Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Да в том-то и дело, что исчез идеал, испарилась действительность, что еще страшнее, а из небытия явились фантомы. Синдромы, неврозы, психиатрия. Ведомый галлюцинациями больной – куда идет? В могилу!

И снова я о Фрейде, который понятным образом интересует меня гораздо больше, чем Г. Зюганов. Фрейд долго считал, что в основе всего – некое жизненное начало. Эрос, воля к жизни. И что другого начала нет. Он все хотел вывести из этого начала. А в конце жизни написал статью "Эрос и Танатос", в которой все пересмотрел. И показал, что кроме воли к жизни есть воля к смерти. И что смерть – это не оскудение жизни, а нечто отдельное.

Это интереснейший поворот. Применительно к тому политическому содержанию, которое я рассматриваю, это означает движение от нормальной защиты к синдрому, от синдрома к неврозу, от невроза к психическому ликвидационному комплексу. В каждом отдельном сознании.

Ведь в чем топилось все содержание все эти годы? В словах. Но слово может быть частью реальности. Ее организатором и выразителем. А может находиться в разрыве с реальностью. Если реальность испарилась, то слово не может с ней соединяться. Значит, слова сами по себе, а реальность – сама по себе. Это что за сознание, которое слушает слова в отрыве от реальности, и это что за сознание, которое говорит слова? Кто слушающий и кто говорящий?

"Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли", – сказал Талейран. Переводя на наш случай, язык дан политику (или политологу) для того, чтобы отрицать и даже истреблять содержание. Это такой семантический ликвидационизм.

Я не люблю самоповторов и самоцитирований. Но для того, чтобы действительно развернуть содержание применительно к рассматриваемому вопросу, мне придется предъявить вам некую самоцитату. Точнее – кусок из телепередачи, в которой я участвовал. Повторяю – не люблю в принципе это делать и не собираюсь этим злоупотреблять. Но в данном случае это совершенно необходимо и интересно отнюдь не из-за меня.

(Приводится фрагмент из телепередачи "25-й час". Ее участники, В.А.Никонов и С.Е. Кругинян обсуждают ответы Президента РФ на вопросы граждан страны)

В.А.Никонов: "Я полагаю, что Путину было бы неправильно обсуждать цены на нефть перед страной… На самом деле Путин указал болевую проблему… У нас налог на нефть привязан (его размер) к цене нефти на мировом рынке. Если его отвязать от этого, то у нас будет и цена на бензин меньше и т.д. Нам просто надо отвязаться от внешнего рынка".

Освободите корпорации от налога, и они снизят цены, да?

В.А. Никонов: "Президент может говорить о каких-то системных изменениях в Послании Федеральному собранию, но не в ответах на вопросы граждан страны. Там были очень конкретные вещи".

То есть проблематизации нет?

В.А. Никонов: "Например, в Ставропольском крае был поставлен вопрос о том, почему в деревне нет воды, хотя там давно планировали провести водопровод. И президент говорит: "Хорошо! Документы на губернатора Черногорова у меня лежат на столе. Я их не подпишу, пока у вас там все не будет решено"".

Значит, выпили! Черногоров выпил! Понятно, что делается, да? Вы ход видите? Всё, поехало. Говорите про кран, быстрее давайте кран!

В.А. Никонов: "Например, меня волнуют проблемы, связанные с нашим здравоохранением. … Ассигнования на борьбу со СПИДом в следующем году увеличатся на 25-30%?"

А почему они увеличиваются? Количество гробов увеличится в 20 раз, да?

Вы понимаете, что они делают? Вы понимаете, что это драма, и ее нельзя описать с помощью текста. Никакое описание спектакля не заменяет спектакля. Понимаете, что мы вошли в эпоху драмы, когда это – семантика. Ее нельзя подменить ничем. Суть этой семантики заключается не в том, кто с кем говорит, а в том, что они Путина обертывают и "упаковывают", они его рассматривают как товар.

