Сексус - Генри Миллер

Я послушно не двигался, я был так крепко сжат, что чувствовал, как трепещет шелковый флажок у нее внутри. Словно пойманная птичка.

– Подожди минуточку, подожди…

Она собирала силы для нового взрыва. Расширившиеся влажные зрачки, можно даже сказать, успокоившиеся глаза. Но когда подступил оргазм, глаза сузились, зрачки метнулись из угла в угол, словно искали, на чем остановиться.

– Давай, теперь давай, – прохрипела она. – Дай мне его, иди, иди туда.

Рот ее снова искривился дикой гримасой, такой непристойной, что она куда быстрее, чем резкие толчки телом, вызывает мужской оргазм. И как только я пальнул в нее горячей спермой, она забилась в конвульсиях. Выгибалась, раскачивалась, словно цирковая гимнастка, и, как обычно, оргазм следовал за оргазмом, целой серией. Я чуть было по щекам не начал ее хлопать, чтобы привести в чувство.

Следующим блюдом, как водится, была сигарета. Она прикрылась простыней и, лежа на спине, курила, глубоко затягиваясь, будто воздушным насосом работала.

– Я иногда боюсь, что сердце не выдержит… Так и умру в самом разгаре… – Она вытянулась с грацией пантеры, широко раздвинула ноги, чтобы сперма вытекла из нее. – Ох ты, – сказала она, исследовав себя рукой. – Все еще течет. Дай-ка полотенце, слышишь?

Наклонившись над ней с полотенцем, я запустил пальцы в ее дыру: я любил пощупать ее сразу же после употребления. Этакая щепотка-щекотка.

– Не надо так, – произнесла она слабым голосом. – А то у меня снова начнется. – Говоря это, она похотливо вильнула тазом. – Не слишком сильно, Вэл. Я очень чувствительна. Вот так…

Она взяла меня за запястье и мягким нажимом стала регулировать мои движения. В конце концов я выдернул руку и приклеился губами к ее расщелине.

– Чудесно, – вздохнула она.

Мы лежали на боку, ее ноги закинуты мне на плечи. Вскоре я ощутил прикосновение ее губ к моему дыроколу. А я обеими руками развел в стороны ее половинки и впился взглядом в крохотную коричневую пуговку под влагалищем. «Вот это и есть ее задняя дырка», – сказал я самому себе. Выглядела она приятно. Такая маленькая, такая сморщенная, словно только черные овечьи орешки и могут проскочить сквозь нее.

Сытые по горло, мы дремали на простынях, когда раздался решительный стук в дверь. Это была Ребекка. Не закончили ли мы уже? Она приготовила чай и звала нас присоединиться к ним.

Я крикнул через дверь, что мы спим и не знаем, когда поднимемся.

– Могу я войти на минуту?

С этими словами она довольно сердито распахнула дверь.

– Конечно, входите, – запоздало пригласил я, искоса глядя на нее.

– Бог ты мой, вы совсем как два голубка в гнездышке, – сказала она, хохотнув своим низким голоском. – И как у вас только сил хватает? Вас было слышно на другой стороне холла. Я вся извелась от зависти.

Она стояла совсем рядом и разглядывала нас. Мона положила руку на моего петушка в инстинктивной попытке защитить свою собственность. Ребекка туда и уставилась.

– Бога ради, перестаньте играть этой штукой, когда я разговариваю с вами!

– А что вы не даете нам побыть вдвоем? – возразила Мона. – Мы же к вам в спальню не входим, не так ли? Имеем мы право на личную жизнь или нет?

Ребекка снова засмеялась:

– В нашей спальне нет ничего заманчивого. Не то что у вас. Вы весь дом взбудоражили.

– Мы скоро освободим ваш дом от нашего присутствия, – сказала Мона. – Мне хочется жить в своем собственном доме. А здесь для меня слишком грязно. У вас даже менструации не могут пройти без того, чтобы все в доме не знали об этом.

Я поспешил вмешаться, чтобы как-то смягчить положение. Если бы Ребекка разошлась, она навязала бы узлов из Моны.

– Мы поженимся на будущей неделе, – сказал я. – Возможно, переедем в Бруклин, в какое-нибудь тихое, спокойное место. Здесь все-таки немного шумно.

– Понятно, – сказала Ребекка. – Но, между прочим, вы могли пожениться сразу же, как переехали сюда. Или мы вам мешали? – Она явно разозлилась.

Еще несколько слов, и она ушла. Мы тотчас же снова заснули и проснулись поздно, голодные как волки. Вышли на улицу, схватили такси и отправились в тот самый франко-итальянский ресторан в бакалейном магазине.

