Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Визит в Польшу проходил особенно интересно, потому что в Варшаве и Кракове нам с Лартон отвели первого и единственного в нашей жизни личного телохранителя, майора Санди. Это был крупный, дородный и добродушный дядька, отличавшийся не только дружелюбием, но и неусыпной заботой о нашей безопасности. Пылающая чрезмерным энтузиазмом толпа ни разу не рискнула подобраться к нам слишком близко: серьезное лицо и пронзительный взгляд майора мог удержать на почтительном расстоянии кого угодно. В последнюю ночь, которую мы провели в Варшаве, посол США организовал для нас прием в одном из немногих местных ночных клубов. К этому времени мы уже близко сдружились с майором Санди, несмотря на его молчаливость и сдержанность. И все же мы удивились, когда он вдруг пригласил Лартон на танец. По пути обратно в отель мы с женой перешептывались, обсуждая, что нам обязательно надо купить подарок для жены майора Санди до того, как покинем Польшу назавтра. Когда мы довольно трогательно прощались в день возвращения домой, майор преподнес Лартон ответный подарок от своей жены; очевидно, он слышал все, о чем мы говорили.
Такие поездки продолжались до конца года, вплоть до новогоднего праздника, когда наш экипаж выступил ведущими торжественного парада на теннисном турнире Орандж-Боул в штате Флорида. Все это время мы думали о будущем и следующих назначениях в полеты. Прошло пять месяцев со дня возвращения «Аполлона-15», и космическая программа США резко поменяла курс. «Аполлону-17», старт которого назначили на декабрь 1972 года, суждено было стать последним кораблем, полетевшим на Луну.
В рамках новой программы орбитальной космической станции «Скайлэб» планировалось лишь три экспедиции до конца 1973 года, и экипажи для полетов уже назначили. Где-то в отдаленном будущем маячил «Спейс шаттл»: гибрид самолета с космическим кораблем, который после возвращения с орбиты садился на взлетно-посадочную полосу «по-самолетному». Но до начала полетов «Шаттла» оставались еще годы, даже президент еще не утвердил программу окончательно. На горизонте виднелось удручающе мало возможностей, особенно для астронавтов с богатым опытом полетов на Луну.
И как-то в конце января Эл Шепард попросил меня зайти к нему в кабинет. Он вновь работал начальником Отдела астронавтов и теперь, ориентируясь на то, что мы фактически уже закончили с послеполетными мероприятиями, предложил мне две возможности для работы. Я мог или стать дублером Джина Сернана, командира «Аполлона-17», или перейти в руководящий состав NASA, подключившись к новому проекту «Экспериментальный полет „Союз – Аполлон“» как помощник по спецвопросам в области оперативного обеспечения при Гленне Ланни, руководителе проекта.
«Аполлон-17» был тупиком. Мне не очень хотелось возвращаться к тренировкам, имея исчезающе малые шансы на то, чтобы отправиться в полет. А Ланни мне нравился. Он управлял полетом на «Аполлоне-9» и «Аполлоне-15», и «Союз – Аполлон» обещал стать увлекательным проектом. Поэтому я, приняв второе предложение Шепарда, сменил работу после двух месяцев поддержки экспедиции на станцию «Скайлэб» как технический ассистент руководителя проекта.
Ланни уже собрал команду, и я был на нескольких встречах с представителями Советов в Хьюстоне. Мне предстояло координировать все элементы и этапы и гарантировать совместимость американского командно-сервисного модуля и советского космического корабля «Союз». Экипажи для полета еще не были назначены, поэтому я представлял сторону США в работе по определению того, как американские астронавты будут действовать вместе с коллегами из СССР.
Когда я находился в командировке в Вашингтон, округ Колумбия, Джордж Лоу, заместитель администратора NASA, попросил меня задержаться в его кабинете. Я знал Джорджа по Хьюстону, когда он работал руководителем программы космического корабля «Аполлон», и глубоко его уважал. Мы быстро обменялись любезностями, потом Джордж посмотрел мне прямо в глаза и перешел к делу.
– Что ж, Дэйв, – сказал он. – Я вынужден признать, что не очень доволен тем, как я себя проявил.
Его фраза стала кульминацией событий, которые получили известность как «инцидент с конвертами на „Аполлоне-15“». Здесь оказались замешаны так называемые «конверты первого дня» (почтовый конверт, на котором марки погашены в первый день их выпуска), находившиеся с нами на борту «Аполлона-15». Некоторые из них, к несчастью, продал немецкий торговец марками через несколько месяцев после полета. Как второму человеку в NASA, Джорджу пришлось очень попотеть, чтобы устранить последствия инцидента, и его слова доказывали, что агентство показало себя с наихудшей стороны – на тот момент.
Все подобные дела начались еще с проекта «Меркьюри», продолжись на «Джемини» и не закончились на «Аполлоне». Многие очень интересовались предметами, которые астронавты брали с собой в космос, и такие предметы набирали популярность и цену по мере развития космической программы. С начала программы «Меркьюри» каждому астронавту разрешалось взять на борт немного личных вещей в так называемых наборах персонального пользования. Перед каждым полетом список вещей готовили для Дика Слейтона, который и обязан был его утверждать.
Когда полеты усложнились и стали значительнее, выросло и количество вещей, которые брали с собой астронавты. Кроме личных принадлежностей, каждый экипаж захватывал на борт и несколько медальонов, которые потом раздавали как сувениры. Их количество росло от полета к полету, и в конце концов некоторые астронавты везли с собой несколько сотен таких презентов и их дополнительный вес вызывал осложнения. Как обычно, в дело начала вмешиваться коммерция.
Перед полетом «Аполлона-14» под командованием Эла Шепарда объявили, что экипаж захватит в полет несколько серебряных медальонов, которые компания Franklin Mint потом расплавит, перемешав с другим серебром, и отольет много памятных медальонов на продажу. Franklin Mint даже запустила рекламу перед полетом. Однако после экспедиции сделку так и не закрыли, спустив все это дело на тормозах; в прессе больше на эту тему ничего не печатали. Тем не менее некоторые конгрессмены узнали о таких планах и были недовольны.
Поскольку мы плотно тренировались перед полетом на «Аполлоне-15», то ничего не знали об этой истории. Если бы знали, тогда вели бы себя осторожнее. Известно нам стало лишь то, что Дик Слейтон вдвое сократил количество медальонов для нашего полета. Через какое-то время Дик познакомил
