Ледяная трилогия - Владимир Сорокин

Стефани Треглоун, 14 лет, Ньюкасл, Австралия За неделю до рождественских каникул к нам в школу приехали две женщины, помощницы режиссера, которые сказали, что они набирают девочек для массовки римейка известного фильма Питера Уира «Пикник у Висячей скалы». Этот фильм в Австралии знают все – мои родители всегда его смотрели, даже когда я была еще маленькой, у нас дома есть кассета и DVD. Мы были с родителями и у скалы Мэседон, там, где произошли те трагические события 14 февраля 1900 года, когда старший класс женской Эпплъярдской школы отправился в День святого Валентина к той самой скале на пикник и три девочки бесследно исчезли. Все девочки нашего класса очень хотели сняться в этом фильме. Эти помощницы режиссера, Дебора и Элен, сказали, что режиссером римейка будет Дэвид Линч, что сейчас идет кастинг и что Линч выбирает на роли девочек совсем неизвестных школьниц, так что очень может быть, что кто-то из нас может сыграть в фильме полноценную роль, со словами. Из нашего класса отобрали трех девочек, меня в том числе, а из школы – еще семерых. Все мы были голубоглазые и светловолосые. Когда меня выбрали, я очень обрадовалась! Мне очень нравится одна из девушек в фильме Уира – Миранда. Она такая красивая, нежная, как ангел! У нее удивительные голубые глаза, прелестные белокурые волосы. И очень жаль, что она практически не стала голливудской звездой, сыграла потом только в «Безумном Максе», и все. Элен и Дебора сказали, что после Рождества нам нужно будет поехать в Сидней, где встретятся все отобранные, и Линч сам выберет из нас тех, кого надо. Нам оплатили проезд. И с нами поехала миссис Халле, мама Сюзи Халле. Мы приехали в Сидней и к 12.00 пошли в оперный театр на набережной. Это огромное здание, я там была девочкой дважды – на опере «Пер Гюнт» и на балете «Жизель». Нас проводили в один из залов, и весь этот зал, 1500 мест, был заполнен школьницами! И все они были голубоглазые и светловолосые! Я такого никогда не видела! И среди них были многие, похожие на Миранду. Конечно, я сразу поняла, что меня никогда не отберут – ведь в зале столько красивых девочек! Мы ждали Линча. Но вместо него на сцену поднялись трое – такой толстоватый парень, пожилая дама и лысый худой мужчина, очень серьезный. И пожилая дама нам сказала, что Линч очень занят, поэтому выбор сделают они – его помощники. А сама эта дама представилась как автор сценария фильма. И эти трое сели в кресла посередине сцены и попросили, чтобы девочки подходили к ним парами, по очереди. И девочки стали подходить. И эти трое внимательно смотрели каждую пару, а потом просили подойти, и пожилая дама каждой девочке клала руку на грудь, там, где шея начинается. И так продолжалось почти четыре часа. И за это время из полутора тысяч отобрали всего 36. В том числе и меня. Затем они записали мои координаты и сказали, что со мной свяжутся по электронной почте. И я радостная вернулась домой. Я была на седьмом небе! Из всей нашей школы выбрали только меня! Я стала ждать вестей. Но день шел за днем, и никто не писал мне. Надо было ждать. Родители и друзья по школе успокаивали – кино быстро не делается, подожди. И я ждала. Но ужасный случай помешал мне стать актрисой. Когда я возвращалась из школы и переходила Мэйн-стрит, остановилась машина, и женщина, сидящая за рулем, спросила про дорогу на Сеснок. Я сказала – прямо и на светофоре направо. Она засмеялась, показала на уши: не слышу! Я подошла к ней, повторила. Последнее, что запомнила, у женщины в руке был брелок в форме маленького мушкетерского пистолета. Очнулась я уже в больнице. У меня очень болела грудь и шея. Грудь была вся забинтована, там была рана. Потом мне сказали, что меня нашли на шоссе. Меня сбила машина, когда я разговаривала с этой женщиной. А женщина исчезла.

