Бык из машины - Генри Олди

Свои дни безутешная мать закончила в частной психиатрической лечебнице закрытого типа, демонстрируя врачам и санитарам активные формы суицидального поведения.

Лучезарный не был жесток. Охотница не была мстительна. Боги цифрала – не люди, они лишены биологического начала, а значит, не имеют ничего общего с человеческим разумом, отравленным эмоциями. Они – розы или, если угодно, бурьян, выросший на информационных массивах. Корни их пьют не воду – нули и единицы. И мыслят боги цифрала иными категориями, чем жестокость или месть. Хлориде, кстати, никто вреда не причинил. Девочка благополучно выздоровела, закончила спортивный интернат, выиграла кекропольские соревнования для средних школ, состязаясь в беге на три тысячи метров с препятствиями, затем – чемпионат мира среди юниоров, и наконец взяла «золото» на летних Олимпийских играх в Спарте, установив новый мировой рекорд со временем 8:36.21.

Матери сообщали о победах младшей дочери, но вряд ли Ниоба понимала, о чем идет речь.

Позже было еще несколько подобных случаев. Иксион, физрук в детском доме, изнасиловал аватару Госпожи. Сизиф, главный архитектор Кекрополя – ради жены, умирающей в госпитале от рака, он выкрал аватара Железного Сердца, мальчика пяти лет, и полторы недели держал его в подвале, уговорами и пытками стараясь договориться со смертью. Близнецы От и Эфиальт Алоэдисы, цирковые акробаты, мучили клоуна Терсита, регулярного аватара Козла – смертельно опасный в моменты одержимости, но безобидный в остальное время, клоун не снес издевательств и покончил с собой.

Все понесли заслуженное наказание. Жители Кекрополя, граждане и метеки, имели возможность в этом убедиться. Особо впечатлительные личности, убедившись, стали плохо спать.

– Мало ли? – вслух произнесла Ариадна, садясь на постели. Мышцы еще болели, но судороги отпускали. – Кто-то попал под машину. Никакого злого умысла, чистая случайность.

Она лгала самой себе. Она знала, что случайность повторится: три раза, как в позапрошлом году, а то и все пять, как в прошлом. О наказаниях за посягательство на аватар никто в Кекрополе даже не подозревал, значит, боги не мстили. Ариадна терялась в догадках. Она потянулась к кнопке вызова прислуги, и тут пришел Неистовый.

Вовремя, успела подумать она. Ох, вовремя, твою мать.

Ариадна плохо помнила, что было дальше. Когда Неистовый захватывал ее мозг и начинал пользоваться телом – единственным, что интересовало босса нулей и единиц – по своему усмотрению, сознание Ариадны пряталось в раковину. Туда просачивался лишь жалкий мизер сведений. Впрочем, желания Неистового она успела изучить досконально. Вот Ариадна – босая, в пижаме, нет, не в пижаме, а нагишом! – стоит в гостиной, напротив открытого бара. Вот тянет руку, берет початую бутылку, и жидкость с бульканьем льется в бокал.

Вино. Бренди. Водка.

Что-то она только пробовала. Что-то пила до конца. Срыгивала и снова пила. Пела песни. Танцевала. Становилась «на мостик». Снова пила, пригубливала, опрокидывала залпом. Из бокала, рюмки, из горлышка.

Ликер. Пиво.

Сегодня Неистовый не задержался надолго. Или задержался? В окно, развернутое во всю стену, полз рассвет. Вис на рамах, мазал жемчужно-серым мебель, стены, потолок. Опустошенная, уставшая так, словно разгрузила десяток вагонов с углем, Ариадна сидела на ковре, тупо уставясь в окно. Рядом, подсыхая, остро воняла лужа рвоты. Прислуга, подумала Ариадна. Позвать, пусть уберут. Нет, позже. Успеется. Последствий алкогольного отравления она не боялась. Неистовый, как любой пользователь, желающий продлить срок эксплуатации гаджета, берег свою аватару. Перестраивал ее метаболизм, который, наверное, тоже был для него комбинацией нулей и единиц, а значит, тем, что можно перекроить как угодно, на грани чуда. Количество спиртного, которое свело бы в гроб записного пьяницу, для Ариадны аукалось лишь физическим утомлением и депрессией. Проклятье, беззвучно выкрикнула она. Да все бухарики Кекрополя завидуют мне черной завистью! Что они понимают, кретины… Надо встать. Хочешь, не хочешь, надо встать. Надо сходить в туалет.

Станет легче.

Она сходила в туалет. Стало легче.

– Завтрак, госпожа?

Ариадна еле сдержалась, чтобы не убить дуру. Новенькая, что с нее взять?

