Мучения Минти Мэлоун - Изабель Вулф

– Не знаю, – поежившись, произнесла я.

– Мудрость матери-природы, – проворковала Эмбер, глядя, как Пердита хрумкает плацентой. – Там полно витаминов.

Поразительно: как Эмбер, испытывающая глубокое отвращение к человеческим родам, может с таким восторгом принимать роды у кошки? Котята попискивали, как игрушечные крысы, а Пердита вылизывала сморщенные тельца и нежно похлопывала их передними лапами, чтобы они ели. И все урчала и урчала. Потом ее тело снова напряглось.

– Три! – закричали мы через две минуты.

– Тройняшек ей не осилить, – сказала Эмбер. – Придется помочь.

Через двадцать минут все вроде бы закончилось. У живота Пердиты слепо толклись три мокрых котенка, будто плыли брассом сквозь ее мех. Только мы собрались накрыть коробку одеялом, чтобы им было уютно, темно и спокойно, как началось копошение. Пердиту снова пронзил спазм, и появился четвертый котенок. Он был не похож на других – черный и щуплый. И как-то странно двигался. Крошечные лапки лихорадочно дергались, голова заваливалась на бок. Пердита понюхала котенка, но вылизывать не стала. Она вообще его проигнорировала. Мы сняли оболочку ватой и подтолкнули котенка к матери, но та делала вид, будто его не существует.

– Пердита, будь добра, накорми своего четвертого малыша, – насупилась Эмбер. И снова подтолкнула к ней котенка, но безрезультатно.

Прошло полчаса, а маленького так и не покормили. Все попытки Эмбер обратить на него внимание Пердиты ни к чему не привели. Три котенка сосали молоко за милую душу, а их маленький братик неподвижно лежал на газете. Он постоянно мяукал, будто от боли, маленькая грудка беспокойно вздымалась. Каждый раз, когда мы пытались придвинуть его к соскам Пердиты, он бессильно откидывался назад.

– Он умрет, – прошептала Эмбер. – Минти. – Она была в слезах. – Мне кажется, он умрет. – Котенок действительно выглядел очень слабым. Он распростерся без движения, тяжело дыша. С ним явно было что-то не в порядке.

– Как же нам быть? – тосковала Эмбер, снова подпихивая Пердите котенка.

– Не знаю, – вздохнула я. Пролистала книгу «Все о кошках», но там ничего не говорилось о больных новорожденных котятах.

– Позвоню Лори, – объявила Эмбер. Я взглянула на часы: без пятнадцати четыре. – Я ему позвоню, – повторила она. Пошла в прихожую и набрала номер. Через несколько секунд я услышала ее голос. Она описала состояние котенка, сказала, что он лежит неподвижно в углу коробки. Ее голос срывался, и, очевидно, Лори приказал ей успокоиться и начал объяснять, что делать.

– Что он сказал? – спросила я.

– Он приедет.

– Но у него же сегодня экзамен. Она посмотрела на меня.

– Да. Я знаю. Он велел гладить котенка, очень нежно, это поможет улучшить кровообращение.

Так мы и сделали – по очереди массировали котенка, пока Лори не постучал в дверь. На нем были джинсы и пижамная куртка. Волосы всклокочены со сна. Он осмотрел котенка, попытался заставить Пердиту покормить его, но та упорно пренебрегала своими обязанностями. Котенок начал быстро и неровно дышать.

Лори вздохнул, покачал головой:

– Мне очень жаль, но тут ничего не поделаешь.

– Что значит «ничего»? – вскинулась Эмбер. Он пожал плечами:

– Закон природы. Животные – жестокие существа. Когда они понимают, что с одним из детенышей что-то не так, то просто оставляют его умирать.

– Он погибнет, – горестно простонала Эмбер.

– Если бы я мог чем-то помочь. Но от меня ничего не зависит. Котенок явно болен, и, боюсь, нам ничего не остается, как позволить природе взять свое.

Эмбер зарыдала, и я тоже утирала слезы. Вы скажете: большое дело, всего лишь какой-то котенок, зачем расстраиваться? Но это было ужасно – сидеть рядом с умирающим малышом и понимать, что ты не в силах помочь.

Когда Лори ушел, мы еще час торчали под лестницей. Было уже шесть утра. Котенок дышал все реже и больше не мяукал. Мы закрыли коробку одеялом и пошли спать.

