Летописи Дорна. Белый воин - Алексей Осадчук

— Ты сдохнешь, двуногий! А твоё сердце и твой мозг…  — рык монстра оборвался. Он запнулся. В его горле торчала рукоять руги, а из пасти с противным бульканьем потекла кровь. Но тварь не остановилась. Выронив из лап топоры, он схватился ими за горло и сделал ещё несколько шагов по направлению к обидчику. Вся грудь зверя намокла и, казалось, стала липкой. С его локтей текли ручейки черной густой крови.

Новым зрением Саша видел, как энергоструктура тарка побледнела и стала терять насыщенность и глубокий цвет. Из горла зверя вырвалось захлёбывающееся глухое рычание, и он из последних сил рванулся к убившему его. Ему не хватило нескольких шагов. Черный тарк споткнулся и бессильно упал, оказавшись в двух шагах от неподвижно лежавшего двуногого. Левая Сашина рука слабо сжимала рукоять руги. Если тарк встанет — то это конец. Но зверь затих, под ним расплывалось черное вязкое пятно, перемешиваясь с кровью сородичей и погибших лоримов. Подождав немного, и, не веря в случившееся, принц откинулся на спину.

Его взор был направлен в темнеющее небо. Звёзды загорались одна за другой, пробуждаясь от дневного сна. Скоро на небосводе появиться Матушка-луна и принесёт с собой свой мягкий и нежный свет. Всё как на Земле. Вспомнилось, как они ходили с классом в поход в лес. Как лежал он так у костра и смотрел в далёкое звездное небо и был безгранично счастлив. Счастлив, что рядом друзья, что жизнь только-только начиналась для него… И ему было абсолютно всё равно теперь. Наплевать на этот резкий свист множества стрел, наплевать на бегущих тарков, наплевать на резкий переливчатый звук рога морской дружины «Гароны», наплевать… Надоело… Всё надоело… Небо как-то неестественно потемнело и сознание ухнуло куда-то далеко-далеко…

Глава 31

Белый воин

Пробуждение из вязкого полусна-полудрёмы было тяжелым и болезненным. Боль, казалось, поселилась в теле навсегда и не торопилась оставлять насиженного места. Болело всё. Руки при попытке пошевелить ими, глаза при попытке открыть их. Ног совсем не чувствовалось. Голову в районе висков, будто стальными тисками, сдавило так, что вот-вот мозг потечет сквозь ноздри носа. Если бы части тела соревновались между собой, кто из них больше болит, то голова заняла бы своё законное первое место.

Осмелившись и открыв глаза, Саша повернул многострадальную голову вправо, а затем влево. Он по-прежнему лежал на туше мертвого монстра, правда, вокруг было подозрительно тихо. Проморгавшись и протерев ноющей рукой глаза, он не увидел ни одного тарка. Нет, конечно, тарки были, только мертвые. Площадка, где раньше находился лагерь стрелков, была усеяна мертвыми телами. Тарки и лоримы лежали там, где их настигла страшная старуха с косой. Вспомнились исторические кинофильмы, в которых режиссеры пытались представить зрителю поля, где только что прогремела битва. Что-то похожее сейчас наблюдал лежавший навзничь принц, только все было гораздо уродливее и жутче. Оказалось, он пролежал без сознания не так уж и долго — небо оставалось тем же, только звезд на нём прибавилось вдвое.

Растерзанные тела людей и пронзенные стрелами и копьями туши тарков — все лежали вперемежку. На мгновение Саша закрыл глаза. Смерть! Вокруг одна смерть! Будь проклята всякая война! Закололо в районе груди. А вдруг тарки вошли в Хирмальм и сейчас пожирают женщин и детей? Нет!

Тело само потянуло Силу. По позвоночнику от головы к рукам и ногам пробежал слабый заряд. Кожу защипало, будто тысяча мелких противных насекомых принялась въедаться в каждый миллиметр его тела. Неприятное ощущение сменилось чувством тепла и спокойствия.

Попытка пошевелить рукой не принесла острой боли, лишь неприятный тупой осадок, какой обычно бывает на следующий день после ушиба. Приподняться на правый локоть, а затем встать на оба колена потребовало нескольких мучительных мгновений. Опираясь на мертвую и успевшую уже закаменеть тушу тарка, принцу удалось, шатаясь, приподняться, а затем и вовсе встать. Он, пошатываясь, как молодое деревцо, волнуемое сильным ветром, обернулся вокруг своей оси. Облегченный вздох вырвался из горла, больше похожий на тяжелый хрип. Монстры Ледяного леса не продвинулись дальше лагеря. Хирмальмцы не пропустили тварей. Он напряг зрение и хорошо разглядел, как там где раньше находился импровизированный вход в стан лучников бродили воины, женщины и дети. Кто-то нагибался, чтобы проверить ранен или убит лежащий, а кто-то уже склонился и горько рыдал над погибшим.

Оглядев ещё раз скорбную картину, Саша обернулся, ища глазами черного тарка, чуть не убившего его. Шатаясь, доковылял до последнего поверженного им врага и опустился перед ним на колени. Нагнуться сил ещё не было. Руга вышла легко с легким скрежетом лезвия о позвонки. От звука его даже передёрнуло. Второй нож нашелся там, где принц очнулся.

Тщательно вытерев клинки о шерсть мертвого зверя, юноша, шатаясь, продолжил поиски своего оружия. Его по-прежнему никто не замечал. Люди, занятые своими делами, ни на кого не обращали внимания.

Шеттир, будто почувствовав своего хозяина, быстро попался ему на глаза. Чтобы достать его из тела остывшего тарка, пришлось неуклюже сесть на землю, упереться ногами в бок мертвой твари и взяться обеими руками за рукоять. Выдернуть клинок с первого раза не удалось. Только сделав несколько рывков, меч вышел из-под рёбер застывшего зверя. Следующим на очереди был щит.

Его принц потерял где-то дальше. Пришлось снова возвращаться. Каждый шаг давался всё легче и легче, боль притупилась и не доставляла уже таких неудобств. Только многотонная усталость давила на плечи, грозя с каждым шагом опрокинуть.

Пришлось пройти заново свой путь, которым он прошел в бою. Идя по следам, где прошел ранее, разя врагов, он невольно вздрагивал, глядя на те разрушения в рядах тарков, что сам же и устроил. Несколько раз пришлось отвести глаза, иначе бы стошнило. Подойдя почти вплотную к стене, он нашел свой круглый щит. На его поверхности были видны неглубокие борозды и царапины от когтей и палиц монстров, но всё же глубже всех были видны четыре страшных следа от когтей саблезубой волчицы.

Подойдя к щиту, он нагнулся за ним и вдруг ощутил на себе множество взглядов. Подняв щит и надев его на руку, он, не оборачиваясь, попробовал, как тот сидит на руке, и уже потом обернулся.

Картина предстала довольно таки знакомая. Перед ним стояли воины, обычные люди, женщины, даже вездесущая детвора то тут, то там просовывала свои любопытные рожицы. Здесь был и Альди, и кормщик Асвёр, и Атли, и тот рыжий детина, имени которого Саша не запомнил. Все стояли перепачканные кровью, многие уже перевязанные. Вся эта толпа молча смотрела на него, и в глазах старых опытных воинов читалось чувство восхищения вперемежку со страхом, и, как ни странно, читалась в тех глазах и надежда.