Сирахама - Артур Прядильщик

Я не слушал этот поток сознания вообще — оратор не верил в свои слова… но голосом и интонациями владел виртуозно — зал неистовствовал. Зал верил.

Первым представляли Композитора. Парень в традиционном китайском костюме и… в ковбойской шляпе! И это — не все! Когда я на экране увидел лицо Композитора…

— Ниидзима. Тебе, конечно же, известно имя этого достойного китайского юноши?

— А? — Ниидзима недоуменно уставился на меня. — Зачем тебе?

— То есть ты не знаешь…? — Огорчился я.

Ниидзима поморщился:

— Дешевый развод «на слабо», Сирахама! Я и до этого не считал тебя особо умным, а уж теперь… Этого паренька зовут — Джет. А фамилия у него очень-очень редкая для Китая — Ли. Откуда ты, кстати, знаешь, что он — китаец?

— Прозрение, Ниидзима. Прозрение.

Вот так… Ну, а почему бы и нет. Если в этом мире есть Брюс Ли, почему бы и не быть другой знаменитости? Осталось дождаться встречи с «веселым Джеки» и будет «полный набор»! Ай, нет… для «полного набора» нужны еще несколько человек… начиная с того же Чака-наше-все-Норриса!

После Композитора представляли меня. Разумеется, ведь сегодня Черный Мотоциклист — впервые на Арене! А это — куда сильнее интригует, чем десятки раз виденный, привычный, «свой» Композитор.

С образом я решил не напрягаться: черный раздельный мотокомбинезон. И — да — в шлеме, в перчатках, мотоботах и мотозащите. Неспортивно. Нечестно. Ага. Плевать.

В этот раз я не делал ошибки и оставался на месте, пока меня не нащупал прожектор. Только после этого под рев толпы и крики отдельных идеалистов «Так нечестно!» двинулся к Арене.

Кто-то скажет, что недели на изучение Багуачжан — это мало. И будет чертовски прав. Но мне нужно было не изучить стиль, а — понять общие принципы. Разумеется, для какого-нибудь крутого мастера не будет никакой разницы между стилями — физические-то принципы везде одинаковые. Но мне до этого мастерства еще дожить нужно… крайне желательно, отжигая на дискотеках с праправнуками.

Так что тренировки-избиения с Кэнсэеем тут были незаменимы. Особенности стиля Композитора неожиданностью для меня не стали.

Сегодня я дрался без музыки — надо учиться сдерживать себя и так. «Ты пока без костылей не можешь, Кенчи. Плохо!» Или как там Кэнсэй говорил? Что ж… попробуем без «костылей».

Эмоции от Композитора… Видимо, факт того, что я так экипировался, заставил его снисходительно отнестись к моим способностям, как бойца. Ну, я — не против. Хотя и были в эмоциях моего противника нотки, которые заставляли думать, что Композитор рассматривает ситуацию, как тренировочную, а не смертельно-опасную. И это — тоже хорошо.

Смысл фраз-афоризмов нам… доступен (скажем так). Мы с ними согласны. Мы говорим: «О! Точняк! Как метко припечатал! Как четко отлил в бронзе!» Но когда мы приходим к ПОНИМАНИЮ… не просто к умозрительному согласию, а — испытанию собственным опытом…

«Предупрежден — значит, вооружен!»

Да! Готов подписаться! Готов утвердить, нарисовать плакат и ходить по улицам с этим плакатом! Сегодня я мог стать калекой, потому что первый же размашистый удар по затылку от Композитора мог сделать из меня дурака… окончательно. Нет, вряд ли он меня убил бы: во-первых, все-таки шлем, а во-вторых, сорок с лишним проведенных боев и — ни одного убитого — свидетельство опыта и показатель мастерства.

А так… я ушел в мягкий перекат и почти прогулочным шагом прошелся до сетки-ограждения Арены. Под внимательно-снисходительным взглядом противника. Бесит! А ведь когда-то был моим кумиром… кажется. И вот теперь — снисходительность… Неприятно. А что бы я чувствовал, окажись на его месте?

Я попытался убрать раздражение… и темнота, хоть и осталась, но уже не драпировала окружающий мир.

Композитор из низкой стойки, взмахнув руками, пустил «волну» по телу и застыл, слегка покачиваясь. Неподготовленный человек назвал бы ЭТО стилем богомола, но… впрочем, как я уже говорил — разницы между стилями, по большому счету, нет никакой.

Быстрый рывок — и я «прилип» к противнику, не ожидавшему такой прыти, осыпая того быстро-короткими ударами в стиле Вин-Чунь… В этой ситуации адепты Багуачжан должны уходить круговым движением, заставляя противника «проваливаться», а удары — «соскальзывать» с «железной рубашки». Проблема (для моего противника) в том, что я знаю, КАК и КУДА он собирается уходить.

Правда — «а это, мадам, уже ваша проблема» — надо сильно постараться, чтобы успеть вырубить носителя «железной рубашки» до того, как он все-таки сумеет разорвать дистанцию. Ведь в следующий раз он меня к себе так просто уже не подпустит!

Композитор решился на то, чего никогда раньше не делал — ушел от меня перекатом и таким же прогулочным шагом, как я минуту назад, прошествовал до ограждения… косясь, конечно, за спину.

Зал ревел. Понимающих людей тут собралось гораздо больше — и это совсем не обязательно мастера и адепты боевых искусств, нет. Просто на Арене дерутся по-настоящему, и если слишком долго наблюдать за настоящими поединками — рано или поздно даже зритель-неуч начинает отличать показуху телевизионных шоу с их постановочными ударами от настоящих смертельных и калечащих техник.

В эмоциях Композитора — удивление, интерес. Досада… легкая. Ну и болевые ощущения, конечно — «рубашка» «рубашкой», но от «отбойных молотков» Винь Чунь не всякой «железной рубашкой» защититься можно. А вот злости нет — Композитор, конечно, не привык проигрывать, но — в случае чего — умеет. Да и не проигрыш это. Лишь временное тактическое преимущество, которое в следующий раз может и не сработать.

И хорошо, что злости в моем противнике нет! Я и так прилагаю усилия, чтобы с нарезки не слететь! Все-таки прав был Акисамэ — лучше Композитор, чем Дикарь… Судя по кличке, ярости и злобы в этом Дикаре будет на десятерых!

Композитор застыл передо мной и снова пустил «волну». Да. Теперь он настроен куда серьезнее!

Композитор делает шаг вперед. Удар прямой рукой сверху… такой размашистый, открытый, показательный и внешне несерьезный…

Кэнсэй таким ударом вбил макивару в землю на локоть, чтобы показать мне всю степень моей глупости, когда я решил его блокировать…

Желающие могу посчитать, какой должна быть кувалда и с какой скоростью двигаться, чтобы добиться такого же эффекта. Впрочем, физика тут не «катит» — в дело включаются те самые пресловутые «энергии» и «потоки», в которые я так опрометчиво до этого не верил.

Так что я не пытаюсь блокировать — я проваливаюсь вниз, используя ударную руку противника в качестве опоры (а опора из нее сейчас — отличная! — будто из стали отлитая), одновременно подкидываю ноги и корпус…

И по ковбойской шляпе Композитора сверху вниз «прилетает» удар обеими ногами!

Бац! Композитор медленно оседает на Арену, но снизу его ловит мощный классический апперкот, и заваливается на спину, раскинув руки.

Да, Композитор, я тебя обманул. Заставил использовать «железную ладонь», чтобы ты попытался прихлопнуть надоедливого противника, как муху. А тут дело такое — либо «железная ладонь», либо «железная рубашка». Кэнсэй может и то и другое, но… это же Кэнсэй. Я все поставил именно на этот один удар. Кэнсэй хмурился и пожимал плечами, де, снимает с себя всякую ответственность… Но отговаривать не стал.

«Все, что нужно, чтобы стать таким рисковым парнем — обрыв и Старейший… Да, Малыш?»

Впервые я ушел с Арены на своих двоих. Зал рукоплескал. Моралисты и идеалисты заткнулись — видимо, им объяснили всю глубину их заблуждения. Или они, как и положено настоящим моралистам, побоялись высказывать свое мнение открыто.

Раздевалка Красного сектора. «Ванная комната» — это как-то… слабенько звучит: кроме огромной ванны и душа здесь еще был маленький бассейн два на два с ледяной, специально охлажденной, водой и сауна. И я не отказал себе в удовольствии опробовать и то и другое… Разумеется, совмещая сидение в огненной пустыне сауны с медитацией на тему только что прошедшего боя.

Первый и самый очевидный вывод: в следующих поединках броню придется снять. Иначе к нашей встрече с Рююто я не смогу научиться «железной рубашке»… стимула не будет.

— Мои учителя сказали бы: «Какая прекрасная атмосфера!» — Оценил я экспозицию, выходя из ванной комнаты и торопливо запахивая халат — появились гости… гостьи.

Целых две!

Яйой сидела на диванчике напротив Ниидзимы. В роли своеобразного рефери между ними сидела Дайя Ниони. Все трое медленно тянули чай из традиционных глиняных чашек.

Яйой была в длинной синей юката. Наверно, в прошлый раз она тоже потратилась на одежду и сделала выводы.

— Добрый вечер, Сирахама-сан! — Вежливо поздоровалась Дайя. — Поздравляю с победой!

Ниидзима и Яйой еще и играли на нервах друг друга: Яйой буравила глазами Ниидзиму, а тот делал вид, что ему все до лампочки. Хоть и был внутри так же напряжен, как и сидящая напротив девушка. Нет, он точно занимается какими-то боевыми искусствами! Надо бы узнать, что за стиль он практикует.