День восьмой. Том второй - Александр Сиваков

Приближаясь к постели Вики, Ирина замедляла шаги. Ей вспоминалась прошлая ночь, и она боялась, что с Викой девчонки тоже решат сделать что-то подобное, не посмотрят на то, что она тут самая маленькая и самая беззащитная.

С Викой всё оказалось в порядке, только подушка её валялась под соседней кроватью, а на пододеяльнике темнел свежевыдранный клок материи.

«Зубами они его вырвали, что ли?» – Про себя подивилась Ирина.

Она сняла сандалии и нырнула к Вике под одеяло. Вика слабо дёрнулась во сне, но не проснулась. Ирина сжала маленькое тёплое тельце и зарылась лицом в пушистые, совсем невесомые волосы.

Осталось совсем чуточку час, ну, может быть, два – и они всегда будут вместе: гулять – вместе, в школу ходить – вместе, может быть даже за одной партой будут сидеть. Даже уроки будут учить за одним столом. А совсем было бы хорошо, если б тётя Лена разрешила спать им в одной кровати.

Ирина хотела подремать, но сон упорно не шёл к ней, в голову полезли совсем уж странные мысли. Что было бы, если бы Вики не было? Что, если бы её тогда, много лет назад, отправили в другой детский дом?

Ответ на этот вопрос Ирина уже знала. Когда думаешь только о себе, только о своих бедах и проблемах, о том, кто как на тебя посмотрел, что подумал, что и зачем сказал, этих мыслей становится так много, что в них можно утонуть.

Если бы Ирина всё это время провела наедине со своими мыслями и без возможности отвлечься на заботу о ком-то, кому ещё хуже, чем ей, вряд ли бы она смогла выжить или, по крайней мере, остаться такой, как сейчас.

Вскоре Вика начала просыпаться. Увидев рядом Ирину, она так изумлённо захлопала глазами, что та не смогла не улыбнуться.

– Всё в порядке, Викуля, это я.

– А почему ты здесь?

– Мне так захотелось, поэтому я здесь.

– А тебе разрешили? – Подумав, осторожно уточнила Вика.

Ирина молча кивнула. Ей совсем не хотелось объяснять, что случилось на самом деле.

– Мы скоро к тёте Лене поедем, Вика, – прошептала Ирина. – Совсем скоро.

– Через десять дней?

К её языку почему-то прилипла эта фраза «через десять дней», и, как только речь заходила о том, сколько осталось ждать, они всегда спрашивала «Через десять дней?», даже когда оставалась неделя, пять дней, три дня, день. Сначала Ирину это здорово раздражало, потом она привыкла.

– Нет, Вика, уже сегодня вечером. Через два часа, а, может, и через три.

И тут дверь в спальню медленно тихо растворилась, и на пороге появилась Ольга Дмитриевна. Сначала она направилась в сторону Ирининой постели, но, увидев, что там никого нет, пошла туда, где спала Вика. Ирина хотела спрятаться, накрывшись одеялом, но не успела. Воспитательница оказалась рядом.

– Вас Андрей Васильевич вызывает.

– Не хочу! – Зло бросила девочка. – Я сегодня уже была у него!

Ольга Дмитриевна так долго молчала, Что Ирина, как не храбрилась, почувствовала, что внутри у неё всё обрывается. Неужели случилось то, чего она боялась больше всего? Сейчас Андрей Васильевич скажет, что сегодня тётя Лена не сможет их забрать, а, может быть, даже вообще никогда не заберёт – и это будет конец всему!

Но ведь этого же просто не может быть!

Или может?

И вдруг Ирина поняла, из-за чего всё это случилось.

Ведь так просто понять, что произошло, если только чуть-чуть подумать.

Она понаговорила Ольге Дмитриевне всяких гадостей, та пожаловалась Андрею Васильевичу – и директор запретил тёте Лене их забирать.

Вот именно так просто всё и произошло!

Чем дольше Ирина вглядывалась в безучастные глаза воспитательницы, тем сильнее убеждалась в правильности своего подозрения. Ведь что ещё оставалось делать Ольге Дмитриевне, такой правильной и такой безупречной? Только нажаловаться директору детдома, что она и сделала.

Это было концом всему.

Ирина нисколько не удивилась, что история с её удочерением закончилась вот так вот печально. В глубине души она понимала, что всё постоянно не может быть так хорошо, как это у неё складывалось последние несколько месяцев, с тех пор, как в её жизни появилась сначала Люба, а потом – тётя Лена. Она подсознательно ждала, когда белая полоса сменится очередной – тёмной – и вот это произошло.

Паники не было, сумятицы в мыслях – тоже, напротив, Ирина с холодным спокойствием, как будто думала не о себе, а о другой девочке, принялась решать, что теперь делать,.

