Стихотворения - Михаил Зенкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ЯЩЕРЫ
О ящеры-гиганты, не бесследноВы — детища подводной темноты —По отмелям, сверкая кожей медной,Проволокли громоздкие хвосты!
Истлело семя, скрытое в скорлупыЧудовищных, таинственных яиц, —Набальзамированы ваши трупыПод жирным илом царственных гробниц.
И ваших тел мне святы превращенья:Они меня на гребень вознесли,И мне владеть, как первенцу творенья,Просторами и силами земли.
Я зверь, лишенный и когтей и шерсти,Но радугой разумною проникВ мой рыхлый мозг сквозь студень двух отверстийПурпурных солнц тяжеловесный сдвиг.
А все затем, чтоб пламенем священнымЯ просветил свой древний, темный духИ на костре пред Богом сокровенным,Как царь последний, радостно потух;
Чтоб пред Его всегда багряным троном,Как теплый пар, легко поднявшись ввысь,Подобно раскаленным электронам,Мои частицы в золоте неслись.
1911
МАХАЙРОДУСЫ
Корнями двух клыков и челюстей громадныхОттиснув жидкий мозг в глубь плоской головы,О махайродусы, владели сушей выВ третичные века гигантских травоядных.
И толстокожие — средь пастбищ непролазных,Удабривая соль для молочайных трав,Стада и табуны ублюдков безобразных,Как ваш убойный скот, тучнели для облав.
Близ лога вашего, где в сумрачной пещереЖелудок страшный ваш свой красный груз варил,С тяжелым шлепаньем свирепый динотерийОт зуда и жары не лез валяться в ил.
И, видя, что каймой лилово-серых ливнейЗатянут огненный вечерний горизонт,Подняв двупарные раскидистые бивни,Так жалобно ревел отставший мастодонт.
Гудел и гнулся грунт под тушею бегущей,И в свалке дележа, как зубья пил, клыки,Хрустя и хлюпая в кроваво-жирной гуще,Сгрызали с ребрами хрящи и позвонки.
И ветром и дождем разрытые долиныДавно иссякших рек, как мавзолей, хранятПод прессами пластов в осадках красной глиныКостей обглоданных и выщербленных склад.
Земля-владычица! И я твой отпрыск тощий,И мне назначила ты царственный удел,Чтоб в глубине твоей сокрытой древней мощиОгонь немеркнущий металлами гудел.
Не порывай со мной, как мать, кровавых уз,Дай в танце бешеном твоей орбитной цепиИ крови красный гул и мозга жирный грузСложить к подножию твоих великолепий.
1911
ЧЕЛОВЕК
К светилам в безрассудной вереВсе мнишь ты богом возойти,Забыв, что темным нюхом звериПровидят светлые пути.
И мудр слизняк, в спираль согнутый,Остры без век глаза гадюк,И, в круг серебряный замкнутый,Как много тайн плетет паук!
И разлагают свет растенья,И чует сумрак червь в норе…А ты — лишь силой тяготеньяПривязан к стынущей коре.
Но бойся дня слепого гнева:Природа первенца сметет,Как недоношенный из чреваКровавый безобразный плод.
И повелитель Вавилона,По воле Бога одичав,На кряжах выжженного склонаПитался соком горьких трав.
Стихии куй в калильном жаре,Но духом, гордый царь, смирисьИ у последней слизкой твариПрозренью темному учись!
ДОРОЖНОЕ
Взмывают без усталостиСтальные тросы жил,—Так покидай без жалостиМеста, в которых жил.
Земля кружится в яростиИ ты не тот, что был,—Так покидай без жалостиВсех тех, кого любил.
И детски шалы шалостиИ славы, и похвал,—Так завещай без жалостиОгню все, что создал!
22 сентября 1935, по дороге из Коктебеля
Вот она, Татарская Россия
Вот она, Татарская Россия,Сверху — коммунизм, чуть поскобли…Скулы-желваки, глаза косые,Ширь исколесованной земли.
