Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Этот человек целовал всем телом, сочетая движения члена с выпадами языка, навалившись на меня так, чтобы я не задыхалась, но все же дразня мои сверхчувствительные соски своей грудью. Он удерживал меня на той же грани, где находился сам, и я не знала, сколько бы еще выдержала, пока не спалила бы всю комнату дотла.

– Мне нужно… нужно… – мои глаза в исступлении искали его. Куда подевались все слова?

– Знаю, – он вновь захватил мои губы и пропустил руку между нами, доводя меня своими талантливыми пальцами до очередного оргазма, – и снова сверкнул свет, снова за ним последовали гром и тьма, когда я рассыпалась под ним вдребезги.

Удовольствие захлестывало волнами, разбиваясь об меня вновь и вновь, оставалось только цепляться за плечи Ксейдена и ждать в блаженном смирении.

– Прекрасно, – прошептал он.

Стоило мне успокоиться, как его ритм нарушился, он прижал мое колено к своей груди и вошел еще глубже. Я двинула бедрами навстречу, пот катился с нас градом, пока я с невероятным увлечением наблюдала, как он сходит с ума. Я обожала то, как он теряет самообладание так же, как боялась потери своего. Я качнула бедрами, и он застонал, закинув голову, а потом вонзился в меня на всю длину. Раз. Второй.

На третий он вскрикнул, затем содрогнулся внутри меня – и его сила хлестнула полосами теней, и расколола деревянную мишень с другой стороны окна.

Разлетелись щепки, и Ксейден выкинул новую волну тьмы, чтобы защитить нас от обломков. Затем тени отступили, и кинжалы осыпались на пол рядом со мной.

Он был столь же потрясен, столь же заворожен происходящим, как и я, пока мы лежали и смотрели друг на друга, пытаясь отдышаться после того, что можно было назвать полнейшим безумием.

– Никогда не терял контроль настолько, – сказал он, перенося свой вес на одну руку и убирая волосы с моего лица второй.

Такое ласковое движение, такое непохожее на все, что мы сейчас испытали, что я не могла не моргнуть и не улыбнуться.

– Я тоже. – Я улыбнулась до ушей. – Хотя мне раньше и терять контроль было не над чем.

Он рассмеялся и перекатился на бок, прижав меня и положив мне под голову мускулистую руку.

Я принюхалась к дыму.

– Я…

– Подожгла шторы? – Он поднял бровь. – Да.

– Ой. – У меня не хватало сил устыдиться, поэтому я просто провела пальцами по его щетине. – А ты – потушил.

– Да. А потом сразу уничтожил твою мишень, – он поморщился. – Принесу тебе новую.

Я взглянула на шкаф.

– И мы…

– Да уж, – он поднял брови. – Да и кресло тебе понадобится новое.

– Это было… – А я ведь даже штаны с него не до конца сняла, и смятая сорочка так и висела у меня на плече.

– Ужасающе идеально. – Он взял меня за подбородок. – Надо привести тебя в порядок и уложить спать. Будем волноваться о… комнате потом. Забавно, но твоя кровать – как раз единственное, что мы не разворотили.

Я села, чтобы убедиться, что кровать и правда выжила, и рядом сел Ксейден, придвинувшись ко мне. Я тут же потеряла интерес ко всему, кроме его мускулистой спины и синего следа, наложенного Сгаэль.

Я осторожно потрогала узоры, задержавшись кончиками пальцев на выпуклых серебристых шрамах, и он напрягся. Короткие тонкие линии – слишком четкие для кнута, слишком бессмысленные в своем порядке, но ни разу не пересекающиеся.

– Что с тобой случилось? – шепнула я, затаив дыхание.

– Тебе правда хочется знать?

Он явно напрягся, но не отодвигался.

– Хочется.

Они не выглядели случайными. Кто-то ранил его специально, со злым умыслом, и теперь мне хотелось выследить этого «кого-то» и сделать с ним то же самое.

У Ксейдена заходили желваки, когда он оглянулся через плечо и встретился со мной глазами. Я закусила губу, зная, что сейчас может случиться что угодно. Он может отгородиться, как обычно, а может и впустить меня.

