Луис Альберто - Бальтазар Хосе Антонио

Ещё несколько дней назад Марианна не могла даже предположить, что будет испытывать такую тоску… Какая-то непонятная сила влекла её к Амитаху. Рядом с раджой Марианне было легко и спокойно, она могла не бояться, что её кто-нибудь обидит, оскорбит, унизит. Она ощущала моральную поддержку со стороны Харамчанда и получала от него необыкновенную сердечную теплоту, подпитываемую уважением к этому открытому, честному и благородному человеку…

Была редкая минута отдыха, когда Марианна и Ауробиндо Кумар, расположившись в мягких, уютных креслах, пили чай и наспех перекусывали в ординаторской. Они ели молча, не произнося ни единого слова, тщательно пережёвывая пищу. Доктор аппетитно чавкал и жестами предлагал Марианне отпробовать кусочек жареного банана.

Окутавшую маленькую комнатку тишину нарушил вдруг автомобильный клаксон.

– Опять кого-то привезли, – устало произнёс Ауробиндо. – Ну и денёк сегодня выдался. Так ведь и с голоду можно помереть.

Марианна посмотрела в окно, и сердце её сжалось, волнующая дрожь пробежала по всему её телу. В полумраке больничного двора отчётливо вырисовывались очертания длинной машины. Марианна сразу же узнала «кадиллак» Харамчанда.

– Нет, это не карета «скорой помощи», – тихо сказала она. – Это приехали за мной…

«Он не забыл меня… – пронеслось в её голове. – Он скучает, тоскует… Бедный, как я его понимаю… Я хочу его видеть, хочу говорить с ним, ощущать, как ровно бьётся его сердце…

Только он один может меня понять, успокоить, вдохнуть в меня жизненные силы… О, святая Дева Мария, как мне отблагодарить тебя за то, что ты подарила мне такого друга, свела меня с таким замечательным человеком… Но друг ли он мне?… Не испытываю ли я к Амитаху более глубоких чувств?… Нет, я не могу… Не имею права… Я должна подавить эти чувства в зародыше, чтобы не погубить Харамчанда и себя…»

Кумар как-то странно смотрел на Марианну. Женщина не могла понять, что кроется за этим взглядом. Недоумение? Сочувствие? Жалость? Мольба? Презрение?

– Прошу вас, не смотрите на меня так… – тихо сказала Марианна, потупив глаза. – Если вы будете против, то я никуда не поеду…

– Я не против, – с деланным равнодушием ответил Ауробиндо и шумно отхлебнул из чашки. Марианна заметила, что руки доктора трясутся.

– Что с вами? – она положила руку на его плечо.

Но Кумар молчал. Он хрустел сухарём и помешивал ложечкой чай.

Марианна нежно поцеловала доктора в щёку. Ауробиндо вздрогнул и резко отвернулся к стене.

– Езжайте, вас ждут… – сказал он.

– Я скоро вернусь, – пообещала Марианна. Она постояла ещё некоторое время в нерешительности, вздохнула и вышла из ординаторской, плотно притворив за собой дверь…

…Автомобиль нёсся по ночному городу. Мимо на бешеной скорости пролетали неуклюжие пальмы, заботливо посаженные по обеим сторонам дороги. Прохладный воздух со свистом врывался в салон через открытое окно и трепал длинные, шелковистые волосы Марианны. Сердце женщины прыгало в груди от восторга. Она была по-настоящему счастлива, счастлива в первый раз за последний год… Ей хотелось броситься на шею Амитаха заключить его в свои объятия, говорить ему приятные, искренние слова. Говорить, говорить, говорить…

Но одновременно с этим Марианна чувствовала, как где-то в глубине её души зарождалась уверенность в том, что эта встреча с Харамчандом окажется последней… Она знала, что через несколько минут должно что-то произойти, что в её судьбе наступит поворот. И этот поворот изменит всю её жизнь…

Марианне стало страшно, неприятный, колючий мороз побежал по её телу, к горлу подступал горький комок, когда она подумала о том, что, быть может, больше никогда не увидит Амитаха, человека, которого она нежно и горячо любила…

В дверях, ведущих в парадную залу, Марианну встретила Мирна, та самая пожилая женщина, что работала у главы муниципалитета Бачана, а с недавних пор исполняла обязанности личного секретаря раджи.

– Господин ждёт вас, – сказала Мирна. – Он приказал мне проводить вас в его кабинет.

