собеседника в неискренности не стал – какой смысл? На маленькую ложь можно и закрыть глаза, лишь бы по-крупному не врал… Хотя, как говаривал папаша Мюллер из «Семнадцати мгновений весны», «маленькая ложь рождает большое недоверие». С этим афоризмом Виктор Палыч был согласен целиком и полностью. Люди вообще по природе своей лживы, а уж тем более мусора, да еще ссучившиеся… В свое время Антибиотик и подвел к Ващанову Свету из «Тройки» как раз для того, чтобы иметь возможность дополнительного контроля и присмотра за офицером милиции, поэтому никаких иллюзий в отношении абсолютной правдивости Геннадия Петровича не питал. Но Ващанову хватало ума (или страха перед Виктором Палычем), чтобы не обманывать в серьезных вопросах…

– Спасибо тебе, дорогой, что нашел для старика время, – заблажил Антибиотик, прикладывая руку к сердцу. – У тебя служба серьезная, проблемы – государевы… Оно, конечно… У нас-то дела попроще в основном… А тут, как на грех, случилась одна непонятка – и никак, понимаешь, без твоего совета не обойтись…

– О чем разговор, Виктор Палыч! – воскликнул подполковник, присаживаясь к столу. – Кстати, как здоровьице ваше?

– Да ничего, Гена, ничего, – вздохнул Антибиотик. – Годы, конечно, не скинешь, но на пенсию я пока не собираюсь… Вот только уставать что-то стал в последнее время, работы очень много. А где работа – там и проблемы, будь они неладны… То одно, то другое… Веришь, неделю не могу выкроить, чтобы кости прогреть где-нибудь на песочке у моря…

Ващанов сочувственно закивал:

– Да, к морю теплому сейчас в самый раз бы было…

И Геннадий Петрович зябко передернул плечами.

Антибиотик заметил это движение и предложил:

– Как насчет красненького? Кровь согреем – по стаканчику не повредит в такую-то сырость. И для сердца полезно. Мне говорили, что у французов инфарктов практически не бывает, а все потому, что красное вино пьют. А в нем – кислород и солнечная энергия…

– Не откажусь, – кивнул Ващанов, потирая ладони. – Я сегодня что-то целый день на нервах… Погода, наверное, давит.

Неслышно возникший в кабинете официант ловко наполнил два фужера «Хванчкарой» – любимым вином Виктора Палыча – и удалился так же незаметно, как и появился.

– Да, Гена, тяжело тебе приходится, – сочувственно закивал Антибиотик, пригубив свой бокал. – А с другой стороны – кому сейчас легко? Время такое… Раньше говорили: хочешь жить – умей вертеться. А теперь, чтобы жить, нужно не просто уметь вертеться, а уметь вертеться быстро, да при этом надо еще через подножки перепрыгивать, которые тебе со всех сторон подставляют… М-да… Так вот – почему я тебя сегодня побеспокоил, от дел оторвал… У моего хорошего друга неприятность на днях случилась. Он в выходные на дачу отъезжал. Вернулся, а квартирку-то его обнесли… Много чего хорошего взяли, и все бы ничего, как говорится. Бог дал – Бог и взял… Но есть одно обстоятельство… Пропала одна очень дорогая для друга моего вещица…

– Какая вещица? – быстро спросил Ващанов.

Геннадий Петрович уже допил свое вино и нервно покручивал в руках пустой фужер. Виктор Палыч искоса глянул на подполковника и пожевал губами. Казалось, самый обычный вопрос Ващанова почему-то вызвал раздражение Антибиотика, словно он не хотел отвечать… Помолчав немного, старик все же сказал:

– Картина пропала. Ее обязательно нужно найти. За расходами дело не станет, ты меня знаешь… Кстати, доля твоя за медь через два дня будет у тебя… Мое слово крепкое…

– Спасибо, – растерянно пробормотал Геннадий Петрович. Он никак не ожидал, что Виктор Палыч выдернул его на разговор из-за квартирной кражи. Ведь Антибиотику-то поднять обнос[79] в некотором роде было бы даже проще, чем сотрудникам милиции. Старику – вернее, его людям – не нужно тратить время и силы на разную бюрократическую волокиту… Опять же на допросах подозреваемых можно не стесняться… А уж контактов в уголовном мире у Виктора Палыча, как говорится, дай Бог каждому… Или не дай Бог никому, если точнее… – А что же это за картина такая, за которую сам Виктор Палыч хлопочет? – спросил Ващанов, пытливо заглядывая Антибиотику в глаза.

Старик нахмурился. Нет, все же не зря Гене подполковничьи погоны повесили. Ишь как по болевым точкам бьет – влет тему просекает, чувствуется школа оперская… Антибиотик хмыкнул и подумал о том, что смысла тянуть интригующую паузу нет никакого – либо надо рассказывать Ващанову все как есть, либо не надо было вообще заводить с ним этот разговор. Наконец Виктор Палыч кивнул и, отхлебнув глоток вина, ответил: