Солнце в зените - Виктория Холт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главными советниками брата были вышеупомянутый лорд Гастингс, архиепископ Йорка и лорд-канцлер Томас Ротерхэм, епископ Или Джон Мортон и лорд Стенли. Ротерхэм во всей красе проиллюстрировал слабоволие, отдав собиравшей во время отъезда в убежище свои сокровища Елизавете Большую печать. Таких советников Его Милость Глостер рядом видеть не желал. Мортон являлся хорошим человеком, но считался убежденным ланкастерцем и только тогда стал министром Эдварда, когда увидел, что надеяться на восстановление на английском троне Генри бесполезно. Им двигала целесообразность, а Ричард подобных персонажей не любил. Стенли не мог похвастаться репутацией верного соратника. Он уже успел показать готовность перепрыгнуть в обещающий большую выгоду лагерь. Существовала и еще одна причина, по которой герцог не хотел слишком ему доверять. Стенли недавно вступил в брак с Маргарет Бофор, чрезвычайно упрямой дамой, происходившей от Джона Гонта и также приходящейся матерью Генри Тюдору. Этот выскочка с крайне подозрительными родственными связями недавно начал намекать на свои права на трон. Он обосновывал их тем, что был внуком королевы Екатерины, вдовы Генри Пятого, от связи, - хотя Тюдоры называли ее браком, - с Оуэном Тюдором. Обладающий с обеих сторон монаршей кровью в жилах вышеозначенный Тюдор, поднимал на щит бабушку - Екатерину Французскую - и Джона Гонта - предка по материнской линии.
И с подобными людьми работал Эдвард. Иногда при смене правления случалось прибегать к методу новой метлы. Ричард не хотел рядом никого из рассмотренных личностей, - исключая, вероятно, Гастингса. Его правой рукой был герцог Бэкингем. Он тоже происходил из королевской семьи и являлся вторым после Ричарда вельможей в стране. Затем по убывающей шкале шли Ричард Рэтклиф, Френсис Ловелл и Уильям Кэтсби...испытанные долгими годами друзья Его Милости Глостера.
Ричард ощущал нехватку преданных и надежных друзей и соратников. Положение складывалось довольно опасное. Если Вудвиллы одержат над ним верх, то без малейших угрызений совести уничтожат. Герцог сражался не только за то, во что верил и что считал правильным, он боролся за свою жизнь и жизнь своих родных.
Было бы чудесно увидеть Анну, которая собиралась посетить коронацию, назначенную на двадцать четвертое июня.
Ричард встретил Анну в предместьях Лондона и с первого же взгляда оказался испуган ее болезненным видом. После долгого отсутствия Анна всегда выглядела гораздо слабее обычного. Герцог надеялся, что жена возьмет с собой сына, хотя и понимал, - здоровье мальчика может помешать ему долго путешествовать.
Когда Ричард взял ее за руку, Анна улыбнулась. В улыбке таились нотки грусти, герцогиня заметила, как сильно муж ждал приезда сына и выражение разочарования на его лице, стоило Ричарду осознать, что Эдвард не прибыл. 'Добро пожаловать в Лондон, моя дорогая', - произнес он.
'Я не могла привезти Эдварда', - объяснила Анна. 'Не осмелилась. Его кашель ухудшился, и я подумала, что поездка окажется для ребенка слишком тяжелой'.
Ричард кивнул. 'Он перерастет эту слабость', - пообещал герцог, пытаясь убедить и себя, и жену, но потом прибавил: 'Надо молить Господа'.
'О, да. Весной Эдварду было лучше'. Анна улыбнулась и постаралась принять воодушевленный вид, но все, что она чувствовала в реальности, - это изнурение. С недавних пор нахождение рядом с Ричардом превращалось для нее в подобие пытки, - требовалось регулярно притворяться, что состояние здоровья поправляется, и, так как от истинного положения вещей данное утверждение отстояло весьма далеко, сделать подобное казалось не легко.
Пока они бок о бок ехали по направлению к Сити, Ричард рассказал Анне, что король сейчас пребывает в Тауэрской крепости, и что коронация назначена на двадцать четвертое июня. Исходя из датирования происходящего пятым июня, делался вывод, - времени у них осталось совсем не много.
Анну ожидал настоящий поток новостей, но Ричард не хотел ни перегружать жену деталями событий, ни чрезмерно ее тревожить. Он видел, какое беспокойство охватило молодую женщину, стоило той услышать о новом переезде королевы в убежище.
Герцог отвез супругу в Кросби Плейс, свой лондонский дом, сразу по прибытии настояв, чтобы она отправилась отдыхать. Ричард же сел рядом с ее кроватью и начал рассказывать Анне, как Вудвиллы попытались подчинить юного короля своему контролю, как их честолюбивые замыслы стали нуждаться в укрощении, и как по этой причине ему пришлось задержать лорда Риверса и Ричарда Грея. Разумеется, королю такой шаг не очень понравился.
'Понимаешь, Анна, они воспитали его как еще одного Вудвилла. Мой брат был слишком легкомыслен. Эдвард позволил королеве окружить сына исключительно ее родственниками. Те же внушили ребенку, насколько они чудесны, мудры и добры'.
'Это означает, что мальчик от тебя отвернулся?'
Ричард печально кивнул. 'Но мне следует поменять сложившиеся обстоятельства. С течением времени Эдвард всему научится'.
'Мне бы очень хотелось, чтобы нужды в подобном противостоянии не возникало', - произнесла Анна, - 'и еще мне бы хотелось, чтобы ты смог вернуться домой - в Миддлхэм'.
'Не сомневаюсь, пройдет еще какой-то период, прежде чем я сумею вернуться. Брат оставил мне эту задачу, и я обязан ее выполнить'.
Чтобы успокоить Анну, Ричард перевел тему разговора на жизнь в Миддлхэме и поинтересовался успехами сына в его учебе, - мальчик был умным и способным, к тому же академические достижения Эдварда являлись более приятным предметом обсуждения, чем состояние здоровья ребенка.
В конце концов, Анна заснула и, когда Ричард покинул ее комнату, один из слуг подошел оповестить герцога, что внизу находится Роберт Стиллингтон, епископ Бата и Уэлса, ходатайствующий о срочной встрече с Его Милостью.
Ричард велел, чтобы епископа немедленно к нему привели. Герцог попросил святого отца сесть и объяснить ему характер заявленных важных новостей.
Стиллингтон сложил ладони и принял задумчивый вид. Ворвавшись в такой спешке, теперь он казался совершенно не горящим желанием объяснять причину нанесенного им визита.
Его Милость знал, - Стиллингтон принадлежал к числу тех честолюбцев, которые стремятся к выдвижению
