Принцип причинности - Аркадий Евдокимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неразбериха с записками вынудила друзей зауважать русский язык, а заодно Шапокляк, которая знала правила этого языка. Поэтому в среду, на общем сборе Вовке попало за то, что он пишет «лутьше» и «Нюй-Орк». Заодно ему растолковали, что ёт – вовсе не ёт, а йод. Непонятно почему, но пишется именно так. Урок этот Вовка усвоил так хорошо, что с тех пор писал «лучше», «Нью-Йорк» и «йод». А заодно и «йожик». И «йолка». Даже когда стал взрослым.
Ну хорошо, с этими словами разобрались. А что делать с другими? Не учить же правила, в самом деле! Они нудные и длинные и их ужасно много. Вышли из положения они с блеском: решили просто писать поподробнее. И в самом деле, напиши Вовка «принеси ЁТ царапину замазать», они б обо всём догадались. Вовка с доводами согласился и обещал писать подробнее, хоть и очень не любил выводить буквы.
Поскольку первый вопрос сбора так изящно разрешился, мальчишки не мешкая перешли ко второму, не менее важному. Состоял он из двух подпунктов: как раздобыть второй шар и кого на нем запускать. Добычу поручили Ваське – он всё равно возле синоптиков всё время крутится, они к нему давно привыкли, ему первей и дадут. А насчёт кандидата в пилоты спорили до самого обеда, чуть не подрались. Сначала хотели запустить ещё одного суслика, но потом решили, что интересней другого пилота, мол, к чему эксперимент второй раз повторять? Рассматривали кандидатуры лягушки и ящерицы – они прельщали малым весом и лёгкостью поимки. Однако слабые умственные способности пресмыкающихся поставили крест на затее – отправлять их в полёт было скучно, они скорей всего и не поняли бы ничего. Хомяк и морская свинка тоже отпали – тот и другой были в деревне в единственном экземпляре, в школьном живом уголке, выкрасть их откуда было непросто. Да и кто хочет идти в школу летом?! Ещё поймают и дадут задание… Наконец, родилась замечательная идея – запустить кота. И не просто запустить, а сбросить его с парашютом с высоты метров этак в пятьсот. Чтобы кот не потерялся и не пропал, а благополучно вернулся домой. Но Васька категорически отказался жертвовать ради науки своего кота Мишку. Не дам, говорит, и всё, японский городовой! Он и суслика-то с неохотой разрешил запулить в небо, да и только лишь после того, как убедился, что тот после приземления легко выпутывается из тесёмки. И тогда Славка вспомнил про Тихона. Того самого, что жил на улице Рабочей молодёжи в трёхэтажном доме. Неприлично толстый, ленивый до изумления, чёрный с белыми пятнами кот подходил как нельзя лучше. Потому что он был ничей, подъездный.
Для Тихона они сшили парашют, сперев у матерей простыни, бельевые верёвки и старую холщовую сумку. Парашют получился как настоящий: круглый, с ранцем, с вытяжным парашютиком, с застёжками на ремнях. Площадь его пересчитывали трижды, по настоящим формулам, которые Славка раздобыл в школьной библиотеке. И укладывать учились долго и терпеливо – у дяди Пети, бывшего в войну десантником. Научившись, мальчишки приступили к испытаниям – отлавливали кота, надевали рюкзак и сбрасывали его с крыши. И всё получилось замечательно, за исключением одной мелочи: Тихон никак не мог привыкнуть. Каждый раз, спускаясь во двор с пятиэтажки, он летел вздыбленный, с прямыми как палки ногами, выпученными, полными ужаса глазами, и орал благим матом. Один из испытателей дежурил внизу, чтобы вовремя успеть поймать кота, пока тот не смылся в кусты вместе с парашютом. Ему же приходилось выслушивать возмущённые крики соседей, привлечённых к окнам кошачьими воплями. Из-за этих соседей каждый раз после запуска Тишки ребята вынуждены были прятаться на заднем дворе. Там они отстёгивали парашют и аккуратно, по всем правилам, складывали его – для следующего пуска. Тихон, кот от природы добродушный, нелюбопытный и ласковый, а благодаря сытной жизни – обленившийся, после этих экспериментов обрел ловкость и научился мастерски лазить по деревьям. Характер кота, мирно продремавшего половину сознательной жизни на лавочке, благосклонно позволявшего себя погладить любому жильцу и уже давно ставшего привычной частью дворового ландшафта, резко переменился. Стал кот настороженным и чутким и, едва завидев ребят со знакомым рюкзаком, бросался наутёк. Впрочем, удрать ему удавалось редко.
Неделя ушла на расчёты и изготовление парашюта, ещё неделя – на испытания. Дней десять – на изобретение устройства, которое бы отсоединяло кота-парашютиста на нужной высоте. Остановились на самой простой конструкции – длинной ленте из пропитанной селитрой бумаги. Тлела она медленно, и несложно оказалось отмерить нужной длины кусок, чтобы минут через десять после старта она пережгла тесёмку, соединявшую пилота и шар. А чтобы Тихон с парашютом не упал в пруд и не утонул, решено было ждать нужного ветра.
