Ковчег завета - Грэм Хэнкок

Я поспешил к «лендкруизеру», где Эд с помощью Хагоса торопливо грузил свое оборудование. Затем мы все запрыгнули в машину и бросились догонять грузовики. Дорога, по которой мы следовали, как я заметил, была изрыта глубокими колеями и колдобинами, и у меня невольно возник вопрос, сколько же автоколонн и на протяжении скольких лет прошло этим путем, доставляя продовольствие для народа, голодающего из-за безумия и злодеяний собственного правительства.

На своей более быстрой машине мы вскоре обогнали последний, а за ним и еще дюжину грузовиков, пока Тесфайе, явно наслаждавшийся этим ралли-сафари, не втиснулся в середину колонны. Вздымаемые грузовиками пыль и песок образовали вокруг нас дикое турбулентное движение, ограничивавшее порой видимость до нескольких футов. Напрягая зрение и вглядываясь в окружавшую ночь, я испытал ощущение страшной инерции в сочетании с чувством неизбежности. Я нахожусь в пути, направляясь туда, куда направляюсь, чтобы заполучить то, что пошлет мне судьба. И я подумал: здесь-то я и хочу быть, именно это и хочу делать.

Без чего-то семь мы прибыли на границу и остановились у блокпоста суданской армии — кучки глинобитных хижин посреди открытой всем ветрам и изрытой равнины. Из темноты выступили несколько человек в форме и с фонарями «молния» и стали проверять документы. Грузовики перед нами были пропущены один за другим.

Когда наступила наша очередь, офицер приказал Хагосу выйти из машины и принялся что-то втолковывать ему, то и дело показывая рукой на заднее сиденье, где мы с Эдом вовсю старались стать невидимками. В какой-то момент были предъявлены и изучены при свете фар наши паспорта. Офицер вдруг потерял к нам всякий интерес и пошел «доставать» пассажиров стоявшего за нами в очереди грузовика.

Хагос забрался в джип и захлопнул дверцу.

— Какие-нибудь проблемы? — нервно спросил я.

— Нет. Никаких, — ответил представитель НФОТ и, повернувшись ко мне, широко улыбнулся. — Не волнуйтесь. Эда уже не арестуют. Мы можем ехать.

Он сказал что-то на тигринья Тесфайе, который со счастливым видом отпустил ручной тормоз и газанул. Мы покатили вперед через границу в Эфиопию, хотя и не прямо в Тиграи. Наш путь, я уже знал, приведет сначала на территорию, контролируемую Фронтом национального освобождения Эритреи — более старым, чем НФОТ, партизанским движением, боровшимся за освобождение своей страны на протяжении почти тридцати лет и сейчас, в начале 1991 года, приблизившегося как никогда к своей цели. В пути я расспрашивал Хагоса о связях двух повстанческих группировок.

— Мы тесно сотрудничаем, — объяснил он. — Но ФНОЭ добивается создания отдельного эритрейского государства, а мы, НФОТ, ищем не отделения, а возможности избрания в Эфиопии демократического правительства.

— А для этого вы должны свалить Менгисту?

— Точно. Он со своей Партией трудящихся препятствует освобождению нашей страны.

Примерно с полчаса мы ехали, не видя никого из нашего каравана. Внезапно впереди показались огни, и мы остановились среди грузовиков посреди широкой долины между грядами низких холмов.

— Почему мы остановились? — поинтересовался я.

— Подождем подхода отставших грузовиков, а также подсадим бойцов НФОТ, которые будут охранять нашу колонну.

Ни слова больше не говоря, Хагос выпрыгнул из «лендкруизера» и пропал. Эд схватил видеокамеру и переносное освещение и отправился по своим делам.

Я решил, что и мне не помешает размять ноги да и посмотреть, что к чему. Вступив в бархатно-прохладную ночь, я постоял некоторое время рядом с машинами, вглядываясь в небо. Слабое сияние исходило от скоплений звезд и полумесяца, в нем проступали силуэты ближайших грузовиков с выключенными фарами. Справа от меня в глубокой темноте проглянула рощица колючих акаций. Чуть дальше отражала легкое свечение белая скала на вершине холма.

Постепенно мои глаза адаптировались к темноте, и я начал различать происходящее вокруг. Тут и там стояли или сидели на корточках группки свирепо, просто по-бандитски выглядевших, негромко переговаривавшихся мужчин. И если на территории Судана ни у кого, похоже, не было оружия, то сейчас практически все были вооружены автоматами.

Испытывая легкую тревогу, я прошелся среди грузовиков и увидел Хагоса, разговаривавшего с бойцами НФОТ в камуфляже. Подходя к ним, я услышал резкий металлический щелчок взводимого курка АК-47 и подумал: меня пристрелят здесь и сейчас.

