Сага о Тёмных Тамплиерах - Кристи Голден

Довольно ему полагаться на тварей. Он оставит подобные схемы и манипуляции своей королеве, чьи навыки в этом были отточены. Он встал, и на его серповидных руках мелькнули отблески. Они были голодны, словно обладали собственной волей, и он целеустремленно направился вперед. Он убьет Розмари Дал и принесет Керриган Джейкоба Ремси самостоятельно.

— Мы должны идти, Джейкоб.

Замара коснулась также и Розмари. Джейк увидел, как убийца взмахнула головой перед тем, как выстрелить в последний раз, определенно отказываясь уходить до того, как убедится, что враг уничтожен. Джейк разделял ее чувства. Он сомневался, наблюдая, как продолжает кипеть сражение, наблюдая, как перед самыми его глазами открывается наследие Адуна. Теперь Улрезаж был остановлен, и его внимание полностью было сосредоточено на защите себя от атаки объединенной яростной ментальной энергии протоссов.

В его голове вспыхнули образы иссушенных тел протоссов и едва видимых созданий в контейнерах. Знание того, что «Солнечная капля» сделала с Розмари, с Алзадаром и со всеми остальными…

— Падай, сияющий темный ублюдок. Я хочу увидеть, как ты свалишься.

— Джейкоб!

Мысли Замары хлестнули его, словно кнут, и Джейк ожесточился. Она была в паре мгновений от того, чтобы физически завладеть его телом и заставить его бежать. Розмари со всех ног бросилась к вратам, остановившись, лишь, чтобы обернуться и крикнуть через плечо:

— Джейк, иди же!

Затем она, как и протоссы, исчезла.

И все же Джейк не мог заставить себя пошевелиться. Здесь умирали его друзья.

— Они умирают, чтобы спасти меня и знание, которым я обладаю. Умирают, чтобы спасти тебя. Не позволь их жертве оказаться напрасной!

— Ладраникс…

Джейк коснулся разума Ладраникса и не встретил слов. Не было ничего столь ограниченного и скованного — лишь чувства: уважение, привязанность и гордость.

Затем Ладраникс исчез.

— Нет!

Скорбь и ярость Алзадара зазвенели в разуме Джейка, а оставшиеся протоссы питали ураган всем, чем могли. Мысли Замары стали резкими, и Джейк задохнулся от вспышки боли, прошедшей по нему и его телу, захваченному Хранителем. Его ноги начали двигаться, неся его ближе к голубому туману, что кружился внутри овальных очертаний врат искривления.

Он боролся с ней так, как не боролся уже давно, как не боролся с самого начала, и в ту единственную секунду, когда он оказался сильнее, Джейк повернул голову — как раз, чтобы увидеть, как кружащиеся движения Улрезажа стали хаотичными, и яростная чернота всколыхнулась. Достали ли они его?

Он подумал, что никогда не узнает этого. Он знал лишь то, что они пошли на горький риск, и цена была действительно высока.

Но Замара была права: он не мог позволить их жертве оказаться напрасной.

С пульсирующей головной болью, с глазами, полными слез, и сердцем, разрывающимся от гордости за отвагу тех, кто так тепло принял его, Джейкоб Джефферсон Ремси помчался к вратам искривления и прыгнул сквозь них.

Сумерки

Пролог

Настало время встретить сумерки.

Молодой служитель был настолько глубоко погружен в размышления, что раздавшееся пение кристаллов заставило его вздрогнуть. Это был лишь простой мелодичный звук, не имеющий иного назначения, кроме как призвать учеников Алис’арил, “Святилища мудрости”;, собраться всем вместе в конце долгого знойного дня. Служитель вскочил и крепко сжал в четырехпалых руках кайдаринский кристалл, чтобы случайно не уронить его. Этому здесь, в Алис’арил, со строгостью учили с самого юного возраста. Кристаллы — это самое главное. С ними всегда, абсолютно всегда, необходимо обращаться с осторожностью. Тогда навык превращался в инстинкт, и уже ничья неосторожная рука не подвергла бы столь драгоценный предмет риску упасть и разбиться.

Юноша заставил себя расслабиться, осторожно возвратил кристалл в ячейку и отступил, чтобы с гордостью взглянуть на свою работу. Сегодня он успешно завершил передачу информации, содержащейся не менее, чем в семи древних, источенных временем и поврежденных кристаллах в сияющие, заряженные каменные хранилища.

Наставник Криткал появился за спиной, качнув головой и запрокинув ее в улыбке.

