Турнир - Денис Юрин

Смех правителя мгновенно был подхвачен его окружением, как близким, так и простыми солдатами. Лишь простолюдины на трибунах пребывали в растерянности и молчали. В их головах не укладывалось, как можно смеяться над грозными инквизиторами, неусыпными блюстителями Истинной Веры и врагами богомерзких отродий. Дарк был уверен, что его вину не смогут доказать, но не думал, что оправдаться удастся так легко. Имевшая связи в рядах духовенства Форквут натравила на него служителей Инквизиции, но, по понятным причинам, не рассказала обвинителям о многих интересных фактах, например о том, что Дарк – не человек. Умолчала вампирша и о магической природе доспехов моррона. Для Аламеза оставалось загадкой, на что же кровососущая красавица рассчитывала, но прозвучавшие буквально через минуту слова инквизитора дали на то исчерпывающий ответ.

– Ваше Сиятельство, – заискивающе произнес глава отряда инквизиции, когда смех, причиной которого был именно он, поутих. – Я и мои собратья сожалеем, что из-за нехватки времени не смогли собрать должных доказательств обвинений, но не собираетесь же вы только поэтому отпускать на свободу врага рода человеческого, богомерзкого колдуна? Согласитесь, вся череда событий вокруг этого оруженосца свидетельствует…

– Нет, не собираюсь, – покачал головой граф, с лица которого до сих пор не сошла улыбка. – Вы совершенно правы, колдун где-то здесь, поблизости… бродит пока на свободе! Так не бездействуйте, ищите его, выслеживайте и хватайте! Займитесь, преподобный, службой, а не цепляйтесь к верным слугам короля со своими домыслами! Вина юного фон Херцштайна лишь в том, что ему выпало несчастье оказаться не в то время и не в том месте… Но за это не казнят, это может случиться с каждым…

– Ваше Сиятельство, позвольте забрать подозреваемого для дознания, – пытался спасти положение служитель инквизиции, но граф был непреклонен.

– Нет, не позволю! Нечего воину короля без дела руки да ноги ломать! Коль новые пытки испытать на ком-нить нужно, так более достойную особу найдите! Вон у меня в подвале ворюга – помощник казначея сидит, повешения дожидается, могу его позаимствовать. А хорошего бойца калечить не дам!

– Ваше Сиятельство, поверьте мне, борющемуся со скверной вот уже более двадцати лет, – упорствовал инквизитор, понимавший, что если пойдет на попятную, то распростится с высоким саном и завидной должностью. – Тот, кто именуется себя Дитрихом фон Херцштайном, на самом деле кровожадный колдун, прислужник сатаны! Если вы сочли мои доводы неубедительными, то молю вас, дайте свершиться Суду Небес! Пусть всемогущие силы Добра и Света подскажут не мне и не вам, какое решение принять, а вложат меч возмездия в руки герканского рыцарства, убедят славных воинов, на чью сторону встать!

«Суд Небес, так вот на что Форквут надеялась! Хитра, зараза! И, к сожалению, ее замысел может удасться! – с горечью подумал Аламез. – Суд Небес – самый лучший выход из сложившейся ситуации, как для инквизитора, так и для графа, но только не для меня! Не думаю, что многие рыцари встанут на мою сторону и будут рисковать положением да добрым именем ради какого-то оруженосца. Святая Инквизиция никогда не забывает тех, кто встал у нее поперек пути! Она не только сурово карает безбожников, но и жестоко наказывает тех, кто помешал осуществлению ее планов. С графом святые отцы тягаться не могут, а вот на рыцарях легко выместят зло».

– Ваше Сиятельство, молю вас, – видя, что граф призадумался, стал развивать успех инквизитор. – Дайте свершиться небесному правосудию! Прикажите благородным рыцарям преклонить колени и погрузиться в молитву. Небеса подскажут им, кто перед нами: высокородный Дитрих фон Херцштайн или присвоивший его имя негодяй; доблестный воин и честный слуга короля или мерзкий обманщик, жаждущий крови истинно верующих?!

– Да будет так! – кивнул граф Дюар после долгого раздумья. – Турнир все равно осквернен колдовскими чарами и не может быть продолжен. Рыцари соберутся здесь, на месте ристалища, и покажут нам правду мечами. Обвиненного оруженосца держать под стражей, но вреда не чинить. Кто до него хоть пальцем дотронется, лишится головы! Кто слово недоброе скажет, распрощается с языком!

Произнеся недолгую речь, повелитель Мелингдорма величественно поднялся с кресла и покинул ложу. Народ зашумел, но по большей части не потому, что был недоволен решением господина, а просто потому, что не понимал сути происходящего. В последний раз Суд Небес, о котором многие простолюдины и слыхом не слыхивали, вершился в графстве Дюар лет тридцать назад. Во всей округе почти не осталось живых очевидцев того, как Небеса простирают над головами людей свою длань и изъявляют волю через звон скрещиваемых мечей. Лишь рыцари знали, что им следует делать, и Дарк имел кое-какое представление о старом, почти позабытом обычае. Благородные воители должны за час принять решение, а затем подтвердить его уже не на турнирном, а на ратном поле. От Аламеза же более ничего не зависело, моррону оставалось лишь уповать на то, что всемогущие Небеса проявят к нему благосклонность и подтвердят откровениями во время молитв его невиновность.

Обычно минуты во время ожидания тянутся медленно, но час, который Дарк просидел у себя в палатке, пролетел как миг. Моррону показалось, что он едва успел опуститься на лежак и закрыть глаза, как пришел Октар, державший в руках уже не турнирный, а остро заточенный боевой меч. Вслед за слугой в палатку зашел сержант стражи. Служивый не был многословен, он лишь сказал: «Пора!» и мотнул головой в сторону входа, как будто приглашая подозреваемого в колдовстве воина прошествовать на место предстоящей экзекуции. Впрочем, различия между обычной казнью и предстоящим Судом Небес практически не было. По сути, моррона вели даже не на суд, а на зачтение приговора, уже вынесенного мелингдормским рыцарством. Если бы благородные господа сочли его невиновным, что, впрочем, вряд ли, он мог бы беспрепятственно покинуть город и попытать счастья на следующем турнире – завоевать «белые шпоры». В противном случае приговор был бы немедленно приведен в исполнение дюжиной-другой закованных в сталь палачей. Последний, неблагоприятный исход казался моррону более правдоподобным, так что практически он шел не на судебное разбирательство, а на жестокий бой. Но прежде ему пришлось бы выслушать довольно много бестолковой, не имеющей ничего общего со славным воинским делом трепотни о долге, о чести, о вещих видениях во время молитв и о предназначении рыцарства.

Дарк Аламез, известный собравшимся как Дитрих фон Херцштайн, вышел к зрительским трибунам молча и бодро. Повинуясь приказу сопровождавшей его стражи, он прошествовал почти до первого ряда скамей и встал, куда указал ему сержант. За час на месте неожиданно прерванного рыцарского состязания практически ничего не изменилось, и как показалось моррону, число зрителей не сократилось, а наоборот, увеличилось. Впрочем, чему удивляться? Хоть турнир преждевременно и закончился, не дойдя даже до середины, но представление продолжалось. К тому же новое действо обещало быть куда более захватывающим и красочным, нежели уже привычные поединки.