Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга

— … перед праздником советую тщательно убраться в лаборатории, — служанки найдут доступ, если захотят. — …вчера я приготовила целый котел противоожоговой мази, который даже не успели упаковать…

— Все готово к празднованию?

— Подготовка почти завершена, госпожа.

— Даст Немес, праздник будет двойным, — старуха вздохнула. — Будем отмечать день, когда зажглась новая звезда в роду и… помолвку.

— Глава будет против. Он обещал юной сире выбор и три дня, — осторожно напомнила Лейле.

— Джихангир правит кланом, я — гаремом. Он теряет нюх. И ничего не понимает в женщинах. Так и не научился. Северянке нельзя было давать выбор. В итоге он получит всё, что хотел. Все получат.

Старуха щелкнула четками, нефритовые бусины глухо стукнулись друг о друга.

— Нужно торопиться.

Феникс пока не прислал прошение, но после Зова в пустыне — это только вопрос времени — кровь возьмет своё, и сумасшедший распущенный мальчишка будет оправдывать девиз рода.

Девчонка внезапно потребовалась всем и сразу. Дознавателям, которые прислали запрос на неофициальный визит и беседу — не допрос, нет, просто уточнить ряд моментов в связи с расследованием на Севере.

Расследованием, которое давно должно быть закрыто и похоронено в архиве Управления.

Старуха тяжело и протяжно, с присвистом, вздохнула.

Северянке нельзя было давать выбор — дурная кровь, ещё вчера нужно было без всяких церемоний принести подношения в Храм Немеса, но Джихангир решил иначе, поэтому сегодня — решит она. Так, как будет лучше для клана.

— Мы должны успеть вернуться до рассвета, чтобы набросить алое покрывало невесты, до того, как первые лучи светила коснутся песков. Выезжаем немедленно.

До того, как начнут приходить первые утренние Вестники. К этому моменту северянка уже должна стать невестой рода Корай. Совершенно добровольно, выполняя приказ Главы. А храмы… храмы есть не только в Хали-баде.

— Как прикажете, госпожа.

— Внук?

— Работали лучшие из мастеров-целителей, но… — Лейле помедлила, осторожно подбирая слова, — перелом потребует времени. Обещают, что внешность молодого господина не пострадает.

— Хорошо, — произнесла старуха удовлетворенно. — Пусть сам решает, как будет укрощать свою северную птичку. Он это заслужил.

— Распоряжения юному господину были переданы. Он уже выехал в пустыню. Нас встретят и расчистят путь.

— Как девчонка?

— Устала, измотана, как и приказывали.

— Дурная кровь, — старуха прицокнула языком. — Может это позволит придержать прыть.

— Лепестки?

— Все готово к танцу, госпожа. Жрецы тоже будут на месте.

Когда бусины на входе качнулись за спиной служанки, она тихо выдохнула, и грузно опустилась в кресло — возраст уже не тот. Но слабость в гареме нельзя показывать никому — так учила её мать, и так же она учит своих внучек.

— Продержаться ещё десять зим, — пробормотала она себе под нос. Чтобы сын вошел в силу, успеть помочь, поддержать, расчистить дорогу… быть официальным преемником мало — надо ещё удержать статус. Рейна — Мать для всех, для каждого из детей, рожденных в гареме, но знает Немес, никогда сыновья грязных наложниц не станут равны ее сыновьям.

Им нужен Север и девчонка — ключ, который распахнет перед ними все двери. Нужно только немного подождать, быть терпеливыми — и все богатства предела будут принадлежать им.

Земли, горы, шахты, артефакты.

Она прищурилась, вспоминая холодные бескрайние поля искрящейся на солнце замерзшей воды, обжигающей до красна руки. Первый и последний раз, когда она покидала предел, сопровождая Джихангира двенадцать зим назад.

Да, от Фениксов придется откупиться, но когда было иначе? Запретный город не знал удержу, накладывая виру на кланы, но и того, что останется, им хватит с лихвой. Два сына — два наследника — два предела. Старшему наследнику — Юг, а младшему достанется Север.

А чужие дети…

Старуха пожевала губами.

Принесут вассальную или умрут.

Неловко повернувшись в кресле она охнула — суставы заныли от резкой боли, и потянулась к фиалам на столике.