Через несколько мгновений Марианна с трепетом в груди открыла массивную дверь, покрытую позолотой, и увидела Амитаха. Он в задумчивости сидел за письменным столом, потирая всё ещё нывшую ногу. В комнате было темно, лишь одинокая свеча мерцала на стене.

– Здравствуйте, – тихо произнесла Марианна, с трудом узнавая свой голос. – Вы хотели меня видеть?

– Хотел… – отозвался Харамчанд. Марианну кольнул его сухой тон. В радже произошла какая-то внутренняя перемена, женщина не могла не заметить этого. Казалось, Амитах совсем не испытал радости, когда она появилась на пороге его кабинета. А может, это был только способ скрыть нахлынувшие на него чувства? Быть может, Харамчанд боролся сам с собой, дабы не выдать своего душевного состояния?

– Я очень хотел видеть вас… – с этими словами Амитах положил на стол маленькую синюю книжечку. – Вот… Я обещал… И своё обещание выполнил… Харамчанд всегда выполняет обещания…

– Что это? – Неслышно ступая по ворсистому ковру, Марианна приблизилась к письменному столу и осторожно взяла в руки книжечку.

– Это паспорт… Ваш паспорт… – Амитах печально смотрел в окно. – Теперь вы можете в любой момент уехать на родину, в Мексику… Вы довольны?

– Я не знаю, как вас благодарить. – Марианна прижала паспорт к груди.

– О чём вы?… Какие тут могут быть благодарности? Тем более, что это не составило ровным счёётом никакого труда… Кстати, Мануэля Партилью, вашего давнишнего приятеля, взяли под арест.

– Не может быть! – радостно воскликнула женщина. – Что же он такое натворил?

– Получил взятку в особо крупных размерах. Целых сто пятьдесят тысяч долларов.

– От кого? – спросила Марианна, но сразу всё поняла, как только услышала приглушённый, совсем не весёлый смех Амитаха. – Зачем вы это сделали? Это же жестоко…

– Сам не знаю, – вздохнул раджа. – В тот момент я был готов убить мерзавца, задушить собственными руками. Вы бы видели, как загорелись его глаза при виде денег. Он готов был продать собственную мать. Не бойтесь, Марианна, я говорю образно, за всю свою жизнь я никому не причинил вреда, ни разу никого не ударил… Да и охотник из меня оказался никудышный… Более того, я решил порвать с этим занятием… Не могу я убивать… Не могу… И вообще, встретив вас, я почувствовал в себе какую-то перемену… Я уже не тот, что был раньше… Я хочу жить… Жить, а не существовать. Вы вдохнули в меня добро… Добро и теплоту… Я стал по-другому смотреть на многие вещи… Эх, да что об этом говорить?

– Вы плачете? – взволнованно спросила Марианна.

– С чего вы взяли? – Амитах незаметно смахнул слезу. – С какой стати мне плакать, ведь всё так хорошо. Вот и вы приехали, и мне теперь не будет столь одиноко… Всю эту неделю, что мы не виделись, я готов был бросаться на стены от безысходности… Отчаяние охватило меня… Я представил, что больше никогда не увижу вас, и мне стало страшно, будто весь мир перевернулся, конец света наступил…

– Я тоже об этом думала, – еле слышно произнесла Марианна. – И тоже не находила себе места… Я… Я не знаю, как это можно передать словами…

– Не нужно подыскивать слов… – сказал Амитах. – Мы и без них понимаем друг друга… Прошу вас, не стойте, словно провинившаяся в чём-то школьница. В ногах правды нет, тем более что вы, наверное, изрядно набегались за сегодняшний день…

– Да уж, – Марианна согласно кивнула головой и села на плетёный стул рядышком с Харамчандом. – Врагу не пожелаю…

– Я всё-таки не могу поверить, – у Амитаха перехватывало дыхание, он с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться, – что вы через несколько минут уйдёте и… И всё… Как писал классик, дальше тишина… У меня и раньше в жизни случались расставания, но я не переживал их так болезненно… Словно отрывают частичку сердца, без которой невозможно жить… И что я буду делать без вас? Мне только сорок пять лет, но у меня уже нет будущего…

– Не говорите так, – взмолилась Марианна. – Не надо… У вас всё будет хорошо. Я когда-нибудь приеду к вам в гости… Или вы ко мне… Я покажу вам Мехико, это прекрасный, величественный город. Познакомлю вас с Бето и Марисабель… Вчера днём я прилегла в ординаторской и поспала чуть больше часа… И мне приснились дети, они смеялись, были такими счастливыми. Теперь я точно знаю, что с ними ничего ужасного не случилось. Это я ощущаю своим материнским чувством…