Мучения Минти Мэлоун - Изабель Вулф

Проснулась я, мучаясь от жажды, жуткой головной боли и острого приступа посталкогольной паники. Посещение бассейна пошло мне на пользу, но все равно я чувствовала себя дерьмово. Утешало одно: мне хватило ума не влепить Камерон Диаз пару оплеух.

– Расстроилась из-за Джо, вот и выпила лишку, – оправдывалась я, проглатывая еще одну таблетку аспирина и надевая солнечные очки. – Честно говоря, я уже на пределе.

– Понимаю, Минти, но представь: а если бы Джо вошел в бар? Такое вполне могло случиться. – Господи! Точно... Об этом я и не подумала. – Только вообрази, – продолжала Эмбер. – Джо заходит в бар отеля, и что он видит? Минти Мэлоун, пьяная в дупель, поливает грязью Камерон Диаз! – Отвратительное зрелище. Меня замучили угрызения совести.

– Больше ни капли в рот не возьму, – поклялась я. – Ни капли. Это был урок. Господи, надеюсь, он позвонит, – причитала я. – Он уже должен был прочитать мою записку.

Но он не позвонил. Ни утром, когда мы гуляли по Аллее Славы. Ни в обед, когда поехали на Голливудские холмы. Ни после обеда, когда мы осматривали Музей современного искусства. Ни вечером, когда мы ужинали на террасе «Скай-бара». Мобильник все время был со мной, я его зарядила, так что пожелай Джо позвонить мне, он бы обязательно дозвонился.

– Завтра он точно объявится, – успокоила Эмбер. С террасы ресторана открывался вид на город, поблескивающий огнями, словно звездное небо. – Наверняка уехал на выходные, – продолжала она. – Но завтра утром вернется, потому что ему нужно продавать свой сценарий. Откроет почтовый ящик, прочитает твою записку и сразу же позвонит. На крайний случай у нас припасен Рон Поллак. И, скорее всего, у Рона Поллака есть номер Джо. Так что завтра позвоним в «Одинокую звезду». Говорю тебе, завтра все выяснится.

Но и на следующее утро Джо хранил молчание. Я совсем упала духом. Мне стало казаться, что вся эта поездка затеяна зря, хотя мы и не без приятности провели время. В десять мы позвонили в «Одинокую звезду», но Рона Поллака не застали. Он на весь день уехал на съемки. Ассистентка заверила, что позвонит ему и попросит связаться с нами, но прошло два часа, а он так и не дал о себе знать. Тогда я снова позвонила в «Одинокую звезду».

– Мне всего лишь нужен телефон Джо Бриджеса, – растолковала я. – Рон с ним знаком?

– Имя знакомое, – заколебалась ассистентка, – но я не уверена. Мне кажется, вам лучше поговорить с Роном.

– Тогда попросите его еще раз мне позвонить.

– Рон сегодня очень занят, – сообщила она. – Он на съемках у Стивена Спилберга. И при всем уважении, Милли, ваш вопрос может подождать до завтра.

– Нет, не может, – возразила я. – Потому что сегодня вечером я уезжаю из Лос-Анджелеса. Не могли бы вы посмотреть в его записной книжке, вдруг там есть номер Джо?

– Извините, но Рон взял записную книжку с собой. В любом случае, я бы не стала раздавать домашние телефоны всем подряд. Боюсь, вам ничего не остается, как подождать. Если Рон выкроит свободную минуту, он вам позвонит.

Но видно, свободной минуты не выдалось, и я снова набрала номер Рона. Ассистентка извинилась, что ничем не может помочь: мне просто не повезло, сегодня Рон ужасно занят. Часы тикали, а от Джо так и не было весточки. Я не понимала почему. Ведь должен же был он заглянуть в свой почтовый ящик? Стрелки часов подошли к половине шестого. Мы начали укладывать чемоданы. Времени на разъезды уже не оставалось, и мы вернули машину в прокат. Я собирала вещи, проверяя, не завалилось ли что-нибудь под кровать, когда, наконец, раздался звонок.