– Их так много, – пробормотала я, проводя пальцем вниз по спине.

– Сто семь, – он отвернулся.

От этого числа застыло все внутри, и моя рука замерла. «Сто семь». Это число называл Лиам.

– Столько несовершеннолетних ребят получили метку восстания.

– Да.

Я передвинулась, чтобы видеть его лицо.

– Что случилось, Ксейден?

Он убрал мои волосы со лба, и выражение, мелькнувшее на его лице, было так близко к нежности, что у меня екнуло сердце.

– Я увидел шанс на сделку, – сказал он тихо. – И воспользовался им.

– Что еще за сделка оставляет с такими шрамами?

В его глазах бушевало внутреннее противостояние, но наконец он вздохнул.

– Такая, по которой я понес личную ответственность за верность ста семи детей лидеров восстания, а взамен нам позволили сражаться за свою жизнь в квадранте всадников – вместо того, чтобы казнить нас вместе с родителями, – он спрятал глаза. – Я выбрал вероятность гибели вместо ее неминуемости.

Жестокость предложения и его жертва ради спасения остальных потрясла, словно настоящий удар. Я ласково погладила его щеку и повернула лицо обратно к себе.

– И если кто-то предаст Наварру… – я подняла брови.

– Тогда моей жизни конец. А шрамы оставлены в напоминание.

Вот почему Лиам говорил, что обязан ему всем.

– Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

Особенно учитывая, что не он поднял восстание.

Он посмотрел на меня так, словно видел меня настоящую до самых глубин.

– Тебе извиняться не за что.

Когда он хотел было встать, я схватила его за руку.

– Останься.

– Нельзя. – Две морщинки пролегли между его бровями, он что-то искал в моих глазах. – Люди будут говорить.

– Когда это меня волновало, что обо мне подумают другие? – я применила против него его же слова и села, положив ладонь на метку на его шее. – Останься со мной, Ксейден. На вынуждай умолять.

– Мы оба знаем, что это плохая идея.

– Зато она наша.

Его плечи поникли – и я знала, что победила. На эту ночь он мой. Мы по очереди прокрадывались из комнаты, чтобы помыться, и наконец он скользнул в постель рядом со мной.

– Только в этих стенах, – тихо произнес он, и я поняла, что он имел в виду.

– Только в этих стенах, – согласилась я. Мы не в отношениях, ничего подобного. Учитывая нашу иерархию, это была бы… катастрофа. – Мы все-таки всадники.

– Я просто сам себе не доверяю, если кто-нибудь скажет…

Я поцеловала его губы, заставив замолчать.

– Я знаю, о чем ты. Это… мило.

Он касался губами моей кожи.

– Я не милый. Пожалуйста, не принимай это за мягкость или доброту. Ты только пострадаешь, и что бы ты ни делала… – он зарылся лицом в мою шею, глубоко вдохнув. – Не влюбляйся в меня.

Я гладила его помеченную руку и молилась, чтобы со мной сейчас не происходило ровно это. Вот эта ошеломительная борьба желания и удовлетворения в груди – это же последствия того, что я кончила не один раз, а целых три, да? И не более того.

– Вайоленс?

Я посмотрела в окно, на бесконечное черное небо, и сменила тему, чувствуя, как с каждой секундой тяжелеют веки.

– Как ты догадался, что я смогу заклинать молнии?

Он вытянулся, чтобы прижать мою макушку подбородком.

– Я так подумал в ту ночь, когда Тэйрн направил в тебя свою силу, но сомневался и поэтому ничего не сказал.

– Правда? – я заморгала, пытаясь вспомнить, но мозг наполнялся приятным глухим гулом, уступая сну. – Когда? – мои глаза сомкнулись.

Его руки сжали меня сильнее, мои ноги прижались к его штанам, когда я задремала.

– Во время нашего первого поцелуя.

* * *

Когда я проснулась, Ксейдена уже не было, но я не удивилась. Шокировало уже то, что он вообще остался на ночь.

А как насчет того, что я нашла на тумбочке букет весенних фиалок? Мое сердце воспарило. Теперь я была в полной заднице.

Он даже собрал все обломки в кучу в углу,