«Мда, Стефани, актрисой ты не стала… – грустно усмехнулась Ольга, – И Дэвид Линч вряд ли теперь снимет этот римейк…»

– Фимочка ха-а-ароший! – выкрикнул попугай.

– Лучше всех, – кивнула Ольга.

Джамиля Сабитова, 38 лет, Темиртау, Казахстан Я 4 года проработала на нашем городском рынке. У нас с моим мужем, Таймуразом Сабитовым, был свой ларек «Бешбармак». В ларьке мы готовили горячую еду для торговцев на рынке. Мы делали бешбармак, плов, баурсаки и лагман. И все торговцы были всегда довольны, потому что мы с мужем хорошо готовили. И дирекция рынка была довольна. 4 апреля 2005 года я работала в ларьке со своей сестрой Тамарой, так как мой муж уехал в Караганду покупать кухонный гарнитур. Тамара младше меня на 7 лет и всегда помогала мне, когда муж был занят. В тот день мы, как всегда, с утра все сварили и приготовили, а к 13.00 открыли ларек и стали обслуживать. К нам подходили торговцы, брали еду и уходили с ней по своим местам. Нас очень любили на рынке, потому что я и Тамара – очень красивые. Наша мама – русская, а папа – казах. Мама у нас – блондинка, глаза у нее темно-синие, очень красивые. И что самое главное – у нас с Тамарой тоже такие же глаза и такие же светлые волосы. А от папы – нос, губы и черные брови. И все всегда шутили, что мы – мамины дочки. В Казахстане мало людей с голубыми глазами, и блондинок тоже мало. Поэтому с нами всегда заигрывали мужчины, когда покупали еду, говорили разные веселые слова. И в тот день к ларьку подошел один мужчина. Он был не местный, я его прежде никогда не видела. Он был высокий, стройный блондин с голубыми глазами, красивый, хорошо одетый, видно, что богач. Он спросил, вкусный ли наш плов. Мы сказали – попробуйте, все хвалят. Он взял чашку плова, попробовал немного риса. И сказал – очень вкусно, наверно, потому что вы такие красавицы. И стал нам говорить разные слова о нашей красоте. Я спросила, что он купил на рынке. Он сказал, что просто зашел посмотреть на рынок его друга, Тофика Халилова. А это был хозяин рынка, очень богатый человек. И мужчина сказал, что доволен рынком, особенно если на нем работают такие красавицы, как мы. И очень весело шутил с нами. Тамара спросила, чем он занимается, он ответил, что у него бизнес в Алма-Ате, два ресторана, и что он приехал в Караганду по делам и заехал в Темиртау к старому другу Тофику. И спросил – что мы вечером делаем? Мы ответили – моем, убираем посуду, идем домой к мужьям и детям. Тогда он предложил пойти с ним к Тофику на плов. Мы отказались, сказали, что мужья нас вечером не отпустят и у нас много дел. Тогда он предложил пойти с ним в ресторан сейчас. И очень весело шутил с нами. И мы с Тамарой смеялись, потому что он был очень веселый. Он говорил, что надо иногда отдыхать от жен и мужей, чтобы сильнее их любить. И все уговаривал нас поехать с ним. И мы сказали – хорошо, только на час. Он сказал – хорошо, выбирайте ресторан. Тамара говорит – «Жулдыз» Это самый дорогой ресторан в Темиртау. Он говорит – нет проблем. Тогда мы заперли ларек и пошли с ним. И когда вышли с рынка, он подошел к своей машине, очень дорогой, новой совсем и красивой. И открыл заднюю дверь – садитесь, девушки. Мы сели, он сел за руль, поехали, включил он музыку. И тут вдруг поднялась перегородка в машине, и мы как бы за стеклом от него. И что-то кислое в воздухе – и я потеряла сознание. Очнулась я на земле. Подняла голову – ночь кругом, под лицом песок, где-то собака воет. Хотела сесть – и сразу грудь заболела, будто кто-то ударил сильно. Присмотрелась – где-то на пустыре, за городом я. И вижу – Тамара рядом лежит. Я ее тронула, а она не двигается. Мертвая. Так я до утра возле нее и просидела. Плакала и сидела. Сил не было идти. А утром ехали рабочие по шоссе из Сарани, заметили нас, подобрали. Вызвали мужа, отвезли в больницу – у меня вся грудь отбита, синяк сплошной. А у Тамары еще сильнее – разбито все, грудина перебита, ребра сломанные сквозь кожу торчат, я видеть не могла. Месяц в больнице пролежала, пока грудь заживала. Потом в милиции сказали – маньяк.

