Золото в лазури - Андрей Белый

Ноябрь 1903

Москва

ГНОМ

Вихрь северный злился,а гном запоздалыйв лесу приютился,надвинув колпак ярко-алый.

Роптал он: «За что же,убитый ненастьем,о Боже,умру — не помянут участьем!»

Чредою тягучейгода протекали.Морщинились тучи.И ливни хлестали.

Всё ждал, не повеет ли счастьем.Склонился усталый.Качался с участьемколпак ярко-алый.

Не слышно зловещего грома.Ненастье прошло — пролетело.Лицо постаревшего гномав слезах заревых огневело.

Сказал он «Довольно, довольно…»В лучах борода серебрилась.Сказал — засмеялся невольно,улыбкой лицо просветилось.

И вот вдоль заросшей дорогиНеслась песнь старинного гнома:«Несите меня, мои ноги,домой, заждались меня дома».

Так пел он, смеясь сам с собою.Лист вспыхнул сияньем червонца.Блеснуло прощальной каймоюзеркальное золото солнца.

1902

СЕРЕНАДА

Посвящается П.Н. Батюшкову

Ты опять у окна, вся доверившись снам, появилась…Бирюза, бирюзазаливает окрестность…

Дорогая,луна — заревая слеза —где-то там в неизвестностьскатилась.

Беспечальных седых жемчуговпоцелуй, о пойми ты!..Меж кустов, и лугов, и цветовструйзеркальных узоры разлиты…

Не тоскуй,грусть уйми ты!

Дорогая,о пустьстая белых, немых лебедеймеж росистых ветвейна струях серебристых застыла —одинокая грусть нас туманом покрыла

От тоски в жажде снов нежно крыльями плещут.Меж цветов светляки изумрудами блещут.

Очерк белых грудейна струях точно льдина.это семь лебедей,это семь лебедей Лоэнгрина —

лебедейЛоэнгрина.

Март 1904

Москва

ОДИНОЧЕСТВО

Сирый убогий в пустыне бреду.Все себе кров не найду.Плачу о дне.Плачу… Так страшно, так холодно мне.Годы проходят. Приют не найду.Сирый иду.Вот и кладбище… В железном гробучью-то я слышу мольбу.Мимо иду…Стонут деревья в холодном бреду…Губы бескровные шепчут мольбу…Стонут в гробу.Жизнь отлетела от бедной земли.Темные тучи прошли.Ветер ночнойрвет мои кудри рукой ледяной.Старые образы встали вдали.В Вечность ушли.

Апрель 1900

Москва

УТЕШЕНИЕ

Скрипит под санями сверкающий снег.Как внятен собак замирающий бег…Как льдины на море, сияя, трещат…На льдинах, как тени, медведи сидят…Хандру и унынье, товарищ, забудь!..Полярное пламя не даст нам уснуть…Вспомянем, вспомянем былую весну…Прислушайся — скальды поют старину…Их голос воинственный дик и суров…Их шлемы пернатые там, меж снегов,зажженные светом ночи ледяной…Бесследно уходят на север родной.

1901

ЖИЗНЬ

Посвящается Г.К. Балтрушайтису

Сияя перстами, заря рассветаланад морем, как ясный рубин.Крылатая шхуна вдали утопала.Мелькали зубцы белых льдин.

Душа молодая просила обмана.Слеза нам туманила взор.Бесстрашно отчалил средь хлопьев туманаот берега с песней помор.

Мы сдвинули чащи, наполнив до краюдушистым, янтарным вином.Мы плакали молча, о чем, я не знаю.Нам весело было вдвоем.

Года проходили… Угрозой седоюполярная ночь шла на нас.Мы тихо прощались с холодной зареюв вечерний, тоскующий час.

Крылатая шхуна в туман утопала,качаясь меж водных равнин.Знакомым пятном равнодушно сияластена наплывающих льдин…

Старушка, ты робко на друга взглянула,—согбенный, я был пред тобой.Ты, прошлое вспомнив, тихонько вздохнула,поникла седой головой.

Я глухо промолвил: «Наполним же чаши…Пусть сердце забьется опять…Не мы, так другие, так правнуки нашизарю будут с песней встречать…

Пускай же охватит нас тьмы бесконечность —сжимается сердце твое?Не бойся: засветит суровая Вечностьполярное пламя свое!..»

Знакомую песню вдали затянули.Снежинки мелькали кругом.Друг другу в глаза мы с улыбкой взглянули…Наполнили чашу вином.

Июль 1901

Серебряный Колодезь

ТОСКА

Вот на струны больные, скользнувши, упала слеза.Душу грусть oбyялa.Все в тоске отзвучало.И темны небеса.О Всевышний, мне грезы, мне сладость забвенья подай.Безнадежны моленья.Похоронное пеньенаполняет наш край.Кто-то Грустный мне шепчет, чуть слышно вздыхая «Покой»…Свищет ветер, рыдая…И пою, умирая,от тоски сам не свой…

1903

ОДИН

Посвящается Сергею Львовичу Кобылинскому

Окна запотели.На дворе луна.И стоишь без целиу окна.

Ветер Никнет, споря,ряд седых берез.Много было горя…Много слез…

И встает невольноскучный ряд годин.Сердцу больно, больно…Я один.

Декабрь 1900

Москва

ОСЕНЬ

Пролетела весна.Лес багрянцем шумит.Огневая лунаиз тумана глядит.Или вспомнила вновьты весенние дни,молодую любовь,заревые огни?Пролетела весна —вечно горький обман…Побледнела луна.Серебрится туман.Отвернулась… Глядишьс бесконечной тоской,как над быстрой рекойпокачнулся камыш.

1901

Москва

ГРЕЗЫ

Кто ходит, кто бродит за прудом в тени?..Седые туманы вздыхают.Цветы, вспоминая минувшие дни,холодные слезы роняют.О сердце больное, забудься, усни…Над прудом туманы вздыхают.Кто ходит, кто бродит на той сторонеза тихой, зеркальной равниной?..Кто плачет так горько при бледной луне,кто руки ломает с кручиной?Нет, нет… Ветерок пробежал в полусне…Нет… Стелится пар над трясиной…О сердце больное, забудься, усни…Там нет никого… Это — грезы…Цветы, вспоминая минувшие дни,роняют холодные слезы…И только в свинцовых туманах они —грядущие, темные грозы…

Январь 1899

Москва

СЕВЕРНЫЙ МАРШ

Ты горем убит,измучен страданьем —Медведица в небе горитбесстрастным сияньем.

Вся жизнь — лишь обман,а в жизни мы гости…Метель набросает курганна старые кости.

Снеговый шатерпротянется скучно…На небе огнистый костерзаблещет беззвучно.

Алмазом сверкнетпокров твой морозный.Медведь над могилой пройдетпоходкою грозной.

Тоскующий войв сугробах утонет.Под льдистой, холодной бронейвдруг кто-то застонет.

Июль 1901

Серебряный Колодезь

КЛАДБИЩЕ

Осенне-серый меркнет день.Вуалью синей сходит тень.

Среди могил, где все — обман,вздыхая, стелится туман.

Береза желтый лист стряхнет.В часовне огонек блеснет.

Часовня заперта. С тоскойтам ходит житель гробовой.

И в стекла красные глядит,и в стекла красные стучит.

Умерший друг, сойди ко мне:мы помечтаем при луне,

пока не станет холоднакроваво-красная луна.

В часовне житель гробовойк стеклу прижался головой…

Кроваво-красная лунауже печальна и бледна…

Ноябрь 1898