– Алло? – произнесла я, бросившись к телефону. Сердце бешено колотилось в ребра.

– Минти, это опять Джед.

– О, Джед, привет! – сказала я. – Мы были на Венис-Бич и оставили Джо записку. Вообще-то, мы проболтались там целый день, гуляли и возвращались, звонили в дверь, но никто не ответил. И до сих пор от него ничего не слышно. Может, уехал на несколько дней? Похоже, у нас ничего не вышло.

На минуту наступила неловкая пауза, а потом Джед произнес:

– Извини, я должен кое в чем признаться.

– В чем?

– Я дал тебе неправильный адрес.

– Что?

– У моей подруги такой почерк неразборчивый. Джо живет не в доме семьдесят девять по Харбор-стрит.

– Нет?

– Нет. А в доме девятнадцать. Мне очень жаль. Чувствую себя полным придурком. Утром еще раз посмотрел на эту бумажку с адресом и понял, что перепутал семерку с единицей.

– О, – только и выговорила я, потому что спазм перехватил горло.

– Извини, – сказал он.

– Ничего страшного, – весело произнесла я. – Подумаешь, с кем не бывает. – Я посмотрела на часы: шесть вечера, через полчаса нам выезжать. И, хотя я крепилась изо всех сил, нижняя губа начала заметно подрагивать. – По крайней мере, теперь я смогу написать ему. Спасибо, что позвонил... и удачи тебе с твоим фильмом! – бодро прибавила я, потом села на кровать и разрыдалась.

– Не переживай, Минти, – успокаивала Эмбер. Желтое такси везло нас в аэропорт из отеля «Четыре сезона». – Дело мы затеяли рискованное. Времени было мало. И мы почти его нашли.

– Мне от этого только хуже, – пожаловалась я. – Мы были уже так близко... и вот надо ехать домой. Я могла бы его увидеть. А теперь не знаю, когда и встретимся. Может, будет уже слишком поздно.

– Что ж, придется написать ему письмо, – заключила Эмбер.

И я подумала: «Верно. Напишу ему, как только вернусь домой. Интересно, сколько идет письмо до Штатов? Три, четыре дня? А может быть, он позвонит. И, по крайней мере, мы поговорим по телефону».

Мы ехали по бульвару Уилшир, а я в уме сочиняла письмо. «Дорогой Джо! – напишу я. – Ты не поверишь, но на этой неделе я приезжала в Лос-Анджелес и пыталась тебя разыскать. И мне это почти удалось. Я даже была на твоей улице. Только потом узнала, что стучалась не в ту дверь. Ты бы, наверное, сказал, что это метафора. Но дело в том, что мне просто дали неправильный адрес. Ты спросишь, что привело меня в Лос-Анджелес? Просто я хотела еще раз тебя увидеть, извиниться за то, что произошло в Лондоне в тот вечер, и сказать, что ты прав: мой роман с Домиником – гол в свои же ворота. А еще я хотела тебе сказать...» Если бы я на самом деле писала письмо, то на этом месте поневоле остановилась бы, не разбирая того, что выводит рука. Я вытерла слезы и посмотрела в окно. Сгущались сумерки. Полог неба собрался мягкими розовыми и серыми складками, заполыхал неон вывесок. Всемирная столица развлечений готовилась к ночному супершоу.

– Смотри! – воскликнула Эмбер, когда мы проезжали мимо большого квадратного здания, окруженного рядом фонтанов, стремящихся ввысь, как тополя. – Это же павильон Дороти Чандлер! – сказала она, когда машина притормозила на светофоре. – Здесь проходит церемония вручения «Оскара». Интересно, что там сегодня? В павильоне явно намечалось что-то интересное. Ко входу подъезжали дорогие автомобили, из них выходили мужчины во фраках и женщины в вечерних платьях. Павильон окружили телевизионщики, глаза слепили лампы и вспышки камер папарацци.