Год багульника. Тринадцатая луна - Джен Коруна

— Наверное, потому что я левша, — фыркнула Моав, оставляя кролика в покое. — Все эллари левши. Левой стороной правит луна — ее мир это как будто отражение дневного мира в зеркале ночи. Она противоположна солнцу, как холод — огню, тени — свету, как право и лево. Ясно тебе?

— Чего уж тут не ясного! А я и не заметил, что ты левша…

— Ты вообще много чего не замечаешь, — съязвила она.

— Так тогда зачем же ты тогда взяла меня с собой, раз я такой чурбан? — не спустил хэур.

— Чтобы хоть как-то разнообразить дорогу — зачем же еще! — как само собой разумеется ответила она.

Сигарт лишь вздохнул в ответ — глупо ссориться, когда обед уже почти готов… Погрузившись в молчание, он, за неимением иных занятий, принялся искоса рассматривать эльфу. И чем больше он предавался этому занятию, тем сильнее чувствовал, какая огромная между ними разница. Она ведь — ну точно овечка! Чистенькая, беленькая, а он… Куртка потертая, вся в пятнах, да и вообще весь наряд его уже далеко не первой свежести… И потом, она такая молоденькая — он не удивится, если окажется, что она и с мужчиной-то никогда не спала, — а он уже довольно на жизнь насмотрелся… Нет, не дело такому утенку с чудищем эдаким по лесам шастать! Да еще и весной, когда кровь так и вскипает в венах. Он невольно поежился: ну, ничего, до города уж как-нибудь дойдут, а там — каждый своей дорожкой. Эта мысль немного успокоила его.

Внезапно он вспомнил, что еще до ранения хотел вернуться в город, чтобы доложить фринну о бесчинстве гарвов, напавших на виверна. Он даже дернулся: и как мог забыть о том, что составляло его службу?! Однако в следующий же миг его вспыхнувший было взгляд смягчился и снова устремился на огонь: наверняка Тив уже знает о гарвах и без него… «Едва ли ему стоит поворачивать обратно в город», — подумал Сигарт, и эта мысль ему самому показалась странной.

***

От опушки пришлось ехать по дороге — до самого Имрана тянулись бесконечные поля с крохотными островками лысых деревьев. Не привыкший к открытым пространствам, Сигарт чувствовал себя крайне неуютно. Навстречу им то и дело попадались телеги, влекомые понурыми лошадьми, и всадники. Каждый встречный считал своим долгом пристально рассмотреть хэура и его спутницу. Такое внимание постепенно начинало раздражать Сигарта. Не в пример ему, лиаф чувствовал себя куда спокойнее: исполненный чувства собственного превосходства, он даже не поворачивал головы в сторону прохожих и верховых, по-видимому, не считая их чем-то, достойным внимания.

Между тем, настроение Сигарта стало портиться. Он успел заметить, что они были не единственными, кто направлялся в Имран — вдалеке за ними давно темнели силуэты нескольких всадников. Впрочем, они не слишком спешили — расстояние между ними и лиафом не сокращалось… Передвигаясь шагом по обочине раскисшей дороги, Сигарт уже давно жалел о том, что согласился ехать с эльфой. Один раз он попробовал пнуть коня пяткой, но тот обернулся и окатил его таким высокомерным взглядом, что Сигарт еще больше укрепился в решении во что бы то ни стало при первой же возможности избавиться от этой странной компании. К счастью, ждать оставалось недолго: до города было не больше двух дней пути. Пока же от делать нечего Сигарт как будто ненароком взглядывал через плечо на попутчицу. Надо же, лунная эльфа в краю людей, и еще такая маленькая! И как ей не страшно? Чтобы хоть как-то убить время, он решил немного порасспросить новую знакомую. Он обернулся, его глаза встретились с глазами сидящей за ним эльфы; по спине хэура пробежал холодок, но он тут же овладел собой.

— Слушай, а что ты вообще делаешь в этих землях? Я думал, эльфы и носа не высовывают из своего Рас-Сильвана, а до него отсюда как до неба. Зачем ты сюда явилась, с такими-то ушами?

Он скользнул взглядом по узеньким ушкам эльфы, разделяющим белые волосы; Моав рассмеялась.

— Ну как зачем! Затем, чтобы спасать всяких хэуров от раненых вивернов!

— А если серьезно?..

— А если серьезно — у Рас-Сильвана везде есть глаза и уши, и то, что ты их никогда не замечал, лишний раз доказывает их эффективность. Эльфийских князей касается все, что происходит по ту и по эту сторону гор. Срок моего пребывания здесь истек и теперь я возвращаюсь домой.

— Значит, ты следопыт?

— Кто?!

— Ну, лазутчик, собирающий сведенья.

— Вроде того…

Сигарт напрягся.

— Значит, ты, наверное, уже в курсе насчет луны, ну и всего этого?.. — осторожно спросил он.

— Угу, — кивнула эльфа. — Из Рас-Сильвана недавно сообщили.

Хэур почувствовал, как она выпрямилась в седле за его спиной.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Да что думаю?!.. — резко ответила она — Сигарту даже показалось, что в ее голосе мелькнула нотка раздражения. — Думаю, нам всем надо готовиться к войне! Моррог — это ведь не пара сулунгов!

— Ну да…

Оба притихли. Через некоторое время Сигарт ощутил, как Моав дергает его за куртку.

— Эй, ты чего умолк?

— Я? Да ничего, задумался просто. Моррог ведь не пара сулунгов… — улыбнулся он, обернувшись к ней. — Так что ты там говорила? Ты вроде как тоже следопыт?..

Она кивнула.

— Выходит, мы с тобой коллеги!

— Похоже, что так…

Сигарт ощутил нечто, похожее на симпатию. Бедная малышка! Видать, соскучилась по дому, а до него еще так далеко — даже гор еще не видно, одни поля да хутора из двух-трех покосившихся изб. Он оглянулся назад. Кривая дорога была пустой до самого горизонта, ехавшие за ними поселяне куда-то исчезли — вероятно, устроили привал. И вправду, часом больше, часом меньше — какая разница: когда путь длинен, времени уже не считают…

Вскоре вдали показалась рощица — темный островок среди ржавого луга. На более укромное место для ночлега рассчитывать не приходилось. Путники съехали с дороги и двинулись к деревьям: голые ветви просматривались почти полностью, однако они создавали хотя бы какую-то видимость укрытия. Углубившись в заросли на достаточно большое расстояние, конь остановился безо всякой команды. Эльфа пушинкой скользнула с седла.

— Приехали! С меня костер, с тебя добыча.

Не говоря ни слова, Сигарт слез с коня и побрел обратно в сторону луга: на границе с рощей, где росли молодые деревца, могли пастись зайцы. Отойдя довольно далеко от стоянки, он обернулся рысью — пугать эльфу своим звериным видом ему не хотелось. Как это бывало всегда, превращение влило в него новые силы — в зверином теле он чувствовал себя легче и ловчее. Он упруго и с наслаждением потянулся — сначала передними лапами, затем задними — и бодро потрусил к опушке.

Охотнику повезло: на опушке рощицы он заметил крупного зайца — тот стоял на задних лапках и обгладывал нежную молодую кору. Сигарт напрягся, припал к земле и стал бесшумно подкрадываться к добыче. Заяц вздрогнул, стриганул ушами, собрался бежать, но опоздал. Серой молнией хэур рванулся из укрытия, в два огромных прыжка покрыл разделяющее их расстояние и камнем упал на добычу. Через мгновение острые клыки сжимали дрыгающегося зверька.

Сигарт собрался было возвращаться в лагерь, как вдруг застыл на месте — он явно ощущал на себе чей-то взгляд! Резко вспрыгнув, он развернулся в сторону чащи, готовый ко встрече с противником, но обороняться не пришлось: всего в десятке шагов от него стояла Моав, в ее руках была вязанка дров. Сердце Сигарта упало — ведь не хотел ее пугать! Он не шевелился, лихорадочно думая, что делать дальше. Глупо было, конечно, вот так стоять, но оборачиваться человеком еще глупее — хорош бы он был с зайцем в зубах! Бросать же добычу было жалко — заяц не преминул бы сбежать. Сигарт решил, что лучше всего ничего не делать. Жаль конечно, что пришлось напугать эльфу, но в конце концов он тот, кто он есть, нравится ей это или нет…

Некоторое время они стояли друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Моав пошевелилась первой. Она осторожно положила дрова на землю, шагнула в сторону Сигарта. Не выпуская добычи, хэур оскалился и глухо зарычал. Верхняя губа злобно задергалась, хриплое урчание не предвещало ничего хорошего. Заяц на всякий случай притих. Эльфу же эта угроза, похоже, не смутила: пристально глядя в круглые желтые глаза, она сделала шаг вперед, затем еще один. Рычание усилилось. Она шагнула еще, узкая белая рука повисла в воздухе… В следующий миг пальцы Моав коснулись шелковистой шерсти между ушами рыси. Угрожающее низкое урчание перешло в недовольные гортанные звуки и вскоре стихло совсем. Тонкие пальцы осторожно перебрали серебристую шерсть. Все еще не выпуская зайца из зубов, хэур подозрительно обнюхал ее руку. Она заулыбалась и погладила его по голове. От неожиданности Сигарт аж прижал уши — так с ним не обходились даже самые смелые людские жены! Воспользовавшись минутным замешательством хищника, заяц отчаянным усилием извернулся, выскользнул из грозных зубов хэура и дал стрекача. Моав рассмеялась.

— Идем, сегодня на ужин яичница — я нашла в зарослях тетеревиное гнездо, — весело проговорила она и, подобрав дрова, пошла к лагерю.