Могучая крепость - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно, Ваша Светлость, — пробормотал он вслух и подошёл к столу. Кайлеб взмахом руки указал на стул между ним и Мейкелом Стейнейром, и Мерлин поклонился в знак признательности. Он отстегнул портупею с оружием, прислонил катану и вакидзаси в ножнах к стене, затем отодвинул указанный стул и устроился на нём.
— Вина, Мерлин? — поинтересовался Стейнейр с загадочной улыбкой.
— Будьте любезны, Ваше Преосвященство, — ответил Мерлин, наблюдая краешком глаза за ошеломлённым выражением лица княгини Оливии, от того, что предстоятель Церкви Черис наливал вино простому телохранителю. Архиепископ передал бокал, и Мерлин, кивнув в знак благодарности, сделал глоток.
— Нарман, Оливия, — сказал затем Кайлеб, снова привлекая внимание князя и княгини, — как я уверен, вы оба уже поняли, Шарлиен и я пригласили Мерлина присоединиться к нам за столом, чтобы кое-что объяснить. И этот момент, как я уверен, вы оба уже поняли, заключается в том, что Мерлин — нечто большее, чем просто мой телохранитель. На самом деле, Оливия, Нарман уже познакомился с этим незначительным фактом, хотя я знаю, что он не поделился этим знанием с вами.
— В самом деле, он этого не сделал, Ваша Светлость, — сказала Оливия, когда он на мгновение замолчал, и, несмотря на это, в её голосе прозвучала тревога.
— Мы это знаем, — быстро сказала Шарлиен, протягивая руку, чтобы ободряюще коснуться руки более взрослой женщины. Оливия посмотрела на неё, и императрица улыбнулась в ответ. — Поверьте мне — когда я говорю, что мы знаем, что Нарман никогда не выдавал ни одного из наших секретов, даже вам, мы действительно это знаем. Вы поймёте, что я имею в виду, после того, как Мерлин закончит своё объяснение.
— Объяснение, Ваше Величество? — На этот раз замешательство Оливии проявилось гораздо яснее, и Шарлиен кивнула. Затем она взглянула на Мерлина.
— Почему бы тебе не взять инициативу на себя и не начать? — пригласила она.
— Конечно, Ваше Величество. — Мерлин склонил голову в знак признательности, затем посмотрел через стол на Оливию. — Князь Нарман уже слышал часть этого, Ваше Высочество, — сказал он, — но большая часть этого будет для него в равной степени новой. Или, возможно, я должен сказать, что он вот-вот обнаружит, что информация, которую ему уже дали, была… неполной. Я прошу прощения за это, Ваше Высочество, — сказал он, на мгновение переключив своё внимание на Нармана, — но это был один из тех пунктов, которые «нужно знать», поэтому я уверен, что вы поймёте, когда я закончу своё объяснение.
— Должен ли я предположить, что что-то изменилось и для меня в конце концов появилась «необходимость знать», сейджин Мерлин? И, по какой-то причине, Оливии тоже? — Нарман задал этот вопрос спокойно, но в то же время, протянув руку, ободряюще взял руку жены в свою. Мерлин подумал, что в этом маленьком жесте было что-то глубоко трогательное и оберегающее, и почувствовал, как в его сердце что-то потеплело к пухлому изумрудцу.
— Не сказать, что что-то изменилось, Ваше Высочество, сколько процесс принятия решений прошёл свой путь, — сказал ему Мерлин. — Я думаю, что в принятии этого решения участвовало больше людей, чем вы могли бы подозревать. И большинству этих других людей не хватало… несправедливых преимуществ, вы могли бы сказать, которыми, как вы уже знали, обладаю я сам. Это, как правило, делало их более нерешительными — ну, или «осторожными» на самом деле было бы лучшим словом — чем они могли бы быть в противном случае.
— Но не вас? — пробормотал Нарман с улыбкой, и Мерлин пожал плечами.
— Мы бы не вели этот разговор, если бы Кайлеб, Шарлиен и архиепископ Мейкел уже не были вполне уверены в том, что всё получится, Ваше Высочество. Никто из нас не является непогрешимым, так что, возможно, мы все ошибаемся в этом. Хотя я не думаю, что это очень вероятно.
— Ну, я полагаю, от этого должно стать легче, — сказал Нарман. — С другой стороны, возможно, вам следует продолжить и начать это объяснение. Пора уже.
— Определённо, Ваше Высочество.
Несмотря на потенциальную серьёзность момента, Мерлину было трудно не усмехнуться от смешанного раздражения, нетерпения и юмора в тоне Нармана. Затем искушение исчезло, и он наклонился вперёд на своём стуле, сложив руки на основании своего бокала с вином, и серьёзно посмотрел на Нармана и Оливию.
— Я понимаю, лучше, чем кто-либо из вас, вероятно, даже начинает подозревать, насколько вы оба разочарованы «Группой Четырёх», — сказал он очень спокойно. — Я знаю — я не подозреваю, я не думаю, я не оцениваю, я знаю — что княгиня Оливия испытывает такое же отвращение, горе и гнев, как и сами Кайлеб или Шарлиен, из-за того, как Клинтан и Трайнейр используют и злоупотребляют авторитетом Церкви и верой каждого жителя Сэйфхолда. Точно так же я знаю, что ваше собственное отвращение к вопиющему разложению «Группы Четырёх» и пристрастию к тирании гораздо глубже, чем вы действительно хотели бы, чтобы кто-либо ещё догадывался, учитывая образ этого циничного, прагматичного, безжалостного политика, который вы так долго культивировали, Ваше Высочество. — Он слабо улыбнулся слегка оскорблённому выражению лица Нармана, но ни следа веселья не коснулось его мрачного тона, когда он продолжил. — Но чего никто из вас не знает, так это того, что «Группа Четырёх» едва ли первая, кто злоупотребляет верой всех жителей Сэйфхолда в своих собственных целях. На самом деле, они следуют традиции, которая была установлена ещё до Дня Творения.
Муж и жена, сидевшие за столом напротив него, одновременно напряглись, их глаза расширились в замешательстве, и на этот раз его улыбка была намного, намного мрачнее.
— Видите ли, чуть больше тысячи лет назад…
* * *
Когда Мерлин закончил своё объяснение два часа спустя, в столовой воцарилась глубокая тишина. Такая глубокая, что несмотря на прочность древней каменной громады дворца, был отчётливо слышны слабые вздохи ледяного зимнего ветра, треплющие карнизы, зубчатые стены и фронтоны, и постукивающего невидимыми пальцами по закрытым оконным стёклам.
Нарман и Оливия Бейтц сидели бок о