– Мда… простая история… – произнесла Ольга. – В «Жулдыз» он вас с сестрой так и не сводил… Конечно, маньяк, Джамиля. Маньяк. Который перелетает из Ньй-Йорка в Сидней, из Сиднея в Караганду. А потом… во, в Цюрих! Богато живет этот маньяк…

Томас Урбан, 52 года, Цюрих, Швейцария Три года назад я попал в автомобильную катастрофу и на время почти совсем потерял ближнюю память. Я забыл, как зовут мою жену, не верил, что у меня есть дочь, не знал, что я архитектор, и т. д. Зато дальняя память, наоборот, обострилась так сильно, что стали всплывать события из раннего детства, отрочества, те, которые я не помнил никогда. Например, я вспомнил со всеми подробностями, как в семье праздновали мое пятилетие, кто был у нас, что ели, что говорили, что мне подарили. Вспоминал и многое другое. За те полгода, что я провел в клинике, я многое вспомнил. Словно мне показали фильм про меня. Среди множества эпизодов из детства и юности всплыл один, очень странный. Я до сих пор не могу дать ему здравого объяснения. Летом 1972 года, когда мне исполнилось 15 лет, старшая сестра, Мириам, купила мне билет на концерт группы «Led Zeppelin», которая давала концерт в Цюрихе на Халленстадионе. Эту группу я тогда знал очень мало, но о ней уже много писали в молодежных журналах, она быстро становилась супергруппой. Сестра купила мне дорогой билет, я оказался прямо перед сценой. Концерт был замечательный, я впервые увидел этих великих музыкантов, увидел совсем близко Роберта Планта, услышал его великолепный голос. Концерт произвел на меня огромное впечатление. До этого я был только на концертах групп «The Who» и «Chicago». Но «Led Zeppelin» оказался на голову выше тех групп. Особенно мне понравился Роберт Плант – высокий, стройный, с золотистой копной волос, с голубыми глазами и с «золотым» голосом. Когда концерт закончился, публика неистовала. Мы выбежали на площадь перед стадионом и скандировали «Led Zepp! Led Zepp!». И тут я увидел двух девушек, очень красивых, кудрявых блондинок, держащих плакат «Фан-клуб Роберта Планта». Вокруг них толпилась молодежь. Я тоже подошел. Рядом с плакатом стоял стол, сидела третья кудрявая блондинка и записывала фанов в клуб Планта. На плакате я прочитал условие: длинные светлые волосы, голубые глаза. Я как раз подходил! Мои волосы в то лето были почти до плеч, я подражал Джорджу Харрисону. Девушки записали мой адрес и телефон, сказали, что позвонят. И я, довольный, отправился домой. Дома я разбил свою копилку, пошел и купил два диска «Led Zeppelin». И слушал их непрерывно. А через несколько дней мне позвонили и сказали, что клуб фанов Роберта Планта проводит свою первую встречу. Я сел на свой велосипед и к 16.00 поехал по указанному адресу, в богатый район Цюрихберг на Хадлаубштрассе. Там стояла большая старая вилла, увитая диким виноградом, на воротах висели плакат «Led Zeppelin» и большой портрет Роберта Планта. Я оставил велосипед у ограды, позвонил в калитку, представился. Меня впустили, я вошел в эту виллу. Это был старый, богато обставленный особняк. И в нем нон-стопом звучала «Whole lotta love»! Это было так странно, в этой старомодной обстановке, среди викторианской мебели – и музыка «Led Zeppelin»! Одна из тех самых кудрявых блондинок встретила меня в прихожей и проводила в просторную гостиную. Там уже сидели человек тридцать молодых людей: светловолосые и голубоглазые девушки и парни. В основном это были мои ровесники, но были и постарше. На столе стояли безалкогольные