Лучше бы ордой передвигаться,Лучше бы кибитки и гурты,Чем такая грязь эвакуации,Мерзость голода и нищеты.
Плач детей, придавленных мешками.Груди матерей без молока.Лучше б в воду и на шею камень,Места хватит — Волга глубока.
Над водой нависший смрадный нужникВесь загажен, некуда ступить,И под ним еще кому-то нужноГорстью из реки так жадно пить.
Над такой рекой в воде нехватка,И глотка напиться не найдешь…Ринулись мешки, узлы… Посадка!Давка, ругань, вопли, вой, галдеж.
Грудь в тисках… Вздохнуть бы посвободней…Лишь верблюд снесет такую кладь.Что-то в воду шлепнулось со сходней,Груз иль человек? Не разобрать.
Горевать, что ль, над чужой бедою!Сам спасай, спасайся. Все одноВолжскою разбойною водоюУнесет и засосет на дно.
Как поладить песне тут с кручиной?Как тягло тягот перебороть?Резать правду-матку с матерщиной?Всем претит ее крутой ломоть.
Как тут Правду отличить от Кривды,Как нащупать в бездорожье путь,Если и клочка газетной «Правды»Для цигарки горькой не свернуть?
9 ноября 1941, Чистополь
ПРОЩАНИЕ
Не забыть нам, как когда-тоПротив здания тюрьмыУ ворот военкоматаЦелый день прощались мы.
В Чистополе в поле чистомЦелый день белым-белаЗлым порсканьем, гиком, свистомВ путь метелица звала.
От озноба грела водка,Спиртом кровь воспламеня.Как солдатская молодка,Провожала ты меня.
К ночи день крепчал морозомИ закат над Камой гас,И на розвальнях обозомПовезли по тракту нас.
На соломенной подстилкеСидя рядышком со мной,Ты из горлышка бутылкиВыпила глоток хмельной.
Обнялись на повороте:Ну, пора… Прости… Слезай…В темно-карей позолотеЗажемчужилась слеза.
Вот и дом знакомый, старый,Забежать бы мне туда…Наши возчики-татарыДико гикнули: «Айда!»
Покатился вниз с пригоркаУтлых розвальней размах.Поцелуй последний горькоИндевеет на губах.
Знаю: ты со мной пошла бы,Если б не было детей,Чрез сугробы и ухабыВ ухающий гул смертей.
И не знаю, как случилосьИли кто устроил так,Что звезда любви лучиласьВпереди сквозь снежный мрак.
В сердце бил сияньем колким,Серебром лучистых струй,—Звездным голубым осколкомТвой замерзший поцелуй!
1942
НАД СЕВЕРНЫМ МОРЕМ
Над бурным морем СевернымСражались истребители,Стальные ястреба,В свинцовом ливне веерном —Вы видели? Вы видели?—И глохнула стрельбаНад бурным морем Северным.
Над бурным морем Северным,Над водными просторамиЗаглох воздушный бой.Как тучи, цугом траурнымС бесшумными моторамиЛетят они гурьбойНад бурным морем Северным.
Над бурным морем СевернымПроносятся валькирии,Всех павших подобрав.Вы девам смерти все верны,Вы — званые на пире их.В Валгаллу путь кровавНад бурным морем Северным.
Над бурным морем СевернымНесутся истребителиБыстрей сверхскоростныхКортежем черным траурнымК Валгалловой обителиВ сверканьях расписныхНад бурным морем Северным.
12 ноября 1940
Все прошлое нам кажется лишь сном
Все прошлое нам кажется лишь сном,Все будущее — лишь мечтою дальней,И только в настоящем мы живемМгновенной жизнью, полной и реальной.
И непрерывной молнией мгновеньяВ явь настоящего воплощены,Как неразрывно спаянные звенья,—Мечты о будущем, о прошлом сны.
20 декабря 1940
