Наследство рода Болейн - Филиппа Грегори

В гавани уже ждали два огромных королевских корабля — «Ставка», это, кажется, имеет отношение к азартным играм, и «Лев». Как только я приблизилась, на обоих кораблях взмыли в воздух флаги, зазвучали трубы. Король прислал за мной корабли из Англии, и с ними прибыла громадная флотилия для почетного эскорта. Вокруг стреляли из ружей, гремели пушки, весь город заволокло дымом, шум стоял нестерпимый, но мне оказывали величайшую любезность, так что я улыбалась и старалась не дрожать. Мы направились в Главный зал ратуши, мэр города и купцы выступили с длиннейшими поздравительными речами, поднесли два кошелька с золотом. Леди Лиль пришла вместе с мужем, поздравила меня, а затем познакомила с будущими придворными дамами.

Потом меня проводили в Чекер, королевскую резиденцию. Я просто стояла, а все они, один за другим, подходили, представлялись, поздравляли меня, кланялись или делали реверанс. Я так устала, так переволновалась за этот долгий день, колени у меня подгибались, а они все шли и шли. Миледи Лиль стояла рядом и шептала мне на ухо что-нибудь о каждом, но я ничего не понимала. И правда, как запомнить сразу столько незнакомых лиц? Эта толпа сводила с ума, но все мне улыбались, почтительно кланялись, знаю, я должна радоваться такому вниманию, а не сокрушаться.

Как только все дамы, горничные, слуги, пажи успели мне представиться и стало прилично уйти, я попросила отвести меня в мои покои — отдохнуть перед обедом. Им перевели, но не тут-то было. По дороге еще какие-то странные личности жаждали познакомиться — опять слуги, горничные. Эти представления отняли у меня последние силы, я объявила, что хочу прилечь, но и тут меня не оставили в покое. Леди Лиль и другие придворные дамы вошли вслед за мной в спальню удостовериться, есть ли у меня все необходимое. Не меньше дюжины дам окружили меня, взбили подушки, расправили занавески. В полном отчаянии я сказала, что хочу помолиться, ушла в маленькую каморку за спальней и захлопнула дверь прямо у них перед носом.

Я слышала, как они шумят, словно зрители, ожидающие шута, — сейчас он выйдет и начнет жонглировать или показывать фокусы. Слегка озадачены отсрочкой, но в общем настроены добродушно. Я отвернулась от двери, прижала руку ко лбу. Меня бросало то в жар, то в холод. Я сумею. Должна суметь. Я смогу стать королевой Англии, хорошей королевой. Выучу язык, я уже почти все понимаю, только запинаюсь, когда говорю сама. Выучу все эти новые имена, титулы, как к кому нужно обращаться, не хочу вечно быть куклой, которой все надо подсказывать. Попаду в Англию — закажу несколько новых платьев. Мои собственные фрейлины, да и я сама, похожи на уток среди этих английских лебедей. Полуголые, чепец едва прикрывает волосы, порхают в своих легких платьях, а мы затянуты во фланель, словно в мешковину завернуты. Я научусь быть изящной, научусь быть красивой. Научусь быть настоящей королевой. Конечно же, я сумею встретиться с сотней незнакомых людей и не вспотеть от страха. Вдруг до меня дошло — мое поведение им кажется странным. Сначала говорю, что должна переодеться к обеду, потом прячусь в каморке чуть побольше шкафа и оставляю дам ждать снаружи. Что обо мне подумают — нелепая набожность или, хуже того, болезненная застенчивость? Я так и застыла. Конечно, я просто деревенская дурочка, где мне найти мужества хотя бы выйти наружу?

Прислушалась. За дверью тихо. Может, они устали ждать, может, они ушли переодеваться? Нерешительно приоткрыла дверь и выглянула.

В комнате осталась только одна дама. Сидит у окна, пристально следит за тем, что происходит во дворе. Услышала предательский скрип двери, обернулась, лицо доброе, внимательное.

— Леди Анна?

Вскочила, сделала реверанс.

— Я…

— Я Джейн Болейн, ваша придворная дама.

Правильно догадалась — в тумане этого дня я не смогла запомнить ни одного имени.

Я страшно смутилась. Наверно, это родственница Анны Болейн, тогда что она делает у меня в спальне? Моя придворная дама? Она должна быть в немилости, может, даже в изгнании.

Я оглянулась вокруг — кто бы перевел, но она, улыбаясь, покачала головой. Указала на себя, произнесла очень медленно и спокойно:

— Я Джейн Болейн. Я ваш друг.

И я поняла. Теплая улыбка, открытое лицо. Она хочет стать моей подругой. На корабле, среди новых лиц, новых людей я смогу кому-то довериться. Сама мысль об этом согрела меня. Я сморгнула слезы, простодушно протянула ей руку, повторила, запинаясь:

— Болейн?

— Да. — Она крепко сжала мою руку. — Уж я-то знаю, каково быть королевой в Англии. Кто лучше меня знает, как это трудно и страшно? Я буду вам другом. Доверьтесь мне.

Ее пожатие было теплым, и я поверила. Мы улыбнулись друг другу.

ДЖЕЙН БОЛЕЙН

Кале, декабрь 1539 года

Ей, бедняжке, королю не угодить, сколько ни старайся, хоть тысячу лет, хоть до скончания века. Удивительно, что послы его не предупредили, должно быть, думали только о том, как бы поскорее заключить союз с врагами Франции и Испании, создать протестантскую лигу — бороться против католических правителей. Позабыли, увлекшись политикой, что королю по нраву, а что нет.

Сколько она ни старайся, ему по вкусу не придется. Он любит в женщинах нежную, загадочную улыбку, веселую шутку, забавное словцо, обещание во взоре, умение себя подать. Даже Джейн Сеймур, уж на что была тихоня послушная, но и от нее исходило то покорное тепло, что сулит известные наслаждения. Эта же просто неуклюжее дитя, широкая улыбка да честный взор. Стоит кому низко ей поклониться, тает от удовольствия, увидела в гавани корабли, чуть в ладоши не захлопала от радости. К вечеру устанет, переволнуется — бледнеет, словно хилый ребенок, и, кажется, в слезы удариться готова. А кончик носа краснеет, как у крестьянки на морозе. Не будь мне так грустно, я бы расхохоталась. Неужели хрустальные, на высоких каблучках туфельки Анны Болейн придутся впору этой неотесанной, застенчивой девчонке?

И кому только в голову взбрело, что она сгодится для такой роли?

Но мне ее неловкость и застенчивость только на руку. Стану задушевной подругой, наперсницей, союзницей. Ей, этакой бедняжке, уж точно понадобится друг, знающий, как держаться при дворе. Расскажу ей все, что нужно знать, научу, как себя вести. Лучше меня никому не справиться, я-то всегда была в самом сердце королевского двора, роскошнее которого в Англии не бывало, я-то наблюдала все его взлеты и падения. Кому еще помогать новой королеве, как не той, что видела страшный конец другой владычицы, падение, унесшее вместе с собой и ее, и всю семью. Пообещаю стать ее лучшим другом и сдержу свое слово. Королева еще молода, ей только двадцать четыре, но скоро она повзрослеет. Невежественна, но ее можно научить. Совсем не знает жизни, но и это поправимо. Я уж помогу этой невинной чудаковатой простушке, стану ее наставницей и учительницей. Право же, прекрасный план.