Клин клином – визит Неистового вышиб из Ариадны последствия реакции на близкую смерть чьей-то аватары. Спать, спать, теперь спать. До полудня, если не до вечера. Она уже знала, куда пойдет, приведя себя в порядок. Выбор невелик: скотобойня, бордель, бойцовский клуб. О, прокурорская дочка не собиралась свежевать телят, скакать на возбужденном члене или драться с вонючими гориллами! Смерть, секс, схватка – кто скажет, почему, но зрелище «трех С» было единственным, что помогало Ариадне восстановиться после однообразных, если честно, развлечений Неистового. Запахи пота и крови, стоны наслаждения и боли, тела, корчащиеся под ножом, кулаком или бурной лаской – надо принять лекарство, но сначала спать, забраться под одеяло, свернуться калачиком…

Засыпая, она решила, что пойдет в «Элевсин».

3

Тезей

– Деточка, – сказала Ариадна. – Уймись.

– Деточка?!

Антиопа ахнула впервые в жизни. В смысле, ахнула по-девичьи, от изумления. Раньше как-то было не до аханья: жим, присед, тяга. Вот, случилось.

– Это я деточка?!

Ариадна кивнула: да, мол, деточка. Ровесницы? Ну и что? Иная до вставных зубов дитя, хоть ты булки в чугунные тумбы раскачай. Сердцу не прикажешь, а мозгу и вовсе.

– Тебе не все равно, – добавила она, – кто я такая?

Нет, отметил Тезей. Нет, нам не все равно. Дочь городского прокурора. Единственная, поздняя, вишенка на торте. Числится консультантом в художественной галерее «Парнас». В средствах не стеснена. Регулярная аватара Неистового. Во время одержимости пьет как не в себя, без видимых последствий для здоровья. Светская львица. Звезда сотни скандалов. Та еще штучка. Перед отъездом из Трезен он зазубрил список кекропольских аватар – на всякий случай. Регулярных – всех, разовых – сколько смог.

Личная инициатива, не приказ деда, но дед похвалил.

– Ты!..

У Антиопы только что пар из ушей не повалил. Тезей придержал амазонку, кипевшую от гнева, за локоть. По счастью, Керкион, умница, приобнял Антиопу за плечи с другой стороны. Вдвоем они остановили бы стартующий гоночный болид. Будет хуже, если Антиопа зашвырнет прокурорскую дочку на трибуны, в пятый-шестой ряд. Будет много хуже, да. Жим, присед, тяга. Эта зашвырнет и не посмотрит, что аватара. Страшно подумать, что сделают с амазонкой, если аватара Неистового сломает себе шею…

– Плохо спали ночью? – спросил Тезей у Ариадны.

– С чего вы взяли?

Вопрос удивил не только амазонку, переставшую рваться в бой. Прокурорская дочка поджала ярко накрашенные губы, смерила Тезея взглядом с ног до головы. Кажется, Ариадна уже забыла, что парой минут раньше давала этому хаму добрый совет: не связываться с буяном-новичком. Кажется, она уже не возражала против того, чтобы буян-новичок накидал хаму пачек, желательно с телесными повреждениями средней тяжести.

– Выглядите не очень, – объяснил Тезей. Когда он хотел, он умел быть очень искренним и очень наивным. В такие минуты он представлял себя дедом, и всё получалось. – Глаза отекли, и цвет кожи… И вообще.

Продолжая контролировать Антиопу, он внимательно следил за прокурорской дочкой. Амазонка торжествующе сопела, уверенная, что Тезей вступился за нее. Ну как же, прилюдно оскорбил лощеную стерву! Пусть радуется, подумал Тезей. Пока Антиопа радуется, она безопасна. Главное, что ответит аватара Неистового; вернее, как аватара ответит. Если дед прав, если и впрямь началось, значит, этой ночью по прокурорской дочке шарахнуло впятеро сильнее, чем по Питфею из отдаленных Трезен. Ариадна, зачем ты пришла в «Элевсин»? Любишь смотреть на дерущихся мужчин? Возбуждаешься от хруста костей?! Поймай ты ночью весточку от смерти другой аватары, вряд ли бы ты потащилась расслабляться в бойцовский клуб. Отлеживалась бы дома, за закрытыми шторами…

– Да, – внезапно согласилась Ариадна. – Выгляжу я погано.

– Мигрень?

Мастерица, отметил Тезей. Бьет без промаха, с любой дистанции. Не всякая женщина примет такую оценку, как должное.

– Неистовый, – Ариадна вздохнула. От вздоха прокурорской дочки импотент, и тот кинулся бы в ближайший бордель. Можно было поверить, что она делится с близким человеком воспоминаниями о страстном любовнике, измучившем ее. – Не знаю, осталось ли в баре что-нибудь. Хотите проверить? Вы сегодня выступаете?

– Нет.

– Если нет, мы могли бы заехать ко мне. Я ограничусь минеральной водой, а вы проведете инспекцию бара. Внизу меня ждет машина с водителем.

– С водителем? Слишком шикарно для меня.

– Тогда я вызову такси.

Она звала Тезея в гости так, словно никакой Антиопы и на свет не рождалось. Звала? Брала за шкирку и волокла, не спрашивая Тезеева мнения по поводу.