К десяти часам там уже поднабралось народу. По одну сторону от нас сидел лейтенант полиции, по другую – детектив в штатском. Прямо передо мной на гвозде, вбитом в стену, висела кобура с пистолетом. Слева через открытую дверь кухни был виден хозяйничающий там толстяк, брат владельца заведения. Это был сущий медведь, косноязычная громадина, постоянно исходящая жиром и потом. И всегда в подпитии. После того, как мы заканчивали есть, он обычно приглашал нас выпить с ним ликеру. Брат его, подававший к столу и ведающий кассой, был совершенно другого типа. Красивый, учтивый, обходительный, он к тому же прекрасно говорил по-английски. Когда клиентов становилось поменьше, он любил подсесть к нам и поболтать. Любимой темой разговора была Европа – как отличается тамошняя жизнь от нашей, насколько она «цивилизованнее» и радостнее для человека. Чаще всего он заводил разговор о женщинах северной Италии, поскольку сам был родом оттуда. Он скрупулезно перечислял их достоинства: цвет глаз, волос, качество их кожи, особенно ему нравились их чувственные белозубые рты и то, как грациозно они раскачивают бедрами при ходьбе, и так далее и тому подобное. Таких женщин он не встречал в Америке. Вообще он говорил об американских женщинах, пренебрежительно кривя губы.

– Не понимаю, чего вы здесь остаетесь, мистер Миллер, – мог он сказать мне. – Ваша жена так красива… Почему бы вам не поехать в Италию? Хотя бы на несколько месяцев. Уверен, вам не захочется возвращаться оттуда.

Потом он обычно заказывал для нас еще что-нибудь выпить и просил посидеть подольше. Может быть, подойдет его друг, певец из «Метрополитен-опера».

В этот раз мы завязали разговор с парой, сидящей напротив. Они уже были в приподнятом настроении и перешли к кофе с ликером. По их репликам я заключил, что оба из театрального мира.

Довольно трудно вести непринужденную беседу, когда по обе стороны от тебя торчат два набычившихся типа. Видимо, они считали, что им просто в душу плюют, и все из-за того, что мы говорили о вещах, находившихся за гранью их понимания. Лейтенант что-то проворчал себе под нос об «актеришках», а детектив, который уже хорошо набрался, заметно стал свирепеть. Наконец, не зная, что же еще им делать, они начали цепляться к нам. Я подозвал хозяина.

– Пересадите нас в другую комнату. Там найдется столик для нас?

– Что случилось, мистер Миллер? – забеспокоился хозяин. – Что-нибудь не так?

– Нет, – сказал я, – не нравится нам здесь, вот и все.

– Хочешь сказать, мы не нравимся? – прорычал детектив заплетающимся языком.

– Так оно и есть, – ответил я ему в тон.

– Не подходим тебе, так, что ли? А кто ты есть, что так много на себя берешь?

– Я – президент Мак-Кинли 117. А вы, простите, кто?

– Хорош гусь, а? – Он повернулся к хозяину. – Скажи, ктой-то тут объявился? Он что, за придурка меня держит?

– Заткнись! – рявкнул хозяин. – Ты напился.

– Напился! Кто сказал, что я напился? – Он попробовал встать, но тут же шмякнулся обратно на стул.

– Тебе лучше убраться отсюда, – сказал хозяин. – Ты шуметь начинаешь, а мне не надо, чтобы у меня шумели. Понял?

– Чего ты разорался? Чего я такого сделал… – Теперь он начал смахивать на обиженного ребенка.

– Не хочу, чтобы ты разогнал мне гостей.

– Кто твоих гостей разгоняет? У нас свободная страна. Я имею право говорить, когда пж-желаю. И чё я такого сказал? Ничего обидного. Я могу быть джентльменом, когда пж-ж-желаю…

– Джентльмен из тебя никудышный, – сказал хозяин. – Собирай манатки и вали отсюда. Держи курс домой и отоспись.

Он многозначительно посмотрел на лейтенанта: ваше, мол, дело выпроводить его отсюда.

Потом хозяин подхватил нас под руки и повел в другой зальчик. Пара, сидевшая напротив, последовала за нами.

– Одну минуту, и я избавлюсь от этих типов, мистер Миллер. Это все из-за чертова сухого закона. В Италии такого быть не может. Там не суют нос в чужие дела. Что бы вы хотели выпить? Подождите, я сейчас что-то особенное принесу.

В комнате, куда он нас привел, собрались на банкет актеры. Правда, они были разбавлены и музыкантами, и скульпторами, и художниками. Один из них подошел к нам, представился, позвал своих товарищей и пригласил нас за их стол. Встретили нас радушно, и вскоре мы пировали за большим столом, уставленным графинами с вином, бутылками воды, сырами, мясом, кофейными чашками и прочей всячиной.

Вернувшийся хозяин просиял при виде этого праздника.

– Ну как, здесь лучше? – В руках у него были две бутылки ликера. Он подсел к столу и сразу предложил: – А почему бы нам немного не послушать музыку? Артуро, возьми-ка гитару и сыграй что-нибудь. А может, леди и споет для нас?