Устроить истерику? Перебудить всю группу, испугать Ольгу Дмитриевну, чтобы та не знала, что делать, и была бы рада хоть как-нибудь избавиться от своих наглых воспитанниц? Тогда бы она отправила их дожидаться тёти Лены куда-нибудь на первый этаж. Нет, с Ольгой Дмитриевной такой номер не пройдёт! С любым другим человеком прошёл бы, а с ней – не пройдёт. Оттащит в умывальник, как это не раз было с другими девчонками, обольёт холодной водой – и на этом всё закончится.

Просто расплакаться, надавить на жалость? Это тоже вряд ли сработает, слишком уж зла Ольга Дмитриевна. Да и девчонок перебудит, чего совсем уж не хочется.

Тогда может встать на колени, сложить руки перед собой, как как это однажды показывали в каком-то фильме, и умолять о прощении? А вот это, пожалуй, может сработать. Стыдно, правда, будет, просто жуть, но что делать, если от одной минуты зависит вся оставшаяся жизнь? Тут на всё, что угодно можно решиться, лишь бы потом всё было хорошо.

Ирина попыталась исполнить задуманное, но тут же поняла, что думать – это одно, а делать – совсем другое. Разум по-прежнему работал остро и быстро, зато тело отказалось повиноваться. Голова не могла приподняться. Ноги не шевелились. Даже рука, которой она хотела отдёрнуть одеяло в сторону, осталась на своём месте. Девочка только и могла что покорно ждать своей участи и смотреть на воспитательницу неподвижным умоляющим взглядом. Её глаза стремительно заполнялись слезами.

Ольга Дмитриевна вдруг едва заметно пожала плечами и пошла к выходу, с преувеличенной аккуратностью обходя кровати и табуретки.

Если бы она начала ругаться, кричать, как-то ещё наказала Ирину, девочка восприняла бы это как должное, даже, наверное, с какой-то толикой благодарности, потому что была уверена, что за любой совершённый проступок должно последовать наказание. Гнев воспитательницы – это было не самое страшное возмездие. Гораздо хуже было, что она просто молча ушла. Теперь может случится всё, что угодно. Точнее, уже случилось, и назад уже ничего не вернуть.

Ирина попыталась представить, что будет происходить после тихого часа, когда все проснуться и узнают, что их никто не взял. Сначала, конечно, будет жуткое веселье. Подумать только – от немки и её дебильной подруги родители отказались в самый последний день. И вряд ли можно будет доказать, что тётя Лена тут совсем не причём, что она и не думала отказываться от них, что во всём виновата сама Ирина. Ну, а потом будет всё то же самое, что и раньше: нужно будет терпеть издевательства Кудинова и прочих ребят, пытаться как-то уживаться с девчонками, ходить в опостылевшую школу, где её презирают, три раза в день расставлять по столам тарелки и стаканы, каждый вечер засыпать, зная, что и завтра, и послезавтра, и через год – всё будет одинаково.

Ведь именно такую судьбу она совсем недавно пообещала Ольге Дмитриевне. И вот как оно теперь всё повернулось!

И, что самое печальное, винить в этом некого. Ирина так сжала Вику, что та тихонько пискнула и начала выбираться из под одеяла, с испугом глядя на свою подругу.

Она ещё не понимала, что всё закончилось.

Глава 10

Решение пришло неожиданно, и оно было настолько простым, что Ирина несколько секунд не могла поверить, как легко и быстро можно решить разом все проблемы. Ведь можно просто убежать отсюда – и всё!

Время от времени подростки убегали из детского дома, а некоторых после этого даже не удавалось найти. Мальчишки говорили, что самое главное – это добраться до Москвы, а там уже можно будет прибиться к какой-нибудь бригаде, промышляющей на вокзале. Что такое «промышляющей», тем более, что такое «бригада» девочка представляла слабо, но сама идея побега была просто великолепной.

Ирина вскочила, будто под ней оказалась горячая плита и принялась судорожно хватать лежащую на полу одежду, отбрасывать и снова хватать: она сразу не могла разобраться, где Викино, где – нет. Одеяло она уронила на пол и сейчас топталась по нему, не замечая этого. Наконец, кое как разобравшись с вещами, она начала быстро одевать подругу. Вика слабо отбивалась от Ирины, поведение которой пугало её всё больше и больше.

Под конец Ирина чуть не расплакалась.

– Вика, ну, что же ты, а? – Прошептала она. – Нам нужно уходить отсюда, понимаешь? Очень быстро уходить!

– Тётя Лена приехала, да? – Неожиданно звонким голосом уточнила Вика. – Десять дней уже прошло?