Но Хагос ограничился тем, что представил меня окружавшим его людям. Я даже ошибся в оценке услышанного звука — кто-то просто разобрал автомат и теперь умело чистил его. Уже далеко не в первый раз устыдился я страхов, которых немало натерпелся в предшествовавшие нынешней поездке месяцы. Теперь я решил, что буду доверять повстанцам, — ведь и они вынуждены доверять мне.

Прошло немало времени, прежде чем мы снова пустились в путь — у одного из догонявших, нас грузовиков спустила шина, и все ждали, пока она не была заменена. В конце концов мы поехали и находились в пути еще около двух часов.

Приблизительно около одиннадцати мы снова остановились где-то, как мне показалось, посреди широкой равнины. Здесь грузовики выстроились в ряд и погасили фары.

— Сегодня ночью мы уже дальше не поедем, — объявил через некоторое время Хагос.

— Почему? — поинтересовался я.

— Здесь есть убежище, и завтрашний день мы проведем в нем. Следующее безопасное место находится слишком далеко, чтобы мы смогли добраться до него до рассвета.

С этим представитель НФОТ заснул, баюкая на коленях неизвестно откуда взявшийся у него АК-47.

ЗАВТРАК В ТЭСЭНЭЕ

Я тоже поспал, хоть и беспокойно, выставив ноги в открытое окно «лендкруизера». Через несколько часов тревожных снов и испытания неудобством меня разбудили астматический кашель заводившихся двигателей и миазмы дизельных выхлопов.

Проехали мы совсем немного — менее чем в километре находился небольшой лесок из высоких густолиственных деревьев, под которыми укрылась вся колонна. Я с изумлением наблюдал, как все машины, включая и наш джип, были тщательно укрыты брезентом защитного цвета.

— Это для того, чтобы предотвратить отражение света, — объяснил Хагос. — С воздуха мы будем почти невидимыми, если только отблеск металла не привлечет внимания пилотов МИГов. — Затем он разъяснил, что даже самая тщательная маскировка не гарантирует нашей безопасности. — Иногда пилоты бомбят и обстреливают с бреющего полета такие лесочки на всякий случай — вдруг в них укрываются грузовики с помощью.

Пока колонна стояла в роще, взошло солнце, и в бледном утреннем свете я разглядел почерневшие остовы трех грузовиков «мерседес».

— Они попали под бомбы несколько недель назад, — сообщил Хагос. — Им просто не повезло. — Отломав ветку с листьями, он присоединился к Тесфайе и другим водителям, которые методично заметали следы шин на песке, ведущие в лесок.

Часов в восемь утра все было сделано, и Хагос предложил нам пройтись пешком в эритрейский город Тэсэнэй.

— А далеко? — спросил я.

— Нет, до него с полчаса. И мы практически не подвергнемся опасности. МИГи заинтересованы главным образом в ценных мишенях вроде грузовиков. Обычно они не обстреливают небольшие группы людей на открытых местах.

— А города?

— Иногда они атакуют города, когда обнаруживают в них скопления грузовиков или людей. Тэсэнэй бомбили много раз.

Прогулка оказалась приятной — тропинка вилась среди кустов, в которых порхали яркие птички. Я обратил внимание, что вдали вроде бы проглядывали смутные силуэты очень высоких, гор.

Сам Тэсэнэй окружен выветренными гранитными холмами в усеянной валунами долине. На в основном немощеных улицах не было ни одной машины, но всюду были люди: играющие дети; женщина, ведущая тяжело нагруженного ослика; три прелестных юных девушки, которые, прикрыв лица и хихикая, убежали при виде нас; и большие группы вооруженных мужчин, встречавших нас теплыми улыбками и радостными жестами.

Откровенно говоря, город выглядел неприятно. Большинство зданий с плоскими крышами носили следы уличных боев: зияющие в стенах отверстия, испещренные пулеметными очередями фасады, разбитые каменные стенки. Справа над нами возвышалось совершенно разрушенное здание больницы. И куда бы ни ступала нога, землю устилал сверкающий и звенящий ковер стреляных гильз.

— Что здесь было? — спросил я Хагоса.

— Несколько лет назад, когда правительство, казалось, уже одержало победу в войне, Тэсэнэй оставался одним из последних бастионов ФНОЭ. На деле эфиопская армия несколько раз захватывала город, но ФНОЭ отвоевывал его. Здесь тогда шли ожесточенные бои. Но сейчас линия фронта далеко отодвинулась отсюда, и этот город стал вполне мирным, если не считать бомбежки.