Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Современная повесть ГДР - Вернер Гайдучек

Современная повесть ГДР - Вернер Гайдучек

Читать онлайн Современная повесть ГДР - Вернер Гайдучек

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 ... 145
Перейти на страницу:

Домой я ехал с отцом на мотоцикле, на заднем сиденье. Ну и мощная была у него машина! Мы круто сворачивали в лес, песок летел во все стороны, и мотоцикл подпрыгивал на корнях деревьев. Я орал от восторга, и мы вылетали к самому озеру. Раздевшись догола, мы бросались с отцом в воду и начинали беситься. Дома я готовил ему что-нибудь вкусное, только не свинину в кисло-сладком соусе. Чаще всего это были макароны с кетчупом или сардельки с мороженым. Затем мы в темпе ополаскивали под краном свои тарелки и проверяли домашние задания: ни одной кляксы. Я очень старался, чтобы отец был мной доволен. Если по телевизору показывали интересный фильм, отец разрешал мне смотреть до девяти часов. Можно сказать, что для меня это было второе самое хорошее время в жизни.

Иногда по субботам отец заезжал за мной в школу, и мы гнали на его мотоцикле в Пелицхоф. Пелицхоф — маленькая деревушка, расположенная в нескольких минутах на мотоцикле от Хоэнцедлица, примерно километрах в тридцати. Отцовский мотоцикл покрывал их одним махом. В Пелицхофе в большой тесноте живут мои дедушка и бабушка Хабенихт. Домик у них всего метра три в ширину и такой низенький, что отец может достать рукой до водосточного желоба на крыше. По этой причине туалет находится не в доме, а во дворе рядом с конюшней. Зато конюшня там очень просторная, ведь лошадям требуется больше места, чем людям. В спаленках наверху под крышей потолок до того низок, что нельзя даже выпрямиться. Но это и не нужно, потому что человек спит лежа. Родители дедушки с бабушкой считались бедняками, поскольку вместо дома у них была почти что будка. Сейчас большинство людей живет в новостройках, а еще у них есть за городом будки для отдыха.

У дедушки с бабушкой есть цветной телевизор, две лошади, три свиньи и множество пестрых кошек. Кроме того, у них есть куры, которым, по словам бабушки, «цены нет». Яйца она сдает государству.

Я люблю бывать в Пелицхофе. Может быть, дом, в котором живут дедушка с бабушкой, кажется мне таким крошечным, потому что над ним возвышается огромная липа, самое высокое дерево в деревне. Летом, когда она цветет, ее сладкий запах так силен, что отбивает начисто вонь навоза с полей, и миллионы шмелей и пчел возбужденно гудят в ее ветвях в поисках меда. Это гудение приятно для уха, даже лучше, чем гудение отцовского мотоцикла, мчащегося со скоростью более восьмидесяти километров в час.

4

— Опять ты мечтаешь, Рауль. Что ты смотришь все время в окно? — раздался голос учителя Мельхозе.

Я наблюдал за ласточкой, которая иногда проносилась мимо окна нашего класса. Гнездо ее находилось на высотном доме, прямо над балконом двадцатого этажа. Я знаю хозяйку из этой квартиры. Ей не пришлось разрушать гнездо, потому как я укрепил под ним дощечку, чтобы птичий помет не падал на кофейный стол.

В Пелицхофе краснохвосты поднимаются только до крыши конюшни, метра на три, на четыре. А здесь ласточки могут долетать до двадцатого этажа.

Я услышал, как учитель Мельхозе сказал:

— Пожалуйста, будь повнимательнее, Рауль. Или ты снова хочешь остаться на второй год?

Этого я позволить себе не могу, иначе я окажусь среди еще более мелкой братии и меня будут принимать за пионервожатого.

Учитель Мельхозе считает, что мне следовало бы сожалеть о своих ошибках. Я и хотел бы, но исправление дается мне с трудом. У меня и так уходит много сил, потому что кругом все новое: новые учителя, новый класс, новая половина родителей.

Конечно, мне было стыдно, когда все открылось. Но со стыдом можно справиться, если приложить старания. С грустью справиться не так просто. Грусть причиняет боль. Мне кажется, боль прямо-таки впивается в человека когтями, когда он что-нибудь теряет. Конечно, не деньги на мороженое, не перчатки и не очки. Все это легко возместить. Я имею в виду нечто более важное: например, кошку, или отца, или бабушку, или такую деревню, как Пелицхоф. Короче, то, что ты любишь. Такую утрату тяжело пережить. Это тоже смешное слово, но оно соответствует действительности. У меня переживание длится дольше, чем заживание. Когда я был маленьким, я сломал себе ногу. Через шесть недель гипс сняли. При этом медсестра слегка задела мою ногу фрезой. Нога болела всего два часа, потому что я был рад, что гипс наконец оказался в мусорном ведре. Если мать сдержит свое обещание и разрешит мне видеться с отцом, я избавлюсь и от своей грусти.

