За закрытой дверью - Шеннон Маккена

Все было так, как ей и говорили раньше. Судебная экспертиза подтверждала смерть от несчастного случая вследствие утопления. Она еще раз просмотрела лист бумаги, стараясь сохранить спокойствие. В копии медицинского заключения перечислялись ткани и органы, исследованные патологоанатомами… но в целом это ничего ей не давало. Заключение было подписано доктором Сиреной Фишер.

Зазвонил телефон, и Рейн вздрогнула. Никто из друзей не знал этот номер. Только мама могла позвонить ей сюда. Она подняла трубку.

— Да?

— Ну наконец-то я застала тебя дома. — Голос матери был полон горечи.

— Здравствуй, Аликс.

— Я тебе звоню-звоню, а тебя вечно нет дома! Я со счету сбилась, сколько я тебе сообщений на автоответчике оставила. А ты так ни разу и не перезвонила. Что ты такого делаешь, что и минутки не найдешь матери перезвонить?

Рейн тихо вздохнула и бросила сумочку на пол. Меньше всего после четырнадцатичасового рабочего дня ей хотелось выслушивать причитания матери. Она стащила плащ, придумывая на ходу причины и извинения.

— Да тут столько всего навалилось. Я на днях на лодке каталась. Дождило, но все равно было здорово. Потом по магазинам ходила. По работе разные собеседования. Новые друзья, ну все такое… — Горячее дыхание Сета Маккея на ее шее не шло из головы. Она сглотнула. Сет Маккей мог оказаться кем угодно, но одно про него можно было сказать наверняка — джентльменом он не был. Что ее абсолютно устраивало. Если ей представится хоть один шанс, она не станет вести себя как леди. — Не мужчины, разумеется.

— А-а-а. — В голосе матери послышалось разочарование, впрочем, она не удивилась. — Ты, наверное, просто не особо стараешься. Я же знаю, какая ты лежебока.

В трубке послышалось напряженное молчание. Но Рейн упрямо не желала поддаваться на этот трюк. Она слишком устала, чтобы вступать в дискуссию с матерью по давным-давно набившим оскомину вопросам. Аликс Камерон нетерпеливо вздохнула.

— Ума не приложу, чего ради ты потащилась в лог Сиэтл? Такая дыра. Всегда пасмурно и сыро.

— В Лондоне тоже всегда пасмурно и сыро, — резонно заметила Рейн. — Кроме того, мам, ты здесь уже сто лет не бывала. Сиэтл очень современный город.

Пожилая женщина недоверчиво хмыкнула в трубку.

— Ах, Рейн, сколько раз тебе повторять, не называй меня мамой. Ты же знаешь, из-за этого я чувствую себя старой Рейн почувствовала знакомый укол горечи и закусила губу. Как тяжело ей было каждый раз запоминать новое имя матери. Она обрадовалась, когда та наконец рискнула вернуться к своему настоящему имени. Рейн посмотрела на медицинское заключение, которое все еще сжимала в руках. Она набралась храбрости и спросила:

— Аликс, я тут хотела узнать кое-что…

— Да, милая?

— А где папа похоронен?

На том конце провода наступило гробовое молчание.

— Боже Всевышний, Лоррейн! — Голос Аликс звучал как-то странно.

— А что тут такого? Я просто хотела проведать могилу, положить цветы.

Ответа так долго не было, что Рейн уже решила, что их разъединили. Когда же Аликс наконец заговорила, то в ее голосе появились старческие интонации.

— Я не знаю. Рейн опешила.

— Ты не…

— Мы же уехали из страны, забыла? И никогда не возвращались. Откуда мне знать?

«Как ты можешь не знать такого?» Но Рейн не задала этот бестактный вопрос матери.

— Ясно.

— Ты можешь узнать в службе информации, — сказала Аликс. — Обзвони кладбища… Ну не знаю, должен же быть какой-то выход.

— Да, конечно, должен.

Рейн показалось, что мама заплакала.

— Мы тогда жили в Позитано, недалеко от Амальфи[9]. Помнишь детей Россини, с которыми ты играла на пляже? Гаэтано и Инза? Именно там мы получили известие о гибели отца. Если ты мне не веришь, можешь позвонить Марианджеле Россини, это она взяла тогда трубку.

— Ну что ты, конечно, я верю. Просто меня все не отпускает этот сон…

— Только не говори мне, что у тебя снова проблемы с восприятием реальности, как в детстве! Я чуть с ума не сошла, Лоррейн, пока тебя не оставили кошмары.

— Хорошо, я не буду тебе рассказывать.

— Это сны, Лоррейн, только сны, слышишь меня?

— Да-да, слышу, только сны. Успокойся, Аликс.

— Милая, неужели ты поехала в Сиэтл для того, чтобы ворошить прошлое? — спросила Аликс подозрительно. — Оставь ты все это в покое. Ты такая умная девочка. Тебе нужно расти, развиваться профессионально!

— Я расту и развиваюсь, — покорно сказала Рейн.

— Не смей со мной говорить как с дурочкой.

— Извини, — пробормотала Рейн.

Ей понадобилось еще несколько минут, чтобы успокоить мать и оторваться от телефона. А когда она повесила трубку, то схватилась за живот, и ни о каком бутерброде речи уже не было. Каждый раз, когда она принималась врать, у нее сводило живот. Но выбора у нее все равно не было. Она уже втянулась в эту авантюру. И ей придется раскопать прошлое, даже если для этого понадобится экскаватор.

Она подняла с пола плащ и аккуратно повесила его. Дни, последовавшие за смертью отца, слились в одно бесконечное непрерывное страдание. Вместе с отцом она потеряла и дом. Стоило ей привыкнуть к новому окружению и начать воспринимать мир адекватно, как они срывались с места и мчались в другую страну, меняли имена. Но одного она точно не могла вспомнить. Не было никаких известий, когда они жили в Позитано. Она бы запомнила этот миг. Такие веши невозможно выкинуть из памяти.

Она никогда не видела настоящей могилы отца. Если бы она посмотрела на нее воочию и убедилась, что та совсем не такая, как во сне, то это избавило бы ее от навязчивого кошмара.

С другой стороны, а что, если она именно такая?

Ее живот скрутило новым спазмом, и она позабыла о снах и видениях. Нет времени на глупости. Нужно сосредоточиться на приятных воспоминаниях. Встреча с Сетом Маккеем и Виктором сдвинула все с мертвой точки. Это было хорошо. Это был прогресс. Нужно решить, что надеть завтра.

И что еще важнее, нужно решить, что делать завтра.

Возбуждение переполнило ее, и она запрыгала, размахивая руками и громко смеясь. Она перешла в спальню и стала разглядывать себя в зеркале, пытаясь понять, что Сет Маккей увидел перед собой. Что-то, что завело его, это определенно. Но вот что именно, она не представляла. Все, что она видела, — все та же Рейн, бледная, точно привидение.

Было глупо и несвоевременно поддаваться похоти. Это могло все испортить. Но, черт возьми, вся ее сексуальная жизнь — была глупой и несвоевременной с тех самых пор, как началась. Достаточно вспомнить хотя бы Фредерика Хоува и Хуана Карлоса.

Все эти переезды не способствовали развитию коммуникативных навыков. У нее и друзей-то практически не было. Какое-то время спустя Аликс вышла замуж за флегматичного шотландского бизнесмена, Хью Камерона. Они осели в Лондоне, но урон, нанесенный прежним образом жизни, оказался непоправимым. Молодые британские школьники ничего не могли поделать с застенчивой и нервной девчонкой, для которой стопка книг всегда была интереснее, чем живое общение.