– Хочешь, я похороню его? – спросила я, когда мы поднимались по лестнице. Эмбер кивнула и шмыгнула носом.

Через три часа я проснулась, и меня тут же охватил страх. Я вылезла из кровати и стала внушать себе, что надо спуститься и заглянуть в коробку. И тут услышала крик Эмбер.

– Он жив!!! – вопила она. Взбежав по лестнице, кузина распахнула дверь в мою комнату. – Минти, котенок жив! Он не умер!

Я бросилась вниз и увидела малыша, который вместе с остальными уткнулся Пердите в живот. Та с невозмутимым видом кормила его, будто вчера ночью ничего и не было.

– Не понимаю, – прошептала я. По щекам у меня, как и у Эмбер, текли слезы. – Это замечательно, но я ничего не понимаю.

– Это чудо, Минти, – восторженно заявила Эмбер. – Случилось чудо! – Она была возбуждена. Плакала и смеялась, потом побежала к телефону, но остановилась на полпути. – Лори все равно нет дома! – воскликнула она. – Он на экзамене.

– Тогда оставь ему сообщение.

– Лори, – услышала я ее голос – она наговаривала сообщение на автоответчик. – Это Эмбер. Большое спасибо, что согласился приехать вчера ночью. К счастью, ты ошибся с диагнозом. Котенок жив и здоров! Он пьет молоко! Это настоящее чудо. Не знаю, как это случилось, но теперь все в порядке. Котенок воскрес. И поэтому мы назовем его Иисусом!

– Ты с ума сошла? – накинулась я, когда она положила трубку.

– Нет. Котенок воскрес из мертвых!

– Так назови его Фениксом или Лазарем. Тебе не кажется, что некоторые люди могут оскорбиться?

– Нет. Мы назовем его Иисусом, – отрубила она и расхохоталась, как сумасшедшая. Она была вне себя от радости. И снова схватилась за телефонную трубку. По разговору я поняла, что звонит она в местную газету.

– Алло, – проговорила она. – Отдел новостей? Это Эмбер Дейн. Хочу сообщить вам прекрасные новости об Иисусе. Иисус жив! – восторженно воскликнула она. – Он восстал из мертвых и... о... правда? Хм-м, я просто подумала... может, вы заинтересуетесь... Да, отличная маленькая история про животных... О'кей. На этой неделе все занято... Что? Правда? Понятно... Боже! Спасибо. До свидания.

Эмбер зашла на кухню, где я заваривала чай.

– Сказали, что не хотят ничего слышать об Иисусе.

– Даже странно, – сыронизировала я.

– Нет, редактор сказал, что их больше интересует бог.

– Бог? – удивилась я.

– Да. Бог.

– Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой?

– Нет. Бог современной медицины Годфри Барнс. Доктор из клиники по лечению бесплодия. Судя по всему, он что-то натворил!

По дороге к метро я купила камденский «Нью джорнал» и на первой же странице прочла: «Скандал в Камдене: шокирующее признание доктора Барнса». Здесь же было напечатано большое фото профессора на ступенях клиники с подписью: «Знаменитый специалист по лечению бесплодия признает, что является отцом сотен детей». История попала во все газеты. «Новый метод лечения бесплодия», – язвила «Мейл». «Крестный отец», – кидала камень «Миррор». «Папа-доктор», – острила «Сан». Я пребывала в растерянности: так все эти младенцы – его дети? Очевидно, он использовал собственную сперму, и не один год. Пациенты встревожились, когда лечение бесплодия стало открытой темой. Женщины рассказывали друг другу, что обращались в клиники, и обсуждали врачей. И выяснилось, что у большинства детей, рожденных после лечения у Барнса, зеленые с искорками глаза и рыжие волосы. Естественно, мужья стали подозревать жен. Как говорится, сложили два и два, и получилось четыре. Оказалось, четыре – правильный ответ. Точнее, четыреста. Четыреста младенцев. Озорник Годфри, бог современной медицины. Теперь ему грозило разбирательство в Генеральном медицинском совете и обвинение в грубом попрании профессиональной этики. Некоторые мужья угрожали подать в суд, другие хотели оставить своих жен. Привлечение к уголовной ответственности всего лишь вопрос времени. Бедняга Годфри. Идиот несчастный. Какие же ему придется платить алименты? Миллионы и миллионы фунтов.