напитки, лежали сигареты, чипсы. Мы сперва слушали музыку. Потом стали переговариваться, знакомиться. За это время подходили другие блондины и блондинки. Постепенно весь зал заполнился, музыка прекратилась. И к нам вышла женщина ослепительной красоты – высокая, статная, с бронзовой кожей, с золотистыми волосами, с правильным аристократическим лицом и глубоко-синими глазами. Она была во всем синем, в синих перчатках, даже туфли и украшения на ней были синие. Встав посередине зала, она заговорила с нами. Но не на швейцарском диалекте, а чисто, по-немецки. Она сказала, что Роберт Плант – упавший с неба ангел, затерявшийся среди людей, что он поет на языке небесных сфер, что, слушая его голос, мы все станем свободнее и добрее, что мы поймем, что такое небесная любовь, что сегодня мы начинаем наше общение, что музыка «Led Zeppelin» поможет нам стать красивыми внешне и внутренне. Ее грудной, спокойный голос завораживал, мы не отрываясь смотрели на нее. Она же взяла плоскую синюю коробку с изображением золотистого падающего ангела, открыла ее и протянула нам. В коробке лежали маленькие шоколадные фигурки этого же ангела в золотистой фольге. «Причаститесь музыке небесных сфер!» – с улыбкой сказала она. И в ту же секунду мощно и пронзительно запел Роберт Плант: «Baby, I’m gonna leave you». Мы все стали брать шоколадки из коробки, разворачивать золотистую фольгу и есть. Это был хороший швейцарский шоколад. Я съел свою шоколадку. И через несколько минут потерял сознание. Очнулся я ночью лежащим на мостовой. Меня тормошили двое полицейских. Это было в центре, возле бара «Одеон», где пьют студенты. Рядом валялся мой исковерканный велосипед. Голова кружилась, меня тошнило. И жутко болела грудь. Она была вся разбита. И полицейские сказали мне, что, вероятно, меня сбила машина. Вызвали родителей, меня отвезли в клинику. В моей крови нашли алкоголь. Потом я впал в лихорадочное состояние, подскочила температура. На грудь наложили повязку, вкололи мне снотворное. В клинике я провел две недели. В середине грудной кости у меня осталась выбоинка. Она у меня до сих пор. Как я ни рассказывал тогда родителям про клуб фанов Роберта Планта, как ни доказывал, что я был на вилле, они не верили. Они были уверены, что я напился с друзьями в каком-то баре, поехал на велосипеде и пьяный попал под машину. Потом я съездил на Хадлаубштрассе, позвонил в калитку той самой виллы. Мне открыла горничная. Естественно, никакого клуба в этой вилле никогда не было, имя Планта горничная слышала впервые. На вилле жила семья хасидов, о которых я уже позже, много лет спустя, узнал, что они – крупнейшие в Швейцарии торговцы алмазами. Ровесники и друзья тоже ничего не знали про этот клуб. Однажды в трамвае я встретил девушку, бывшую тогда на вилле. Я узнал ее. Но она с улыбкой сказала, что никогда не была там. И все это забылось как странный сон. До тех пор, пока я не попал в аварию и не потерял ближнюю память. И тут я вспомнил, вспомнил все, что было после того, как я съел ту самую проклятую шоколадку! Я тогда сполз с кресла на ковер. Но не заснул, а просто обездвижился. Я не мог пошевелить пальцем. Но был в сознании, слышал все и видел возле своего носа красно-серый узор ковра. И я слышал, что происходит с другими – они или застывали в креслах, или валились на пол. Потом я услышал, как вошли несколько мужчин. Послышалась какая-то молчаливая возня. Потом меня подхватили под руки и поволокли вниз, по ступеням. Я оказался в подвале. Затем