Сломленный ангел - Лесли Пирс

Сегодня после обеда Сюзанна Феллоуз ненадолго предстала перед судом магистрата Бристоля, и полиция подала ходатайство о продлении содержания ее под стражей для проведения дальнейшего расследования. Бет надеялась, что ночь в тюремной камере заставит Сюзанну разговориться, но этого не произошло — та выглядела еще более отчужденной. Она упорно отказывалась отвечать на любые вопросы и даже не смотрела в сторону Бет.

— Алло, — устало промолвила Бет, но слегка оживилась, услышав голос Роя. Повинуясь минутному порыву, она дала ему номер своего домашнего телефона на тот случай, если он получит какую-нибудь дополнительную информацию о Сюзанне и не сможет связаться с Бет в течение дня.

— У вас очень усталый голос, — сочувственно произнес он. — Тяжелый день?

— Кошмарный, — призналась она. — Сюзанна Феллоуз по-прежнему не желает со мной говорить. Казалось бы, когда вся Англия ополчилась на нее за то, что она сделала, можно было бы поласковее отнестись к тому, кто желает встать на ее сторону.

Разумеется, сюжет об этом убийстве показали во вчерашнем выпуске телевизионных новостей, и утренние передовицы всех крупных национальных газет пестрели кричащими заголовками. В Бристоле это стало главной темой разговоров и пересудов на улицах, в магазинах и конторах.

— Ну, может быть, тогда мне удастся немного подбодрить вас, — сказал он. — Во-первых, у нее раньше не было неприятностей с законом, и мы установили, где она живет. Мои мальчики осмотрели ее квартиру сегодня после полудня.

— Отлично, — Бет воспрянула духом. — Где это? Вы нашли что-нибудь полезное?

Он коротко рассмеялся, почувствовав ее энтузиазм.

— Это всего лишь комнатка в Клифтон-вуд. Почти пустая.

— Выкладывайте! — настаивала она. — Как она жила? Там, наверное, было полно всякого хлама и пустых бутылок? Дайте же мне что-нибудь, чем я смогу воспользоваться!

— Вовсе нет, обстановка спартанская, — отозвался он со смешком в голосе. — Я позвонил, потому что мне вдруг подумалось, что вы сами захотите на все посмотреть.

Бет даже растерялась от такого предложения. Полиция никогда не приглашала адвокатов защиты или обвинения на место преступления или домой к подзащитному, если только на то не было какой-либо важной причины.

— С большим удовольствием. Но у вас не будет из-за этого никаких неприятностей? — спросила она.

— Нет, если вы не станете рассказывать об этом. — Он снова рассмеялся. — Вы должны понимать, что, если хотя бы словом обмолвитесь о том, что были там, я стану все отрицать. Договорились?

Теперь Бет была озадачена.

— Договорились, — согласилась она. — Но почему вы готовы ради меня нарушить правила?

— Я думаю, вам нужно побывать там, — сказал он без объяснений. — Вы поймете почему, когда увидите все своими глазами.

— Хорошо, — ответила она, сгорая от любопытства.

— Отлично, я заеду за вами через десять минут. Ждите меня на Парк-роу.

Сидя в машине, Рой объяснил, что Белль-вю — это ряд больших домов, построенных в стиле короля Георга. Когда он только начинал работать в полиции Бристоля, многие из этих домов представляли собой настоящие трущобы, но постепенно торговцы недвижимостью выкупили их, и теперь они превратились в роскошные квартиры.

— Хотя несколько домов с сомнительной репутацией все же осталось, — добавил Рой, с трудом втискивая машину на единственное оставшееся на улице свободное место. — Дом, в котором жила Сюзанна Феллоуз, как раз такой.

Уличный фонарь напротив дома под номером тридцать освещал сваленные у перил мешки с мусором, содержимое которых кое-где вывалилось на тротуар. Из подвала пробивались огромные сорняки и доносилось отвратительное зловоние.

Передняя дверь была открыта. Из освещенного окна на первом этаже на них с интересом уставились две молоденькие девушки.

— Как вы узнали, где она живет? — поинтересовалась Бет, когда они вошли внутрь, обходя кресло-каталку и пару велосипедов в холле.

— Нам позвонил мужчина, — сказал Рой. — От кого-то он услышал, что та женщина, которая сидела на Доури-сквер, устроила стрельбу, а он знал, что она живет на этой улице, потому что сам живет через три дома отсюда.

Чем выше они поднимались, тем грязнее становилась лестница, и свет одиноких лампочек не рассеивал темноту. Последние пролеты, которые вели к комнатам в мансарде, не имели даже перил. Комната Сюзанны окнами выходила на улицу.