Наконец долгожданный час настал – Васька притащил воздушный шар! Погода, как на заказ, стояла летная – и солнце, и ветер от пруда в сторону Мертвяцкой горы. Парашют, селитрованная бумажная лента, скрученная в жгут – всё было готово, не хватало только кота. За ним отправились втроём, оставив Ваську охранять шар. Тихона они поймали легко, когда он дремал на любимой лавочке. Окружили с трёх сторон, подкрались и схватили! Он хотел было дёрнуться, убежать, но было уже поздно. Тихона засунули в заготовленную заранее хозяйственную сумку – чтобы взрослые лишних вопросов не задавали – и побежали к Ваське во двор. Там кот вёл себя на удивление спокойно, дал себя вытащить из сумки и мирно сидел у Андрюшки на коленях. До тех самых пор, пока Вовка не достал парашют. Увидев рюкзак, Тихон дёрнулся изо всех сил и умудрился вырваться, больно поцарапав Андрюшке ногу, после чего заметался по двору, возмущённо мяукая. Однако поймали его быстро – в незнакомом месте Тихон неправильно сориентировался, свернул не туда и попал в тупик без щелей и отдушин, куда можно было бы ушмыгнуть. На орущего и отчаянно брыкающегося кота надели парашют. Славка подпалил селитрованный жгут, и Васька отпустил бечёвку. Но шар не поднялся. Славка подбежал, ухватил кота за шкирку и что есть силы подбросил вверх. Шар подлетел, закачался. Тихон на длинной бечёвке стал описывать круги. Он орал дурным голосом и летел, широко расставив лапы. Очевидно, кот никак не мог понять, почему он не падает вниз. От тлевшего над Тихоном жгута длинным каракулем потянулся шлейф белого дыма, словно кто-то расписывал ручку. Резко запахло горящей селитрой. Шар перемахнул ворота и, оказавшись на улице, начал медленно опускаться. Друзья выскочили вслед за ним. И тут нервы у Тихона сдали: на мальчишек пролился вонючий золотой дождь. Они бросились врассыпную, но отбежать всё же не успели, досталось всем. Меж тем, полегчавший шар замедлил падение, остановился и подался вверх. Так он и поплыл над тротуаром, с белым дымным зловонным следом и орущим, замершим в смертельном напряжении котом. Пролетев метров пятнадцать, шар снова начал опускаться. Ребята бросились к нему. Но шар, едва миновав верхушку молодого клёна, остановился. Мальчишки подбежали поближе и увидели, что не перестающий орать Тихон накрепко уцепился когтями за ветку клёна. На улице стали появляться любопытствующие – из соседних домов вышли люди, посмотреть, что за шум на улице, братья Бусыгины подбежали, прохожие остановились. В этот момент жгут пережёг шнур, и шар всплыл вверх. Видимо, мальчишки что-то недорассчитали, потому что через секунду шар с оглушительным хлопком взорвался! Возможно, шнур загорелся… Резиновая оболочка шара шлёпнулась на дорогу. Тихон взвыл громче, спрыгнул с клёна и сиганул в ближайшую подворотню. Но опять ошибся – протиснуться в щель ему помешал рюкзак с парашютом. Сердобольные прохожие поймали его, освободили от экипировки и отпустили. С этих пор Тихон не подпускал к себе детей. Никаких и никогда. Даже если у них не было с собой парашюта.
Так бесславно кончил свою жизнь ВВАС-2. Третий шар Ваське синоптики так не дали, хотя шаров у них было полно, водорода – тоже. Но после случая с Тихоном они стали осмотрительней – вдруг пожар кто устроит или ещё какое ЧП?
Мальчишки, после того как всех четверых выпороли и все четверо отсидели в тоске положенные дни дома, начали строить новые планы. Переписка через тайник возобновилась. Откуда им было знать, что заводское начальство велело исправить освещение водосброса? И что пришёл электрик и часа полтора возился в щите с приборами и контрольной лампочкой, что-то скручивал и привинчивал? В том самом щите, что находился в укромном месте, на фонарном столбе, ночами освещавшем водосброс на плотине. В удобном месте, где и людей мало, и мальчишек, на полдороги от Кадочниково до Серебровки. Не могли они этого знать и не знали. Поэтому Вовка смело полез в тайник за запиской. День был дождливый, промозглый, Вовка промочил ноги, да и куртка у него промокла насквозь. Знакомым кривым гвоздём он ловко открыл замок, распахнул железную дверку щита и заглянул внутрь. Записка внутри была, она лежала себе в дальнем углу, за проводами. Вовка потянулся за ней – не хватило роста достать. Тогда он подтащил старое оцинкованное ведро, что валялось неподалеку, перевернул вверх дном и встал на него, как на пьедестал. Ну вот, совсем другое дело! Он потянулся за запиской, опершись второй рукой на железный край щита, и поскользнулся на мокром дне ведра, потерял равновесие. Он ударился головой в оголённую медную шину. С треском сыпанули жёлтые искры, и Вовка провалился в темноту.