меня подняли, приковали к стене. И рядом были прикованы какой-то парень и девушка. Сильные руки сняли с меня рубашку, и я увидел, как открыли продолговатый кофр. В нем лежали три странных молота, наконечники которых, как мне вначале показалось, были стеклянные. Какой-то мускулистый белобрысый мужчина взял такой молот, размахнулся и со всего маху ударил прикованного парня в грудь. И сразу к парню подошла та самая дама в синем, прижалась к груди. Потом отпрянула. И мужчина снова ударил. Она опять приникла. И сказала: «Пустой орех». Парня отстегнули от стены, поволокли прочь. Мужчина взял другой молот и точно так же стал бить в грудь девушку. Дама в синем приникала к ее груди, словно вслушиваясь. Мужчина бил так сильно, что молот стал крошиться, полетели куски. И снова дама сказала: «Пустой орех». Девушку отстегнули, а когда поволокли, я заметил, что изо рта у нее идет кровь, а ноги бьются в конвульсиях. Одновременно приволокли еще двух, стали пристегивать к стене. А ко мне подошел мужчина с молотом, размахнулся и со всей силы ударил меня в середину груди. Удар был такой силы, что от наконечника молота брызнули осколки. От боли у меня все поплыло перед глазами. Но я по-прежнему не мог пошевелиться. Дама в синем прижалась ухом к моей груди, послушала, отпрянула. Он снова ударил. У меня все плыло перед глазами. Опять приблизилась та красавица, синей перчаткой стерла с моей груди осколки от молота, и я понял, что наконечник не стеклянный, а ледяной! Она прижалась ухом к груди. Я стал терять сознание. Последнее, что я услышал: «Пустой орех». Потом все было, как и было – бар «Одеон», полиция, алкоголь в крови, разбитая грудь… Эта история всплыла в моей памяти год назад. Я сразу записал ее, чтобы не забыть. Выйдя из клиники, я, помня ту забитую насмерть девушку, пошел в библиотеку и поднял подшивку цюрихских газет за лето 1972 года. И обнаружил поразительное! Оказывается, тем летом в Цюрихе пропали бесследно четыре девушки и двое юношей. Их фотографии публиковались. Все они были светловолосыми и синеглазыми! В то же лето в Цюрихе попали под машины в состоянии алкогольного и наркотического опьянения 48 молодых людей. И у всех у них была травмирована грудная клетка! Шеф цюрихской полиции в своем интервью в «Нойе Цюрихер цайтунг» заявил, что такого массового попадания молодежи под машины за его двадцатилетнюю практику не было никогда. С трудом я разыскал трех из тех 48-ми, моих ровесников, пострадавших тем летом. У всех у них были русые волосы (двое уже поседели) и голубые глаза! И у всех была сильно разбита грудь. Один даже показал мне шрам в центре грудины. И все они были на том концерте «Led Zeppelin»! И все трое потом, как и я, записались в «Фаны Роберта Планта». Но ни на какой вилле они не были. А к моим рассказам о подвале, где из нас вышибали дух ледяным молотом, отнеслись, мягко говоря, скептически. Мои попытки контакта с владельцами виллы также успехом не увенчались. Мои домашние вообще считают, что все это мне пригрезилось, когда я потерял ближнюю память. Мой врач уверен, что это временные аберрации при потере памяти. Бог им судья… Когда же я принялся шарить по Интернету, интересуясь похищением людей, и наконец наткнулся на ваш сайт, я просто закричал от радости! Я прочитал столько свидетельств! Стольких людей похищали и били ледяным молотом, забивали до смерти! Значит, я не сумасшедший! Значит, все это было! Кто это делал? Зачем? Кто эти мерзавцы? Как бы я хотел узнать это!!