Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов

Однажды вечером за несколько месяцев до запуска «Аполлона-15» Дик пригласил нас на ужин в доме Айермана. Уолтер спросил нас, не хотим ли мы немного подзаработать, расписавшись на каких-то марках. «Все ваши парни так делают», – заявил он. Мы согласились. К нам еще обращались участники филателистического клуба Центра пилотируемых полетов и просили подписать много конвертов первого дня, предназначенных и для нас самих, и для членов клуба. В то время мы не могли приобрести страховку и подумали, что если подпишем пару конвертов, то их можно будет оставить и они сработают как страховое обеспечение для наших семей, если с нами что-то случится.

Потом Айерман предложил, чтобы мы взяли в полет 400 легких памятных конвертов, 100 из которых передадут потом торгующей марками фирме в Германии. Все конверты будут франкированы (то есть на них проставят почтовый штемпель) дважды – в день старта экспедиции и в день ее возвращения. Как мы поняли, немецкая фирма оставит свои конверты до окончания программы «Аполлон», чтобы потом их продать. Взамен Айерман пообещал внести по 6000 долларов в доверительный фонд на имя каждого из нас, чтобы этими средствами мы могли оплатить образование наших детей. В те предстартовые месяцы мы были по горло заняты предполетной подготовкой и особо не задумывались о сути предложения. Мы недолго думая согласились. Теперь-то ясно, что ошибкой было даже выслушивать то, что предлагал Уолтер.

Через несколько месяцев после полета мы узнали, что немецкая фирма продает конверты. Мы дали понять Айерману, что против таких продаж, прямо заявив, что нам не нужен ни доверительный фонд, ни деньги. Дела пошли не так, как нам обещали.

Когда о конвертах узнали высшие руководители NASA, они пришли в ярость. Пресса получила неполную информацию от отдела NASA по связям с общественностью, и начали появляться публикации, что якобы мы, астронавты, контрабандой протащили конверты на корабль. Но физически это было невозможно: персонал NASA собирал нас в полет со всех сторон и начинали мы сборы в день полета в чем мать родила.

Все, что попадало на борт корабля, по-особому упаковывала команда поддержки летных операций, в первую очередь затем, чтобы гарантированно ничего не загорелось. Все личные вещи перечислялись в особом перечне, который согласовывали и утверждали перед стартом. Я ни разу не слышал о правилах, разрешающих или запрещающих что-либо включать в личный набор. Список содержимого утверждал Слейтон, и я думал, что дело начальства – обеспечить, чтобы все шло как по маслу. Мне казалось, что, если список вещей утвержден, то с ними все в порядке.

Список, как правило, заверял личной подписью Дик. Но именно перед нашим полетом он не запросил у нас список вещей, как было заведено, и сам не подписывал общий список. Дик сказал, что команда поддержки экипажа уже внесла все предметы туда, как требуется. И хотя конверты приобретали мы, именно Отдел астронавтов на мысе Кеннеди готовил их к полету и франкировал в день запуска. И тем не менее каким-то образом команда поддержки упустила их, не внеся в декларацию.

Вдобавок газетчики писали, что из-за инцидента нас уволили из отряда астронавтов. И опять это была откровенная ложь. Но, увы, руководство NASA не сделало ничего, чтобы опровергнуть такие сообщения. Оно просто втянуло голову в плечи, позволив дурным слухам распространятся.

Статьи в СМИ вывели Конгресс из себя, не в последнюю очередь потому, что обо всем он узнал из газет, а не из официального доклада от NASA, которое обязано держать его в курсе всего, что делает. Видимо, нашлись отдельные конгрессмены, которые мало того, что изначально не были фанатами агентства, так еще не могли забыть предыдущий инцидент с медальонами на «Аполлоне-14».

Когда NASA начало внутреннее расследование по поводу конвертов, один из руководителей агентства сообщил нашему экипажу, что о себе нам придется позаботиться самим. Нам троим посоветовали обзавестись адвокатами. По вопросу назначили слушание в Конгрессе. Министерство юстиции США тоже начало расследование.

Все превращалось в охоту на ведьм. Как нам сообщили, NASA рассчитывало, что на слушании мы будем молчать, воспользовавшись Пятой поправкой к Конституции, чтобы не свидетельствовать против себя. Но мы не стали, а рассказали все как есть, без утайки.

В конце концов Министерство юстиции заключило, что мы нарушили административные правила, но не совершили никакого преступления. NASA конфисковало оставшиеся конверты, но действовать начало до выяснения всех обстоятельств по делу. По завершении совместного расследования NASA, Министерства юстиции и Сената США 6 декабря 1978 года был сформулирован документ «Справочное информационно-правовое заключение для министра юстиции и генерального прокурора», в котором подтверждалось, что NASA не претендует по праву собственности на оставшиеся конверты, они никогда не предназначались для продажи, экипаж «Аполлона-15» не пытался скрыть план провоза конвертов на борт и, наконец, конверты попали бы в список утвержденных для комплектации полетного инвентаря, если бы заблаговременно был сделан соответствующий запрос.

Мы получили свои выговоры и тумаки. Но все это чрезвычайно нечестно. NASA отдало нас на растерзание. Наши собственные боссы наплевательски отнеслись к своим обязанностям, и мы остались в одиночестве под дождем критики и обвинений.

Я много лет потратил на то, чтобы получить полный доступ к документам NASA и Конгресса, касающимся того дела. NASA отказалось полностью раскрыть данные. Чуть позже мы выяснили, что недовольство тем, что кто-то пытается делать деньги на космосе, уже закипало при ранних экспедициях. Я заполучил копию письма, в котором NASA признавало, что десять других астронавтов продавали подписанные марки и открытки Айерману. Но берега эта волна достигла именно на «Аполлоне-15», и именно мы приняли на себя весь удар.

Алексей Леонов

После гибели экипажа «Союза-11» проект космического корабля «Союз» сильно переделали. Кроме того, для космонавтов разработали новые скафандры. Все это заняло время. Поскольку станция «Салют-1» разрушилась, войдя в атмосферу, требовалось запустить новую. И вновь «Союзу» предстояло долететь до станции на орбите, чтобы команда космонавтов перешла на ее борт и проработала на станции «Салют» три-четыре недели. Меня опять назначили командиром экипажа, но теперь из двух человек.

Когда мы готовились ко второму полету по программе «Салют», Брежнев еще раз посетил Звездный Городок. На этот раз с ним приехал Фидель Кастро. Два высокопоставленных гостя должны были провести с нами только два часа, но их визит растянулся на четыре.

Тогда Брежнев еще был полон сил и энергии. Когда мы гуляли по Звездному Городку, он