Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

– И что, грехи действительно отпускались за эту сумму?

– Ну, да. Изначально торговля индульгенциями была инициативой Мамона. Каких только способов он не изобретал, лишь бы увеличить капитал. Вот кто действительно гениальный коммерсант. И ладно бы речь шла об адской сокровищнице, – Кухериал понизил голос. – Скажу тебе по секрету, пока мы не на шестом кругу, и он нас не слышит, более всего его заботит собственная мошна. Но если рассуждать шире, – бес снова заговорил громко, – владыка Предела алчности считал, что таким образом мы не превращаем грешников в праведников, а лишь повышаем уровень вселенского зла во всех его проявлениях. Так что некоторые толстосумы после ряда успешных сделок с папскими чиновниками действительно оказались у райских врат, что, согласись, Васисуалий, совершенно противоречит всякой логике справедливого мироустройства.

– Что-то я не слышал, чтобы сейчас торговали индульгенциями, – заметил я. – Так что порочная практика сошла на нет.

– Ну, не совсем, – ответил Кухериал. – Ты забываешь о строительстве храмов. Если человек при жизни возвел церковь, ему многие грехи отпускаются. Хотя, казалось бы, деньги эти можно было бы употребить куда с большим толком, если бы очередной богатый греховодник потратил их, скажем, на строительство детского дома. Но вот, поди ж ты, за строительство детского дома с тебя ни один грех не спишется. А за строительство молельного дома – очень скоро сделаешься праведником. Такая вот очередная несправедливость. У святых, вообще, все очень некачественно продумано.

– Но каков папа Клемент шестой, – я усмехнулся, – наверное, жарится здесь на сковородке?

– Что ты, – взмахнул ручками бес, – попал в рай. Исторически предопределенный момент. С папами, вообще, та еще катавасия. Сколько среди них было инквизиторов – не сосчитать. Кстати, святые инквизиторов грешниками не считают. Грехи юности лучше, и вовсе, не брать в расчет. А то вот папа Бенедикт шестнадцатый, в девичестве Йозеф Ратцингер, к примеру, служил по молодости лет в гитлерюнгенде, даже повоевал немного, и был взят в плен войсками союзников.

– Да? – удивился я. – И стал папой?

– Стал. Закрыли святые глаза на этот скорбный факт биографии. А не следовало бы…

– А это что такое? – заинтересовался я. По равнине, выбиваясь из сил, бежал тощий мужчина со всклокоченными волосами. Его по пятам преследовала слоноподобная тварь, покрытая щетинистой шерстью и язвами.

– Влюбленные, – ответил лысый демон. – Поклялись и после смерти быть всегда вместе. Разве можно клясться такими вещами? Неизвестно, где окажешься за чертой. Может статься, в аду. Где тебе светит любой облик, какой только пожелает придать тебе его герцогское мракобесие, по собственному извращенному усмотрению. Теперь неделю она его гоняет. Потом он за ней неделю бегает. Но это развлечение недолго будет нас забавлять. Скоро они пообвыкнут, приспособятся к внешности друг друга, и придется изобретать что-то новое.

– Погляди-ка лучше на этого типа, – татуированный демон указал вниз. Там мужчина с тонкими усиками и хвостиком прически целовал обнаженную женщину. Другой девице он при этом ласкал грудь. Действовал «Казанова» с немалым проворством, было очевидно, что подобные похождения для него привычны.

– Настоящий мерзавец, – поведал демон, – мы уже, признаться, не знаем, что с ним делать. Поначалу казалось, случай простой. Лишили его мужеского достоинства, оставив только неутолимую похоть. Но он, видите ли, приспособился. И начал получать удовольствие от одних предварительных ласк.

– Каков негодяй! – Кухериал зацокал языком: – Определенно, он вызывает у меня симпатию.

– А у меня нет, – провожатый повел покатыми плечами, – Зарах Ваал Тараг весьма недоволен процессом наказания. Это уже восьмая пытка, изобретенная им. И каждый раз мерзавец счастлив. Мы далеко не сразу поняли, что он мазохист и любитель острых ощущений. Думаю, хуже всего ему было бы, окажись он в раю. Там от скуки он бы попросту свихнулся. Ну, ничего, в ближайшее время Зарах Ваал Тараг обещал изобрести нечто действительно чудовищное. Тогда посмотрим, как он будет наслаждаться посмертным существованием.

– А почему бы просто не отдать его вам? – спросил я.

– Он пытается нас обидеть? – грудастый культурист поджал ярко размалеванные губы и обернулся к Кухериалу.

– Что ты, что ты, – бес энергично замотал головой, – это убийца Светоча в положительном смысле выразился. Завидует.

– Тогда понятно. Отдать его нам? Идея, конечно, хороша. Только вот беда. Такому повороту событий этот тип будет только рад. При жизни он был автором порнографических книжонок. Исповедовал свободную любовь во всех проявлениях. Развращал малолетних обоего пола. И дошел до таких пределов грехопадения, за которые обыкновенный развратник даже заглянуть боится. Застрелен папашей одного из отроков. Или отроковиц. Что сейчас уже не важно.

– И поделом, – пробормотал я.

– Как ты сказал? – заинтересовался культурист.

– Это он снова в положительном смысле, – немедленно вмешался Кухериал, и хватанул меня зубами за ногу, призывая к молчанию. Зубы у беса оказались такими острыми, что я едва не закричал, и как следует двинул его кулаком по лысой голове. После чего он на некоторое время вошли в штопор, но потом полет выровнялся.

– Все, – прорычал Кухериал, – сил моих больше нет. Разве можно так со своим благодетелем?!

То, что беса можно застать врасплох, стало для меня приятной неожиданностью. Я даже ничего не стал отвечать, только криво улыбнулся. Значит, при случае еще посчитаемся.

– Если хочешь, могу помочь, – предложил один из провожатых. В его голосе мне почудились странные нотки. Опять возникло подозрение что он задумал нечто нехорошее. На такие дела у меня нюх. Но «мой благодетель» ничего не заподозрил.

– Наказать бы его следовало, – сказал он.

Я опомнится не успел. Демоны решительным броском вышвырнули меня из кресла сплетенных рук, и я камнем полетел вниз.

– Не-е-т! – вскричал я, и тут же был подхвачен сильными руками. Провожатые пятого круга крепко держали меня за локти и лодыжки и возносились вверх. Пальцы у этих полупарней оказались такими цепкими, что я даже пошевелиться не мог. Да и опасно шевелиться на такой верхотуре.

– Зря вы так, ребята, – бес маячил неподалеку.

– Ничего, ему только на пользу пойдет, – отозвался татуированный.

Внизу с огромной скоростью проносились покрытые сухой травой холмы и унылые голые деревца. Пейзаж Предела похоти разнообразием не отличался. Временами попадались распятые на крестах грешники, небольшие группы демонов, пытающие похотливых дам и господ, долины с кипящими котлами и ледяные пустоши с вмороженными по пояс толпами – весьма изобретательная мера для подавления алчущей близости плоти.