— Хорошая работа, — сказал он. — Семь. Число впечатляет. Но тебе стоит всегда следить за тем, чтобы работа не выполнялась излишне поспешно. Лучше тщательно обработать содержимое одного-единственного кристалла, чем передать несовершенную информацию из сотни.

Юный алисаар подавил вспышку раздражения. Он находился здесь вот уже сорок лет и не был новичком. Несмотря на это, он наклонил голову.

— Ты говоришь правильно. И все же, перед нами еще так много работы.

Он протянул руку, чтобы указать на Чашу Воспоминаний. Необычайного размера чаша была выточена из податливого камня теми из темных тамплиеров, кто некогда принадлежал к касте кхалаи. Она возвышалась напротив наставника и его ученика и была до краев наполнена кайдаринскими кристаллами. Парящая платформа поднимала учеников к самому верху, где те могли заполнить специальные нательные сумки кристаллами — но не более пяти штук за один раз. Некоторые кристаллы хранили лишь единственное воспоминание. В некоторых заключались сотни. Некоторые оставались в основном чистыми и требовали лишь легкой обработки. С задачей понимания и успешной передачи воспоминаний иных справлялись лишь самые острые и высокотренированные разумы алисаар — «Хранителей Мудрости» Никто не осмеливался даже предположить, сколько кристаллов бережно хранилось в Чаше. Для того чтобы переписать их все, потребовалась бы не одна жизнь, а протоссы жили достаточно долго. Новые воспоминания же поступали непрерывно.

— Радость от этой работы заключается в процессе, а не результате, — усмехнулся Криткал. — Ибо лишь со смертью последнего темного тамплиера будет она завершена. Но идем же. Солнце клонится к отдыху, и мы должны последовать его примеру. Утомленный разум может упустить детали, а это — именно то, чего мы ни в коем случае не хотим.

Небольшая луна обладала засушливым и едва выносимым жарким климатом. Именно поэтому ученики, населявшие Алис’арил, выбирались из холодных каменных залов за необходимыми питательными веществами лишь на закате и на рассвете. Три столетия назад, когда первые из темных тамплиеров пришли сюда на корабле зел-нага, изгнанные из родного мира Айура, они решили, что обнаружить это место так быстро — знак судьбы. Здесь были не только врата искривления, реликвия зел-нага, свидетельствующая о том, что когда-то тут побывали Великие Учителя, но, кроме того, редкая комбинация энергий изменила — некоторые даже утверждали, что «очистила»; — кайдаринские кристаллы, которые также можно было найти здесь.

Алис’арил был возведен на месте такой концентрации энергий. Были и два других: одно глубоко под поверхностью, где рассыпались богатым многообразием кайдаринские кристаллы, и другое, обнаруженное, но еще не исследованное, под поверхностью единственного огромного лунного океана.

Элна — «Гавань» — так они назвали луну, и провели много долгих лет, отстраивая здесь поселение и, разумеется, возводя Алис’арил. Лишь в середине второго столетия жизни здесь стали выдвигаться предложения покинуть это место в поисках новой информации и новых пригодных для жизни миров. Но Элна не была забыта, хотя темные тамплиеры и продолжили странствовать, исследуя космос. Врата искривления, соединяющие первое место, куда они ступили, с другими мирами, посещенными изгнанными протоссами, все еще периодически вспыхивали, с жужжанием оживая, — это приходили паломники, чтобы добавить свои воспоминания и впечатления к общему целому. Они становились желанными гостями, и алисаар сидели рядом с ними, пока воспоминания передавались в кристаллы.

Юноша кивнул, возводя сияющее силовое поле ментальной энергии, чтобы защитить свою незаконченную работу, и в сопровождении наставника вышел наружу.

В сумерках Элна становилась прекрасной. Пыль, которая в течение дня оседала на коже и одеждах, рассеивала сине-зеленый солнечный свет, и закаты превращались в поистине впечатляющее зрелище. Сто тринадцать протоссов, посвятивших свои жизни тому, чтобы, оставшись на Элне, ухаживать за Алис’арил, стояли, обратив лица к небу, цвет которого сменялся с желтого на оранжевый, затем фиолетовый, а затем медленно серел. В коротких одеждах, позволяющих большей поверхности кожи ощутить живительные лучи света, юноша получал питание благодаря закатному солнцу. Он почувствовал себя сильнее, когда на небе одна за другой загорелись звезды, похожие, на его взгляд, на маленькие кристальные сферы, — хотя он и знал, что каждая из них была солнцем или целым миром сама по себе.