Итак, я больше не буду глазеть в окно, не буду мечтать и не буду наблюдать за ласточками. Я буду исправляться.

Моя первая жизненная зарубка была сделана в понедельник.

— В пятницу из Саксонии возвращается мать, — сказал отец. — И, наверное, с дипломом. — (К сожалению, она приехала с коллегой Ленгефельдом.)

Отец хотел, чтобы мы подготовились к приезду матери.

— Хорошо, — сказал я. — Давай сдадим все бутылки из-под пива и уберемся.

— Этого недостаточно, — возразил отец. — Надо бы еще все пропылесосить.

— Это можно и в среду сделать, — предложил я. Я знал, что вечером, когда передают футбол, отец терпеть не может пылесосного шума. Он меня раскусил и сказал:

— Пылесосить будем сегодня.

Я вздохнул, он улыбнулся, и я стал ему помогать.

— Люблю с тобой работать, Гиббон, — поблагодарил меня отец. — Ты хороший сын и товарищ.

Его похвала так обрадовала меня, что я бросился ему на шею.

Во вторник отец со вздохом сказал:

— На линолеуме что-то хрустит. Придется его натереть.

— Давай в четверг, — предложил я. — Тогда в пятницу он наверняка еще будет блестеть.

— Нет, сегодня, — сказал отец. Он был в таком хорошем настроении, что я не мог ему отказать.

Итак, мы провели на нашем «судне» аврал: в понедельник все пропылесосили, во вторник надраили полы и пропустили через стиральную машину гору рубашек и трусов, в среду очистили квартиру от пивных бутылок, а в четверг накупили для красоты цветов. К универсаму приносят целые ведра цветов, в основном маргариток, они такие красивые, хотя и пахнут слегка сыром.

— На вокзал не поедем, мать доставят домой на служебной машине, — сказал отец. Он сидел, ждал и не решался ни закурить, ни выпить пива, так как ему хотелось произвести хорошее впечатление. Я тоже сидел, ждал и не разбрасывал игрушки, потому что мне хотелось выглядеть прибранным и послушным. Мы накрыли стол, расставили тарелки и блюдца, хлеб, масло и три сорта колбасы, продававшейся в нашем универсаме, и не решались начинать есть, чтобы не нарушать красивую сервировку.

Наконец мать приехала. Она сама отперла дверь и вошла в квартиру. Она так красиво выглядела с ее зелеными глазами, с подведенными зеленой тенью веками и со стрижкой «каре», что я прыгнул на нее и обхватил ее руками, точь-в-точь как гиббон. Потом я поцеловал ее. Она так обрадовалась, что на глазах у нее выступили слезы. Отец тоже хотел поцеловать ее, но она отвернулась, и его поцелуй повис в воздухе. У меня было такое чувство, словно мне дали пощечину.

Мать показала на мужчину, который держал в руках ее чемодан. Мужчина был немолод, лет сорока, с большой лысиной и крупным носом. Он стоял в прихожей с довольно глупым видом.

— Это коллега Ленгефельд, — сказала моя мать.

Мне ни за что не хотелось бы носить фамилию Ленгефельд, потому что этот человек тоже был виноват в моей жизненной зарубке.

Мать указала на отца и, обращаясь к коллеге Ленгефельду, сказала:

— Это Хайнер, о котором я тебе говорила.

Ленгефельд молчал. Он к чему-то принюхивался, наверное к маргариткам, и морщил свой толстый нос, словно мы забыли вынести из квартиры помойное ведро.

Меня это разозлило, и я сказал:

— До свидания, Ленгефельд!

Мать рассмеялась, но не так, как смеются женщины, когда им весело, а как-то высоко, даже немного пронзительно.

— Коллега Ленгефельд устал с дороги, — объяснила она. — Он проехал из-за меня почти триста километров и заслужил отдых. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Мы накрыли ужин на кухне, — сказал я. — Там места только на три стула. Если хочешь, я могу пойти в кафе у рынка. Порция мороженого стоит три двадцать.

Отец улыбнулся. Мать начала снимать куртку. Ленгефельд тут же подскочил и помог ей. Он даже повесил куртку на вешалку, словно у матери у самой не было сил на это. Она взмахнула ресницами и произнесла:

— Благодарю, Вольдемар.

Не понимаю, как это родители могут назвать своего сына Вольдемаром.

Мать заявила, что мы будем пить кофе в комнате. Я был разочарован. Я думал, она всплеснет руками и удивится наведенному нами порядку, цветам и красиво сервированному столу. Но у нее не нашлось даже времени похвалить нас, уж слишком она была занята своим носатым.

— Прошу, Вольдемар, — сказала она, указывая рукой на диван в комнате.

Глаза у моего отца погрустнели. Это уж было слишком. Я прыгнул на мать и, прежде чем человек с большой лысиной и большим носом мог сдвинуться с места, ловко обхватил ее руками, заслонив собой вход в комнату.

1 ... 104 105 106 107 108 109 110 111 112 ... 145
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Современная повесть ГДР - Вернер Гайдучек торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит