Варя и Галя - Павел Николаевич Чумаков-Гончаренко

– Не знаю…, – еле прошептала она одними губами.

– Вставай, – и он, поддерживая ее под руки, помог ей подняться.

– Ты куда, в школу?

– Да…

– Какая тебе школа? Давай я тебя лучше до дому провожу.

– Давай, – согласилась Галя.

Вот при таких обстоятельствах они и встретили Варю. Галя, увидев ее, сразу заподозрила, что она может это неправильно растолковать и даже попыталась освободить свою руку из Лехиной ладони. Но он только крепче сжал ее и проговорил с участием:

– Куда ты?! Опять упадешь!

После приветствия Вари, Галя хотела было объяснить и даже пожаловаться подруге, но та проскочила мимо них с Лешкой не оглядываясь, лишь немного скосив свой взгляд в их сторону.

– Пусть идет, – сказал Алексей, и еще крепче сжав Галю за руку буквально поволок ее в сторону дома.

– Пусти я сама, – сопротивлялась она.

– Не пущу, – сказал он твердо. – А то опять на снегу растянешься.

Галя решила не устраивать сцен и смирившись решила потерпеть до дома, – то ли участливого, то ли продуманного и назойливого помощника. Когда же они дошли до подъезда, то здесь Галя проявила железную твердость на предложение Лешки проводить до квартиры. Ответила твердым отказом. И тут же решила раз и навсегда совсем покончить и объясниться:

– Послушай Леш, я очень тебе признательна за заботу и помощь, но мне уже гораздо лучше и я не нуждаюсь в них. Да и вообще я не нуждаюсь ни в чьей помощи и ухаживании. Мне не до этого сейчас. Ты нравишься Варе, может с ней у тебя что-то и получится, а мы с тобой слишком разные. Мне, более всего, сейчас нужно готовиться к экзаменам, а потом к поступлению. Так что я не могу сейчас играть в Ромео и Джульетту. Прости! – и она, развернувшись, пошла в сторону подъезда.

Леху такое дерзкое поведение вначале даже вывело из себя, и он сделал пару шагов вслед за Галей, наверное, желая объяснить ей, что с такими людьми как он, так не разговаривают. Но в это время услышал за спиной скрип тормозов останавливающийся машины. Он оглянулся и увидел милицию.

– Ну вот, еще кого не хватало: явились, не запылились.

Он вновь с раздражением оглянулся в сторону Гали, но она уже скрылась в подъезде. Он скривился в презрении и, сплюнув, процедил сквозь зубы:

– Шмара! Мы еще посмотрим кто кого.

– Что стоим, кого ждем? – проговорил милиционер из-за руля. – Поехали Пыря, надо побазарить.

– На базаре побазаришь, – огрызнулся он.

– Не заставляй применять силу. Садись, кому говорят.

– Ладно, поехали, раз у вас дела ко мне есть. Если опять кто-то заяву накатал. То сразу говорю – все брешут волки, – ухмыльнулся он, садясь в УАЗик.

– Садись – садись, там разберемся…. – И машина тронулась, увозя Лешку подальше от Гали, словно сами Небеса вновь защищали ее.

Галя зайдя домой легла на свою кровать и проспала почти до самого вечера.

А в это время Варя уже сидела за партой в школе. К концу урока их классный руководитель, обвела глазами всех своих учеников и в который раз остановилась взглядом на пустующем месте, где должна была сидеть Галя.

– Никто не знает, почему сегодня нет в школе Гали Давыдовой?

– Как и положено шалаве, она гуляет, – сказала вполголоса Варя, так что бы учительница не смогла расслышать ее слов, а одноклассники все слышали; и весь класс это слышал и повернувшись в с недоумением посмотрел на Варю.

– Варя Саулова, ты что-то сказала? – обратилась к ней классный руководитель.

– Да нет, это я так сама с собою, – опустив глаза, проговорила Варя.

– Тихо сам с собою я виду беседу? – заулыбалась учительница.

– Да, – выдавила из себя улыбку Варя.

В ее душе сейчас боролись два противоположных чувства, с одной стороны злость к Гале за Лешку, к которому она ее ревновала; а с другой стороны стыд и совесть, протестующие против подлости и лжи. Ее еще не до конца погибшая душа протестовала против этого насилия над собою. Именно поэтому, несмотря на некое злорадство и удовольствие, с которым она начинала предаваться мести, все же глубоко внутри она ощущала от всего этого мерзость и боль, и даже отвращение. Каждый раз, когда она выливала на Галю ведро помоев из лжи и оскорблений, она выливала вместе с тем такое же помойное ведро и в свою душу, внутрь себя. Галя, конечно пока ничего этого не знала и не догадывалась. А поэтому когда на другой день она все же появилась в школе, то ее сразу удивило и насторожило то, что все одноклассники смотрели на нее как-то странно, это были взгляды, переполненные насмешки и презрения. Послышалось хихиканье. А Варя, встретившись с ней глазами на ее вопросительный взгляд, отвернулась от нее в другую сторону. Галя сразу почувствовала, словно вновь возвращается ее прежняя жизнь и все становится на круги своя.

Потом она узнала, что Варя пустила слух, что на том день рождении Галя переспала с Лехой и не с одним ним, а скорее всего с несколькими ребятами сразу. На вопрос Гали, зачем Варя оклеветала ее, Варька уже не в силах сдержаться в своей подлости ответила:

– Ты сама напросилась и я не врала, все так и было!

Гали ничего не оставалось, как только смириться. Объяснять кому-либо что-либо бесполезно, люди, как правило, выбирают в жизни легкий путь и верят тому, во что им верить удобно. И вечерами она все также, даже с удвоенной силой продолжала молиться за своих обидчиков и особенно за Варю. Галя вынуждена была перестать общаться не только с Варей, но и со всеми ее друзьями, – она перестала бывать в их беседке. Иногда она встречала на улице и Варю с Лехой, они все-таки стали дружить и встречаться. Однажды когда родителей Вари не было дома, Леха пришел к Варе в гости с бутылкой вина, а после ее распития Леха стал приставать к ней, как когда-то на день рождение приставал к Гале. Варе было страшновато, и она поначалу сопротивлялась, и ей даже на помощь пришел неожиданный звонок в дверь. Видимо небеса не забывают никого и никогда, но вот прислушаемся ли мы к ним и увидим ли их знаки, это уже зависит от нас самих.

– Не открывай, – прохрипел Леха. – Позвонят и уйдут.

– А вдруг это родители? – сказала неуверенно, но с какой-то даже надеждой в голосе Варя.

– Твои родители не звонили бы, а открыв дверь сразу бы и вошли, – сказал он, и вновь навалился на Варю всем телом, продолжая ее целовать и не давая