Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сказал:
— Звучит заманчиво. Что конкретно требуется от меня?
— Делить изготовленное с нами. Пополам.
— Изготовленное?
— То, что изготовит твоё священное пространство.
— Может получиться так, что оно не изготовит ничего.
— Тогда мы получим пятьдесят процентов ничего, — заявил Фил. — Но мы любим рисковать. Мы можем перевезти твоё магическое оборудование в одно уединённое место в Джерси, оставить тебе питание на пару недель и посмотреть, как ты справишься.
— Любопытно, — сказал я.
— И не забывайте, — заметил Хэйнс, — вы получите пятьдесят процентов того, что сумеете выпросить у магии.
Это показалось мне неплохой сделкой — по крайней мере, на первое время это гарантировало мне достаточно свободного времени для моих занятий.
Когда-то компаньоны Фила сняли в северном Джерси помещение под лабораторию по разработке программного обеспечения, но потом ушли из этого бизнеса. Однако пока они продолжали вносить арендную плату, так как там ещё оставалось кое-какое оборудование. Это был маленький домик на отшибе с просторным лабораторным залом и двумя жилыми комнатами. Меня доставили туда, и Фил каждые несколько дней привозил мне из Нью-Йорка замороженные обеды.
Я жил один и практически никого не видел — ближайший городок располагался в двух милях, а у меня не было машины, и кроме того, что я там забыл? Когда я не занимался магией, я читал книги. Особенно мне нравились трактаты Марсилио Фичино. Его величие заставляло меня стыдиться самого себя.
Это произошло неделей спустя, золотистым вечером позднего октября, когда листва клёнов только начала менять свой цвет. Я наблюдал за птицами в небе, летящими на юг, прочь от мрачной зимы, ожидающей меня. Потом я опустил взгляд и увидел её. Она расположилась на моей лужайке с мольбертом, складным стулом и большой соломенной сумкой, из которой торчали акварельные краски и бутылка с водой.
Я тихонько подошёл сзади, и женщина поспешно вскочила.
— Простите, я думала, что здесь никто не живёт! — торопливо проговорила она. — Честное слово, я не собиралась нарушать границы вашей частной собственности!
— Ничего страшного. Я живу здесь, но я не хозяин этого домика, — успокоил её я.
— Но я нарушила ваше уединение, — настаивала она.
— Вы нарушили моё одиночество.
Женщина вздохнула с облегчением и снова уселась перед мольбертом.
— Я художник, — сказала она. — Рисую акварелью. Некоторые говорят, что это не настоящее искусство, но оно меня радует. Я заметила это место очень давно. Я хотела нарисовать его, но ждала, пока клёны поменяют цвет. Волшебное зрелище!
— Но ведь листва только начала краснеть, — заметил я.
— Да, пройдёт ещё пара недель, пока они окончательно оденутся багрянцем. Но они очень красивы именно сейчас, когда ярко-красная и оранжевая листва ещё сливается с зелёной. Это время перемен, недолговечное и прекрасное. Любой художник может нарисовать дерево в полном осеннем наряде, но не каждый сумеет уловить тот короткий переходный момент, когда оно ещё только меняет цвет листвы с прохладно-зелёного на обжигающе красный.
— А после этого приходит зима, — сказал я.
— Именно.
— Я был бы счастлив, если бы вы приезжали сюда рисовать эти деревья или что-нибудь ещё. Возможно, будет лучше, если я отойду в сторонку и оставлю вас в покое?
— Вы не помешаете мне, если останетесь, — сказала она. — Кстати, меня зовут Мэриэнн Джонсон.
Мэриэнн снова взяла кисти и продолжила прерванный рисунок. Она работала очень быстро, её мазки были уверенными и чёткими. Я наслаждался, наблюдая за её работой. И ещё мне нравилось смотреть на неё. Её нельзя было назвать хорошенькой, но черты её лица были очень нежными, и я уже знал, что она видит в окружающем мире больше, чем я. Она была маленькой, уютной женщиной моего возраста, может быть, на год или два моложе. Мы говорили о живописи, деревьях и магии. Наконец, два часа спустя, её рисунок был готов.
— Теперь нужно несколько минут, чтобы краски высохли, — сказала она. — Затем я покрою картину акриловым фиксатором и больше не буду вам надоедать.
— Вы действительно хотите уйти?
— Мне пора, — уклонилась она от прямого ответа.
— Ладно, — сказал я. — А если я покажу вам настоящий магический церемониал?
— Звучит заманчиво, — созналась Мэриэнн.
— Пойдёмте в дом и посмотрим, не подарит ли вам что-нибудь теменос.
— Вообще-то я не думаю, что мне хочется входить в дом, — осторожно сказала Мэриэнн.
— Тогда я быстренько сбегаю и посмотрю, нет ли там чего-нибудь для вас.
Она поколебалась, затем сказала:
— Не обращайте внимания. Я пойду с вами. Хочу посмотреть, как вы живёте.
Войдя внутрь, мы миновали холодные, сверкающие хромированными поверхностями лабораторные помещения и попали в мою комнату. На алтаре, освещённое свечами, лежало что-то овальное и блестящее. Я протянул в руку и взял изготовленное. Судя по всему, эта штука была сделана из серебра.
— Похоже, это кулон или что-то наподобие, — произнёс я. — Магия предназначает его вам. Пожалуйста, примите этот дар.
С серьёзным видом Мэриэнн приняла кулон и стала вертеть его в пальцах.
— Ну, — сказала она, — никак не ожидала, что день завершится таким образом.
— Я тоже. Могу я увидеть вас снова?
— Вы знаете ресторан «Альбатрос»? Я работаю там официанткой.
А потом она уехала домой, и мрак лаборатории сомкнулся надо мной. Я потерянно бродил взад и вперёд по комнате. Здесь было спокойно, абсолютно спокойно, словно в бетонной гробнице. И я положил себя в неё сам.
Я думал о людях, практикующих магию.