Лестница хорошо подготовила их к тому, как должна выглядеть комната. Она была холодной, мрачной и сырой, с отставшими от стен обоями и шаткой, старой мебелью. На двуспальной кровати с провисшей сеткой, которая, казалось, стояла тут со времен последней войны, не было даже покрывала: вероятно, его сорвали во время полицейского обыска. Под потолком сквозняк раскачивал голую лампочку на проводе, освещавшую все это убожество. Контраст между этой квартирой и ее собственным теплым, уютным жилищем заставил Бет содрогнуться.

— Мы еще ничего не забирали отсюда, если не считать коробки с патронами, — сказал Рой. Он передал Бет пару полиэтиленовых перчаток. — Надевайте и можете взглянуть. Мне хочется услышать, что вы обо всем этом думаете.

Для начала Бет осмотрелась.

— Что тут может быть интересного? — спросила она, пораженная унылой неприветливостью места. — Здесь нет никаких личных вещей. Ни радио, ни какой-нибудь безделушки, ничего.

Рой ничего не ответил, и она открыла шкафчик над раковиной.

— Даже посуда и все остальное выглядят так, словно их взяли взаймы у домовладельца. Но здесь чисто и опрятно, — с некоторым удивлением продолжала она.

Она повернулась к комоду и выдвинула ящик. Там лежало всего несколько очень поношенных вещей, но они были чистыми и аккуратно сложены. Собственно говоря, и вся комната была чистой, то есть настолько чистой, насколько это возможно, если учесть, что оконные рамы почти совсем сгнили, а сквозь ковер просвечивали доски пола.

Открыв дверцу гардероба, она обнаружила там только старое пальто.

— Довольно странно, — заметила она, и на лице ее отразилось удивление. — Комната не похожа на жилище опустившейся алкоголички.

— Мы ожидали найти здесь совершеннейший беспорядок, — сказал Рой. — Но здесь нет пустых бутылок. Нет никакого хлама. Она даже вынесла мусорное ведро.

— Я бы сказала, она знала, что не вернется сюда, — предположила Бет. — Интересно! Она планировала убийство, но либо была слишком горда и не хотела, чтобы вошедшие сюда нашли беспорядок, либо она прибралась, чтобы уничтожить все улики.

— Я думаю, верно первое, — ответил он, — иначе она не оставила бы коробку с патронами. Взгляните-ка на это! — Он наклонился и вытащил из-под кровати потрепанный коричневый чемоданчик.

Бет нагнулась, подняла крышку и принялась перебирать вещи, аккуратно сложенные сверху. Пакет для стирки, шлепанцы, ночная сорочка, нижнее белье и три книги.

— Похоже на чемодан, собранный для больницы, — произнесла она, глядя на Роя и нахмурившись. — Может быть, она собиралась застрелить их, вернуться сюда, взять эти вещи и скрыться?

— Думаю, это маловероятно. Если таков был ее первоначальный план, то она оставила бы чемодан где-нибудь недалеко от центра. Я бы сказал, что она упаковала его, готовясь отправиться в тюрьму. Смотрите дальше.

Бет осторожно приподняла лежавшие сверху вещи. Под ними она увидела альбом для фотографий, большого формата, с розовой пластиковой обложкой, похожий на тот, в котором люди хранят свадебные фотографии.

— Это? — спросила она, глядя на Роя.

Рой утвердительно кивнул.

На первой странице было много фотографий новорожденного ребенка, и, переворачивая страницы, Бет поняла, что весь альбом посвящен одной малышке, маленькой темноволосой девочке. Фотографии были подобраны в хронологическом порядке, начиная с момента рождения и примерно до четырехлетнего возраста.

Бет внимательно рассматривала их, пораженная тем же самым трудно уловимым сходством, на которое она обратила внимание, впервые увидев Сюзанну в тюремной камере.

— Ее дочь? — Она вопросительно посмотрела на Роя.

— Наверняка, — отозвался тот. Он показал на один из последних снимков, на котором была запечатлена девчушка с кругленьким розовым личиком в ореоле темных вьющихся волос. На малышке была бумажная корона. — Сходство бросается в глаза.

Бет присмотрелась повнимательнее. Девочка была не то чтобы очень привлекательной, но у нее было очень милое личико, уже отражавшее характер. Она не заметила особого сходства с Сюзанной, если не считать того, что обе были круглолицыми. Но что-то в застенчивой, ласковой улыбке ребенка поразило Бет в самое сердце.

— Это может быть племянница или даже крестница, — предположила она. — Слава Богу, ничто здесь не указывает на то, что в этой комнате жил ребенок. Здесь и собаку держать страшно.