Алая королева - Филиппа Грегори

— Смею надеяться, мы непременно встретимся вновь, подождем лишь, пока восстановится мир, — промолвила я, когда она склонилась передо мной в прощальном реверансе.

Сама я даже не поднялась, так и сидела в своем любимом кресле, и она вынуждена была стоять рядом, словно служанка, которой отказывают от места. Елизавета ничего не ответила, лишь смотрела на меня своими прекрасными серыми глазами, словно не могла дождаться, когда я замолчу и отпущу ее на свободу. Но я продолжала:

— Если мой сын действительно налетит на Англию подобно уэльскому дракону и одержит над Ричардом верх, он станет королем. А вы, его жена, — английской королевой. Но все зависит только от самого Генри. Ведь у вас сейчас даже имени никакого нет, а он, если пожелает, даст вам и славное имя, и высочайший титул. Он может не только сделать вас королевой, но и стать вашим спасителем, поскольку спасет от позора, от стыда, от жалкой участи бастарда.

Она кивнула, но с таким видом, будто стыд и позор — это для женщины еще не проклятие.

— Если же Ричарду удастся победить моего сына, — рассуждала я, — тогда вас, свою любовницу, возьмет в жены именно он и с помощью этого запоздалого брака постарается отмыть добела вашу опороченную репутацию. Вы и при таком раскладе станете английской королевой, но обвенчаетесь с человеком, который убил вашего дядю, ваших братьев и предал волю вашего отца. Вы станете женой своего врага. Незавидная судьба. По-моему, для вас было бы лучше, если б вы умерли вместе с вашими братьями!

На мгновение мне показалось, что она вообще не слышит меня: она стояла совершенно неподвижно, потупившись, и даже не вздрогнула, пока я рисовала перед ней столь «заманчивую» перспективу. Судя по всему, ее совершенно не трогала угроза брака ни с тем молодым человеком, который должен всем сердцем ее ненавидеть, ни с тем мужчиной, который повинен в смерти столь многих членов ее семьи. Затем она медленно подняла на меня глаза, и я обнаружила, что она улыбается. Да, она улыбалась своей прекрасной светлой улыбкой, словно была совершенно счастлива!

— Повторяю, в обоих случаях вы будете обесчещены, — неприязненно заявила я. — И вам следует это понимать. Свидетелями вашего позора станут все англичане.

Но ясная радость никуда из ее глаз не исчезла, когда она, совершенно меня ошеломив, спокойно произнесла:

— Возможно. Но в обоих случаях, постигнет меня позор или нет, я так или иначе стану королевой Англии, и сегодняшний день будет последним, когда вы осмелились сидеть в моем присутствии.

Ее самоуверенность поистине не ведала пределов, ее наглость была непростительна, и все же ее слова, как это ни ужасно, были совершенно справедливы.

Более ничего не сказав, она поспешно мне поклонилась, с полнейшим пренебрежением повернулась ко мне спиной и преспокойно направилась во двор, где на самом солнцепеке ее уже ждала охрана, готовая увезти ее на север, подальше от опасности.

А я, остолбенев от изумления, так и не нашлась, что ей ответить.

Лорд Стэнли, приехав домой, тут же мрачно изрек:

— Надолго остаться не могу. Я здесь только для того, чтобы собрать армию. Грядет война, и я призываю всех своих вассалов.

У меня перехватило дыхание.

— На чьей стороне? — только и сумела выдавить я.

— Кстати, — улыбнулся он, — точно такой же вопрос задал мне король Ричард. Он настолько неуверен во мне, что даже сына моего взял в заложники, то есть отпустил меня сюда лишь при условии, что Георг станет его заложником. И мне пришлось смириться с этим, поскольку я непременно должен вывести своих сторонников на поле боя. Эта битва решит судьбу нашей страны и следующего короля Англии; знамя Стэнли должно быть там.

— Но на чьей стороне? — повторила я, глядя на мужа в упор.

Он снова улыбнулся, словно желая подбодрить меня после столь долгого ожидания, и вздохнул.

— Ах, Маргарита, какой мужчина устоит перед возможностью иметь в пасынках короля Англии? Как ты думаешь, почему я столько лет назад на тебе женился, если не для того, чтобы сегодня быть здесь? И, вооружив тысячи своих людей, возвести на трон твоего сына?

Кровь медленно приливала к моим щекам.

— Значит, ты со своей армией объединишься с Генри и будешь за него сражаться?

Я все еще не верила собственным ушам. Многотысячные отряды Стэнли вполне могли определить исход битвы. Если он со своим войском примкнет к Генри, то победа наверняка будет за моим сыном.

— Разумеется, — спокойно подтвердил Стэнли. — Неужели ты когда-нибудь в этом сомневалась?

— Нет. — Я пожала плечами. — Просто мне казалось, что ты всегда воюешь на стороне победителя.

Впервые за наше долгое супружество он раскрыл мне объятия, и я, пожалуй, с радостью шагнула ему навстречу. Он нежно обнял меня и несколько мгновений не отпускал, а потом с улыбкой посмотрел мне в лицо и сказал:

— Если я буду воевать на стороне Генри, значит, он и будет победителем. Разве не таково ваше заветное желание, миледи?

— Таково. И это не только мое заветное желание, но и воля Божья, — поправила я.

— Вот пусть воля Божья и свершится, — заключил мой муж.

ИЮЛЬ 1485 ГОДА

Сеть шпионов и осведомителей, созданная мной в период подготовки к первому неудавшемуся мятежу, стала возрождаться. Стэнли написал мне, что отныне я могу встречаться с кем угодно, хотя риск должна полностью взять на себя. Доктор Льюис вернулся из Уэльса и сообщил, что жители этого княжества обещают мне поддержку и останутся верны Тюдорам, а замок Пембрук с радостью распахнет двери перед своим прежним хозяином Джаспером Тюдором. Рис ап Томас, величайший полководец Уэльса, дал Ричарду слово, но намеревался обмануть короля и вместе со своими отрядами присоединиться к войску моего сына. А верный мне Реджинальд Брей тем временем потихоньку навещал все знатнейшие дома Англии, уверяя всех, что Генри Тюдор приведет с собой непобедимую армию, вскоре непременно завоюет трон и наконец-то восстановит справедливость; страной вновь будут править Ланкастеры, которые помирятся с Йорками.

Вскоре я получила от Джаспера письмо:

Высадка произойдет либо в конце этого месяца, либо в самом начале следующего. У нас будет пятнадцать кораблей и около двух тысяч людей. По-моему, это наш последний шанс, и на этот раз мы просто обязаны победить. Маргарита, ради своего сына постарайся уговорить мужа участвовать в сражении на нашей стороне. Без него нам не справиться. Мы с Генри очень на тебя рассчитываем. Заставь Стэнли выйти на поле боя! А затем, если Богу будет угодно, мыс тобой увидимся во время коронации нашего мальчика. В ином случае, боюсь, мы не увидимся уже никогда. Как бы там ни было, пусть Господь хранит тебя. Мы с тобой немало потрудились во имя благой цели, и я всегда гордился тем, что служу тебе и твоему сыну.