Том 9. Стихотворения 1928 - Владимир Маяковский

[1928]

Кто он?*

Кто мчится,      кто скачет           такой молодой,противник мыла        и в контрах с водой?*Как будто        окорока ветчины,небритые щеки      от грязи черны.Разит —      и грязнее черных воротзубною щеткой      нетронутый рот.Сродни   шевелюра        помойной яме,бумажки      и стружки           промеж волосьями;а в складках блузы        безвременный гробнашел       энергично раздавленный клоп.Трехлетнего пота        журчащий родникпроклеил       и выгрязнил         весь воротник.Кто мчится,        кто скачет            и брюки ло́вит,держащиеся        на честном слове?Сбежав   от повинностей             скушных и тяжких,за скакуном        хвостятся подтяжки.Кто мчится,        кто скачет            резво и яропо мостовой         в обход тротуара?Кто мчит       без разбора         сквозь слякоть и грязь,дымя по дороге,          куря         и плюясь?Кто мчится,        кто скачет            виденьем крылатым,трамбуя   встречных           увесистым матом?Кто мчится,        и едет,           и гонит,                и скачет?Ответ —       апельсина            яснее и кратче,ответ      положу          как на блюдце я:то мчится        наш товарищ докладчикна диспут:     «Культурная революция».

[1928]

Электричество — вид энергии*

Культура велит,          — бери на учетчастных   чувств      базар!Пускай   Курой      на турбины течети жадность,        и страсть,         и азарт!

[1928]

Красные арапы*

Лицо     белее,     чем призрак в белье,с противным      скривленным ртиной,а в заднем кармане           всякий билет,союзный       или —          партийный.Ответственный банк,         игра —               «Буль»*.Красное      советское Монако*.Под лампой,         сморщинив кожу на лбу,склонилась     толпа маниаков.Носится      шарик,         счастье шаря,тыркается     об номера,и люди   едят        глазами            шарик,чтоб радоваться          и обмирать.Последний     рубль        отрыли в тряпье.Поставили,     смотрят серо́.Под лампой        сверкнул         маникюр крупье.Крупье заревел:         «Зер-р-ро!»«Зеро» —       по-арапски,         по-русски —               «нуль».Вздохнули неврастеники.Лопата   крупье      во всю длинув казну   заграбастала деньги.Ты можешь     владеть           и другим, и собою,и волю   стреножить,           можнозаставить       труса         ринуться в бой;улыбку   послав      побледневшей губой,он ляжет,       смертью уложенный.Мы можем     и вору        вычертить путь,чтоб Маркса читать,            а не красть.Но кто   сумеет      шею свернутьтебе,  человечья страсть?

[1928]

Точеные слоны*

Огромные     зеленеют столы.Поляны такие.      И —по стенам,     с боков у стола —            стволы,называемые —      «кии́».Подходят двое.      «Здоро́во!»              «Здоро́во!»Кий выбирают.         Дерево —              во!Первый   хочет          надуть второго,второй —        надуть          первого.Вытянув      кисти      из грязных манжет,начинает       первый           трюки.А у второго     уже         «драже-манже»,то есть —        дрожат руки.Капли       со лба         текут солоны́,он бьет   и вкривь и вкось…Аж встали     вокруг           привиденья-слоны,свою  жалеючи      кость.Забыл,   куда колотить,         обо што, —стаскивает     и галстук, и подтяжки.А первый     ему      показывает «клопштосс»,берет   и «эффе»        и «оттяжки»*.Второй   уже     бурак буракомс натуги   и от жары.Два  — ура! —      положил дуракоми рад —   вынимает шары.Шары      на полке      сияют лачком,но только       нечего радоваться:первый — «саратовец»*;              как раз                на очкобольше   всегда      у «саратовца».Последний     шар         привинтив к борту́(отыгрыш —         именуемый «перлом»*),второй   улыбку      припрятал во рту,ему  смеяться        над первым.А первый        вымелил кий мелком:«К себе   в середину        дуплет*».И шар      от борта      промелькнул мелькоми сдох   у лузы в дупле.О зубы   зубы     скрежещут зло,улыбка   утопла во рту.«Пропали шансы…        не повезло…Я в новую партию        счастья весло —вырву       у всех фортун».О трешнице        только           вопрос не ясен —выпотрашивает         и брюки           и блузу.Стоит       партнер,      холодный, как Нансен,и цедит   фразу      в одном нюансе:«Пожалуйста —          деньги в лузу».Зальдилась жара.        Бурак белеет.И голос   чужой и противный:«Хотите   в залог      профсоюзный билет?Не хотите?     Берите партийный!»До ночи   клятвы      да стыдный гнет,а ночью   снова назад…Какая      сила     шею согнеттебе,     человечий азарт?!

[1928]