Блестящие разводы - Джун Зингер

— Тогда не будем есть здесь, — сказал Тедди, глядя ей в лицо. — В библиотеке у меня тень…

Не дожидаясь ее ответа, он взялся за голову.

— Нет, это не годится. В темноте невозможно отличить одну вещь от другой — даже не увидишь, обо что можно споткнуться. Кроме того, это слишком ранний час дня, чтобы идти в такую темную комнату…

— Да…

— Может быть, самое лучшее будет, если я приглашу тебя пойти куда-нибудь на ленч. Тогда уж не будет никакого конфликта…

— Нет, самое лучшее будет, если я пойду домой и разделю ленч со своим мужем. Он чувствует себя очень одиноким и потерянным, когда меня нет. Он очень зависим от меня.

— Да, я в этом уверен.

А вот она отнюдь не была в этом уверена.

Прежде чем уйти, она спросила о Хани:

— Как там у нее дела в КУЛА? Ей нравится?

— Она на седьмом небе. Ее драматический класс ставит «Ромео и Джульетту», и как ты полагаешь, кто будет Джульеттой?

Главная роль? Как чудесно! Хани, естественно!

— Хани есть Хани, — согласился он. А как продвигаются дела у Сэм, как ее попытки участвовать в съемках?

— О, она великолепно проводит время, осматривает достопримечательности, повсюду разъезжает. Между нами говоря, я не думаю, что от нее в этих съемках будет какой-то прок, но в одном я уверена: может быть, из Тони и не получится великий продюсер, но можно быть уверенным, он знает, как помочь молодой девушке хорошо провести время.

Тедди улыбнулся, пожалуй, грустно:

— Что ж, это тоже талант.

И она не могла не согласиться с ним.

Вернувшись домой, она нашла Т. С. в довольно раздраженном состоянии. Она понимала: это трудно — вот так сидеть возле бассейна, когда вокруг тебя течет жизнь.

— Где тебя носило? — потребовал он. — Я проголодался.

— Надо было попросить миссис Барри, чтобы она подала тебе ленч.

— Это не то же самое, что поесть здесь вместе с тобой. Где тебя носило? — снова спросил он, а когда она сказала, что у Тедди Розена, буркнул: — Так я и думал.

— Это ты подал идею попросить его заняться сценарием, — напомнила она, не желая, чтобы он вышел из себя, даже имея на то право. — Вот почему я пошла спросить его, захочет ли он взяться и помочь — заполнить брешь, как сказал бы ты.

— Ха! Бьюсь об заклад, он с радостью ухватился за этот шанс.

— Не совсем так. Я должна была уговаривать его. Он определенно воздерживался.

И есть больше путей, чем один…

59

Сэм позвонила, чтобы поздравить отца с Днем благодарения, но Т. С., поглощенный в библиотеке своим обедом — индейкой, которую запивал бербоном[10], одновременно глядя, как отплясывает Астор и Кросби в старом классическом фильме «Холидей Инн», — не взял трубку телефона.

— Я не могу, сейчас как раз идет эпизод, где Бинг поет «Я должен быть за многое благодарен», и я не могу пропустить ни слова…

— Твой отец не может подойти сейчас, — сказала Нора, — он просил поздравить тебя с Днем благодарения. — Но на том конце провода стоял такой шум, что Сэм не могла расслышать Нору. — Похоже, у тебя больше веселье. Может быть, какие-нибудь американцы сжалились над тобой и пригласили на ужин по случаю Дня благодарения?

— Не совсем, — хихикнула Сэм. — Я на этой драгоценной Греческой улице[11], а весь этот шум, который ты слышишь, создают друзья Тони; они тут празднуют. Я и представления не имела, что можно так веселиться. Это самый веселый День благодарения в моей жизни. Мы танцуем, пьем вино и бьем посуду.

— Могу себе представить.

Да, она послала мальчика делать мужскую работу, а теперь удивляется, что еще может выкинуть этот старый мальчик. После «Холидей Инн» они смотрели специальную программу Тедди к Дню благодарения, а когда она закончилась, на ее глазах были слезы, а в руке Т. С. вновь налитый стаканчик виски.

— Должен поздравить тебя, Нора, — сказал он хрипло. — Это действительно великолепно. Ты, конечно, умеешь подцеплять победителей. Этот, похоже, собирается стать номером Пять?

Нора едва справилась со своим негодованием, напоминая себе, что Т. С. умирающий, к тому же пьяный, поэтому нельзя так уж строго осуждать его.

— О, я не знаю, полагаю, что сейчас надо покончить с этими подсчетами, — медленно протянула она.

— Но ты еще не можешь, — Т. С. ухмыльнулся, а она сделала глупость, отреагировав:

— Да? Почему же не могу?

