Великолепие чести - Джулия Гарвуд

— Кто же рассказал вам об этом? — хриплым шепотом спросила Мадлен.

Дункан видел, как сильно ранили пленницу его слова. Он, собственно, и сам предполагал, что все эти россказни были выдумкой. К тому же барон был почти уверен в невинности девушки.

— Неужели вы думаете, что я стану оправдываться? — насмешливо спросила девушка. — Если вы считаете меня шлюхой — что ж, значит, я шлюха.

С тех пор как они покинули замок Луддона, Мадлен впервые дала волю своему гневу. Барон был очарован ее неправдоподобно яркими голубыми глазами, сверкавшими от злости и негодования. «Можно не сомневаться, — заключил он про себя. — Она и впрямь невинна».

Дункан решил прекратить разговор, чтобы больше не огорчать очаровательную пленницу:

— Ладно, давай спать!

— Я не смогу спать, опасаясь, что вы воспользуетесь этим для удовлетворения своих низких желаний.

— Ты и впрямь считаешь, что сможешь ничего не заметить? — спросил барон, дивясь наивности девушки. — Если я захочу взять тебя, как ты полагаешь, то прежде всего разбужу тебя. Обещаю. Так что закрой глазки и спи.

Обхватив Мадлен, он уложил ее на себя и натянул сверху на обоих свой плащ, твердо решив не думать больше о девушке в эту ночь.

Однако это оказалось не так-то легко. От нее по-прежнему исходил слабый аромат роз, ее тело было мягким и податливым. Ее близость одурманивала Дункана. Он был уверен, что Мадлен уснет еще не скоро.

— И как же вы это назовете? — донесся до него сдавленный голос Мадлен. Дункану пришлось припомнить весь их разговор, прежде чем он понял, что она имеет в виду.

— Ты о том, что я «воспользуюсь» тобой? — уточнил барон. — Изнасилованием, — пробормотал он ей в макушку.

Девушка подскочила, ударившись головой о его подбородок. Терпение барона иссякло. Он решил, что вообще зря вступал с ней в пререкания.

— Я еще ни одну женщину не брал силой, Мадлен. Так что твоя добродетель в безопасности. А теперь давай наконец спать.

— Никогда? — прошептала пленница.

— Никогда! — рявкнул Векстон.:

Мадлен поверила ему. Странно, но все ее сомнения внезапно исчезли, и она была убеждена, что во сне Векстон не прикоснется к ней. Удивительно, но ей стала нравиться его близость.

Пригревшись, девушка задремала. Перед тем как окончательно заснуть, она захотела устроиться поудобнее, но барон сердито заворчал и, схватив ее за бедра, удержал на месте. Мадлен решила, что он сердится за то, что она разбудила его своими неловкими движениями.

Теплое дыхание Векстона согревало ее шею. Вздохнув, Мадлен закрыла глаза. Она была далека от того, чтобы поддаться соблазну, но тепло так сладко убаюкивало и пробуждало ненужные мысли. Мадлен вспомнила рассказы об Одиссее, о том, как его соблазняли сирены. Ну конечно, дыхание Дункана действовало на нее точно так, как пение сирен на воинов Одиссея. Античному герою пришлось залепить себе уши воском, чтобы спастись от наваждения.

Мадлен пожалела, что у нее нет подобных средств защиты.

…В лесу сердито завывал ветер, но Мадлен находилась в тепле и безопасности в надежных объятиях своего похитителя. Она была вынуждена признаться себе, что песня сирен заворожила ее.

Ночью девушка проснулась лишь один раз. Спине ее было тепло, а вот грудь и руки мерзли. Очень медленно, чтобы не потревожить Дункана, она повернулась на живот. Положив щеку ему на плечо, руки она засунула под его рубашку.

Мадлен еще спала, когда Векстон потерся подбородком о ее макушку. Девушка довольно заурчала и теснее прижалась к барону. Его бакенбарды защекотали ей нос, и пленница невольно открыла глаза.

Дункан наблюдал за ней. Его лицо было безмятежным, глаза — теплыми и нежными. Впрочем, губы Векстона были твердо сжаты, и неожиданно для себя Девушка подумала о том, что почувствовала бы она, вздумай барон поцеловать ее.

Она не произнесла ни слова, но слегка потянулась к нему. Дункана не надо было уговаривать…

Он так и знал, что поцелуй окажется божественным. У Мадлен были такие мягкие, нежные губы. Она еще не совсем проснулась, поэтому не думала сопротивляться, но рот все же не открывала. Не долго думая, барон большим пальцем опустил вниз ее подбородок и проник языком в теплую сладость ее рта так быстро, что Мадлен и не поняла толком, что происходит.

Когда Мадлен робко попыталась вытолкнуть своим язычком его язык, барон перевернул ее на спину и устроился между ее ног. Его ладони нежно сжимали ее щеки.

Руки Мадлен так и оставались под его рубашкой, и она принялась неумело ласкать его грудь, отчего Векстона пробрала дрожь. Барону безумно захотелось взять ее, насладиться ее божественным, податливым телом, но он помнил свое обещание.

Еще никогда в жизни поцелуй не дарил ему такого удовольствия. Векстон не смог бы остановиться, если бы девушку не пробрала вдруг сильная дрожь.

Поцелуй поразил и Мадлен. Она пребывала в сладком оцепенении и совсем не заметила, что барон резко отстранился от нее и упал рядом на спину, закрыв глаза. Лишь прерывистое дыхание напоминало о случившемся.

Мадлен не знала, что делать. Господи, ей было так стыдно! Что это с ней сталось? Она вела себя так развязно… так безнравственно… И, судя по хмурому лицу Дункана, ее поцелуй не доставил ему удовольствия.

Мадлен едва не плакала.

— Дункан! — позвала она.

Ответа не последовало, но по тяжелому вздоху Мадлен поняла, что он ее слышал.

— Прости, пожалуйста, — прошептала девушка. Барон был так удивлен ее извинением, что широко раскрыл глаза. Все его тело ныло от неудовлетворенного желания.

— За что это ты просишь прощения? — раздраженно спросил он.

Впрочем, он тут же пожалел о резкости своего тона. Похоже, Мадлен опять испугалась его, потому что повернулась к нему спиной. Она сильно дрожала. Векстон уже хотел снова прижать ее к себе, как девушка прошептала:

— За то, что я воспользовалась тобой, твоей заботой… причинила тебе хлопоты…

Дункан не верил своим ушам. Это было самое нелепое извинение из всех, что ему доводилось когда-либо слышать.

Медленная улыбка расползлась по лицу барона. Господи, он едва сдерживался от смеха, но Мадлен… Мадлен была так серьезна. И внезапно он понял, что ему совсем не безразличны ее чувства. Из его груди вырвался короткий стон.

Девушка услышала его, тут же вообразив, что стон объясняется отвращением к ней.

— Обещаю тебе, Дункан, такого больше не повторится, — прошептала она.

Крепко обняв свою пленницу, барон привлек ее к себе.

— А я обещаю, Мадлен, что обязательно повторится.

Эти слова прозвучали как клятва.

Глава 4

В человеке, имевшем и потерявшем честь, — источник зла.