Бессильная - Лорен Робертс

Затем глаза Кая переходят на меня, скользят по мне. Будущий Энфорсер сопротивляется желанию отомстить и вместо этого сканирует мое тело на предмет повреждений. От этой мысли я сглатываю комок в горле, когда его взгляд задерживается на ране, все еще зияющей на моей голове, а затем медленно перемещается на шею, на которой, вероятно, уже появились синяки. Затем его взгляд устремляется на что-то далеко позади меня.

Флаг.

Никто еще не добрался до него, слишком занятые борьбой и жаждой мести, чтобы оторваться. Когда я снова смотрю на Кая, его взгляд уже устремлен на меня. — Иди, — бормочет он, кивая в сторону флага, который принесет мне победу. — Выиграй эту чертову штуку, Грей.

Я моргаю ему, но его внимание уже вернулось к задаче, стоящей перед ним. Тогда я поворачиваюсь к флагу. Мои сапоги скребут по камням под ногами, когда я шагаю к этому, казалось бы, незначительному куску ткани.

К крикам и воплям драки присоединяется еще один звук, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Кай начал работу над Эйсом. Я не обращаю на это внимания, сосредоточившись исключительно на флаге.

И вот я уже стою под ним и смотрю на свой приз. Смотрю на свою победу.

И никто не останавливает меня, когда я срываю флаг.

Глава 44

Кай

Забавно, что убийство заставляет меня чувствовать себя живее всех живых. Я ощущаю себя легче, чем в последние дни. Мой разум стал яснее, острее, теперь, когда мысли об Эйсе больше не поглощают его.

Я жалею только о том, что у меня не было больше времени, чтобы поиграть с ним, и если бы я был лучше, эта мысль могла бы оттолкнуть меня.

Пересказ Испытания был утомительным, в основном состоял из молчаливого подъема каждой команды на гору. Но финальная схватка на вершине заставила скучающую толпу ликовать. Хаос был запечатлен Зрениями и воспроизведен для меня заново.

Я видел, как Пэйдин встретилась с моими глазами и сделала мне подарок.

Дар жизни. Дар отнять жизнь.

Она передала мне Эйса, несмотря на то, что сама хотела убить его. Она позволила мне отомстить, даже не подозревая о том, что отчасти это было сделано ради нее. Потому что до того, как я хотел убить Эйса за то, что он чуть не убил Джекса, я хотел убить Эйса за то, что он чуть не убил Пэйдин.

Смерть мне не чужда. Я убил больше, чем могу сосчитать, и кровь, прилипшую к моим рукам и запятнавшую мою душу, никогда не отмыть. И все же она смотрела на меня так, словно я заслуживал Эйса, доброты….

Она. Я хочу быть достойным только ее.

Я наблюдал, как Смерть забирает очередную жертву. Блэр была той, кто жестоко лишил Брэкстона жизни. Что ж, она не может приписать себе всю заслугу. Возможно, я помог. Ее разум направил тупую ветку, которая валялась на земле, ему в грудь. Плоть и кости разорвались, освобождая место для нового дополнения, пронзившего его тело. Оно медленно высасывало жизнь из его удивленных глаз, прежде чем он упал на землю.

Но удивление во взгляде Брэкстона отразилось в глазах Блэр.

Она целилась не в Брэкстона. Нет, эта тупая, жестокая смерть была направлена на серебристоволосую девушку, которая, ничего не подозревая, шла к своей победе. Может быть, я и обманул Смерть, лишив ее намеченной жертвы, но тем не менее я дал ей жизнь. Я позаимствовал силу Блэр и направил судьбу в другое русло. И она нашла Брэкстона.

Но я бы не задумываясь сделал это снова, и снова, и снова, чтобы спасти эту серебристоволосую девушку.

Отличная команда, Смерть и я.

Но у меня было три дня, чтобы прийти в себя после Испытания. Три долгих дня, проведенных на тренировочном дворе, мокрых от пота, или запертых в кабинете с Глушителем моего отца, где я, скорее всего, тоже мокрый от пота. Дамион упорно подталкивает меня, задушив своей способностью, а я пытаюсь использовать ее против него.

Неважно, болит ли мое тело или мозг от тренировок, я приветствую их. Отвлечься — лучший способ скоротать время, а у меня, похоже, есть много вещей, от которых я хотел бы отвлечься в эти дни.

— Кай, ты слушаешь, мальчик?

Я качаю головой, возвращаясь к разговору. — Внимательно, отец.

Король глубоко вздыхает, а Китт бросает на меня взгляд. Мы уже несколько часов сидим в его кабинете, обсуждая все — от смены караула до Сопротивления, о котором у нас нет никакой новой информации, поскольку те немногие пленники, что были убиты во время нападения на первом балу, уже мертвы. Впрочем, отец, похоже, не особенно обеспокоен этим фактом и вместо этого говорит об Испытаниях гораздо дольше, чем я его слушаю.

Он смотрит на нас двоих и медленно спрашивает: — Интересно, что в последнем Испытании победила девушка из трущоб, вы не находите?

Я напрягаюсь, и думаю, что Китт мог бы сделать то же самое.

Я практически отдал победу ей, предпочтя месть. Пытки вместо триумфа. Интересно, знает ли об этом отец? Знает, что я позволил ей без раздумий подойти к флагу. Знает, что я улыбался, глядя на нее, сильную и уверенную, когда она поднимала флаг в воздух.

— Она победила честно. Я не нахожу это интересным. — Слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю о них подумать.

Беззлобное хихиканье наполняет комнату. — В том-то и дело, — говорит отец, зеленые глаза пронзают меня насквозь так, как никогда не могли пронзить глаза Китта. — Трущобники не выигрывают.

Я напрягаюсь при этом слове, но не решаюсь перебить его взгляд. — И все же она победила.

Китт бросает на меня взгляд, но мои глаза прикованы к королю, когда он говорит: — И тебе лучше не позволять этому повториться. Не забывай, что именно ты должен победить в этих Испытаниях, и если тебе нужно, чтобы я напомнил тебе, что произойдет, если ты этого не сделаешь, я сделаю это. — Он наклоняется вперед, его голос становится смертоносным. — Я готовил тебя к этому, так что ты меня не разочаруешь. Понял, Энфорсер?

Угроза в его тоне очевидна, и я слышу, как она звенит у меня в ушах.

Проиграешь — и ты ничто.

— Понял, Ваше Величество.

И с этими словами я встаю на ноги и выхожу за дверь. Я шагаю по коридорам,