— Потому что, когда я умру, ты должна будешь внести поправки в счет. Если считать Хьюберта Хартискора, за которым ты практически была замужем, то получится, что ты три раза овдовела и два раза разводилась. Тебе потребуется еще один развод. — Он, словно приветствуя ее, поднял стакан. — Лучше быть веселой разведенкой, чем веселой вдовой! — Он тряхнул головой. — Нет, я допустил ошибку. Я должен выпить за настоящего победителя — мистера номер Шесть. В конце концов, лучше развестись, чем умереть.

60

Когда настало время увеличить для Т. С. дозу болеутоляющих лекарств и он сказал, что дни стали значительно прохладнее, чтобы сидеть возле бассейна, Нора решила все же устроить традиционную предрождественскую вечеринку.

— Мы очень давно не приглашали гостей, давным-давно следовало бы это сделать, — сказала она, но Т. С. не согласился.

— В этом месяце уже слишком поздно, — заявил он, хотя шла всего лишь первая неделя декабря. — У нас не хватит времени, чтобы устроить все, как следует, а мы не должны допустить, чтобы люди говорили, что последняя вечеринка Грантов была провалом.

Сказав это, он поднялся в спальню, лег в постель, а на следующее утро отказался покинуть ее. Но вместо того чтобы обставить спальню разным больничным оборудованием — он назвал это пустым загромождением пространства, — Т. С. потребовал, чтобы сюда принесли проекционную аппаратуру и его обширную коллекцию фильмов — штабеля коробок. Нора видела, что теперь тут не остается места для медицинского оборудования и приборов, а всякие провода только путались бы под ногами. Но она выполняла все требования умирающего, начиная с того, что он хотел иметь в своей комнате, кончая теми людьми, которых он соглашался принять.

На второй неделе декабря позвонил Тедди и сказал, что у него готов первый набросок романтичной комедии, условно названной им «Во имя любви». Он хотел бы, чтобы она заглянула в пьесу хоть одним глазом, и она попросила принести текст немедленно. Хотя она не надеялась, что Т. С. увидит этот фильм в завершенном состоянии, но пусть при его жизни он хотя бы уйдет в производство, и Сэм тоже почувствует себя при деле.

— Я подумывал направить его тебе с посыльным.

— Нет, я хочу, чтобы ты принес его сам.

— Так надо?

— Да, так надо. Пожалуйста, Тедди. Это часть нашего дела. Ты не должен сейчас скрываться от меня. Я жду.

Но когда Тедди явился со сценарием в руках, Т. С. заявил, что у него нет времени ни на Тедди, ни на какие-либо сценарии.

— Я предпочитаю сейчас старые фильмы, как раз нахожусь на середине великого — «Человек, который не должен умереть». Я должен досмотреть его. После этого я собираюсь посмотреть «Вещь, которая не должна умереть». Но самый интригующий я отобрал для просмотра после ленча, хотя это не то, что ты бы отнесла к старому золотому фонду, но у нее поистине захватывающее название — «Жены и любовники». Я надеюсь, ты посмотришь эту картину вместе со мной, Нора. Это совсем не то, что смотреть ее без тебя.

Потом она спустилась вниз сказать Тедди, что, поскольку Т. С. сегодня находится в состоянии черного юмора, а «Во имя любви» романтическая комедия, он не сумеет оценить сценарий должным образом.

— Я думаю, что мне следует послать ее в Лондон, чтобы они могли начать работать, и мы бы не теряли времени зря. А поскольку время сейчас самое важное, то полагаю, ты не обидишься, если я предложу тебе остаться на кофе и тому подобное. У нас еще чертовски много фильмов, которые придется просмотреть, пока… пока мы все сделаем. Сотни и сотни названий.

— Я понимаю, но уж если мы заговорили о названиях — ты помнишь наш разговор о названиях песен на церемонии выпуска?

Она вспомнила и вспыхнула.

— Сначала ты сказала, что песня называлась «Я буду видеть тебя всегда». Я поправил тебя, напомнив, что там нет слова «всегда», а есть: «Я буду видеть тебя во всех старых знакомых местах, которые все дни не покидали мое сердце…» И ты согласилась, что я прав, что ты ошиблась, спутала эту песню с другой, в которой было слово «всегда».

— И что?.. — спросила она осторожно.

— На другой день я размышлял над этим, и вот что дошло до меня: песня, о которой ты подумала, так и называется «Всегда». Хочешь, я прочитаю текст, чтобы освежить твою память?

Она снова вспыхнула, потупила глаза, потом подняла их и твердо взглянула на него:

— Сейчас для этого у меня нет времени. Меня ждет Т. С., а он в первую очередь имеет право на мое внимание.