Не тот возраст уже, не тот, чтобы держаться в седле ночь, но паланкин не возьмешь. Да, есть то, что приходится делать самой, и нельзя передать детям или слугам.

Старуха поставила опустевший фиал на столик, скривилась и дважды промокнула губы шелковым платком. С каждой зимой эликсир горчит все больше и больше — или ей сегодня так кажется.

Мне казалось, мы идем уже полночи.

Старуха сошла с ума. Просто съехала с плетений. Короткая ночная прогулка? Подышать чистым пустынным воздухом?

Земли Кораев мы миновали быстро, потом пересекли дважды земли других кланов — разделительные артефакты на границах вспыхивали в темноте, когда срабатывали разрешения на въезд, пропуская кавалькаду. А сейчас мы держали путь ещё дальше — глубоко на Юг, если судить по звездам.

Колонна двигалась слаженно — шли по двое, охрана — спереди и замыкающие, девочки, с ног до головы закутанные в кади, посередине — старуха со служанками, и я.

Воздух почти потрескивал от количества куполов, растянутых над нами — я насчитала три — тишины, тепла и стационарный сигнальный, рассчитанный на стороннее воздействие, как сигналка об опасности.

Воронки привычно взвихрялись по разные стороны — по линии зыбучих песков, и уже почти не вызывали интереса, но — затрудняли путь, нам приходилось петлять, как на узких горных тропах Лирнейских.

И только одну треть пути мы миновали быстро — срезали по широкой утоптанной дороге, которая шла дугой — видимо часть маршрута торговых караванов, а дальше — опять свернули в бескрайние пески.

Когда мы пересекли линию сигнальных вышек, оставив их далеко позади — я была спокойна, но барханы сменялись барханами, и когда мы пересекли уже границу мертвых земель, которых избегает всё живое — начала нервничать даже я — куда ведет старуха?

— Куда мы едем? — я осторожно приблизила лошадь к своей напарнице — рассмотреть что — то в сумраке было сложно, но по манере держать спину и мелким едва уловимым жестам — это была одна из тех южанок, с которыми я уже встречалась в купальнях. Одна из тех, что носила татуировку маленького цветка лотоса на щиколотке.

— Это самый короткий путь в мертвый…

Вспышка сзади — и плетение впечаталось в спину девчонке раньше, чем та успела закончить. Лейле щелкнула кольцами, расслабляя пальцы.

— Разговоры следует отложить, госпожа.

Я отвернула голову вперед — служанка могла бы не говорить — плетения чар «немоты» просты и узнаваемы. Но я и так услышала, что хотела.

Мертвый. Так в этой части пустыни называли только одно место. Мертвый город. «Занесенный песками», как мне сказали вчера. Город, в котором в прошлой жизни мне так ни разу и не довелось побывать.

Пирамидки с записями в карманах внезапно потяжелели, и хотя увидеть их в темноте из-за количества слоев ткани нельзя, даже дышать я стала ровнее и тише.

Потому что во имя Великого, разве бывают такие совпадения? Что старая карга забыла именно там?

О том, что мы пересекли границу города, я заметила сразу — и не нужно спрашивать об этом — изменился звук. В песке широкие копыта утопают мягко, песок шуршит и пружинит, а сейчас звук стал глухим и почти звонким, как будто мы ехали по твердой ровной поверхности.

Короткий взмах, рокировка — и Старуха лично занимает место рядом со мной, смиряя скорость своей лошади, чтобы мы шли шаг в шаг.

— Великий катаклизм Юга, — произнесла она, закашлявшись, и тут же откуда — то сбоку появилась небольшая, украшенная резьбой фляга. Сделав пару глотков, старуха продолжила. — Место последней битвы… пески стали цвета крови, а небеса стали серыми от копоти… пепел кружился в воздухе, укрывая белыми хлопьями землю… и так велика была сила плетений, что пески стали стеклом… теперь это город из стекла, девочка…

Звук действительно был похож — копыта цокали звонко, единственную дорогу, по которой мы шли, перед нами чистили, но её опять заносило песком, а справа и слева, виднелись только барханы, и кое — где остовы крыш пагод — и ничего больше.