Они его не проблематизируют. Когда они видят проблематизацию, то всё, что они могут, сказать "нам померещилось".

А проблема видна опять. Тогда возникает кран, из которого Черногоров выпил воду, или что-нибудь еще. Надо проблему чем-то заместить. Ни в коем случае не должно возникать никакой проблематизации вообще. Ненавижу это слово! Ненавижу – и применяю здесь как их семантику.

Почему всё стремительно идет в таком направлении? Потому что вся эта тусовка не думает ни о президенте, ни о стране, ни о чем. А она думает о своем положении в тусовке. Положение же в тусовке охраняется самой тусовкой. Я понятно говорю?

Значит, любая ваша попытка выделиться немедленно приводит к тому, что вся тусовка начинает кричать: "А чё это он выделывается? Его надо проверить". Начинаешь проверять – ясно, что находишь то, что ищешь. И человек теряет свое положение в тусовке. А оно ему нужно. Итак, тусовка защищает свою самоизоляцию, – вы понимаете скорость нарастания маразма в таком процессе?

Вы пробовали так жить? Это очень быстро входит в ноль, в пике. Тут уже ничто другое не действует. Это замкнутая саморазрушающаяся система. Что такое этот "совок"? Это – тяжелое невротическое состояние тотальной защиты от реальности. "Не надо! Не надо!"

И это – в условиях, когда горит всюду: в Дагестане, по всему Северному Кавказу. Это что?

И пусть не будет такого ощущения, что в психопатологическом состоянии находится только Зюганов, а я "упаковываю" его в это состояние параллельно с "белыми". Я терпеть не могу Зюганова, но по отношению к "белым" я всё свое сказал. Я свою песню спел. И я ее буду петь еще не один раз. Это – не последняя ария подобного рода.

Но я-то здесь говорю о другом. Еще раз спрашиваю: это что? Разве это не портрет невротика? Не непрерывная лингво-семантическая защита? Это не ритуалы?

У говорящего есть логика. И главное табу – это табу на любую проблематизацию, любую! Это неважно, кто ее создает, я или кто-нибудь еще… Может, я ее плохо делаю… Но вопрос-то заключается не в этом. А в том, что неприемлема вообще никакая проблематизация! Ни в каком виде! И это – первая проблема. То есть идет инфляция команды. Инфляция проблемного мышления, инфляция всего.

Но поскольку они невротически защищаются категорией инфляции, то инфляция (президент сказал "за вычетом инфляции") становится фундаментальной проблемой. Потому что эту инфляцию надо вывести из невротически-защитного состояния и превратить в нормальный показатель.

Для чего я цитировал отрывок передачи? Для того чтобы показать, что такое слова как истребители реальности, как ликвидационные семантические комплексы. Ты пытаешься соединить с реальностью политика, общество, а на эту связь обрушивается орда слов. И этими словами связь истребляется. Это очень специальный прием. Надо с ним как следует поработать. Тут нельзя торопиться.

И потому я попросил своего друга и соратника Юрия Бялого поработать как следует со словом "инфляция" на экономическом поле, чтобы он рассказал собравшимся на простом языке и не на очень простом о том, что такое эта инфляция и что с ней происходит. Необходимо лишить слово невротического содержания. Дать ему нормальный смысл. А затем я продолжу работать с тем же словом на более широком поле.

Ю. Бялый

Экономика инфляции и экспортно-сырьевой стагфляции

Сейчас все СМИ постоянно говорят – с оптимизмом или, напротив, пессимизмом – об инфляции. Высокая она или низкая, выйдет за бюджетные проектировки или не выйдет, какой будет на будущий год, насколько "съест" рост доходов населения, и т.д.

Но что значит "определить уровень инфляции"? Какими данными для этого надо располагать?

Если ВВП (валовый внутренний продукт) складывается из некоей системы произведенных продуктов (П-1, П-2 и т.д.), то у каждого из этих продуктов (товаров и услуг) есть цена (Ц-1, Ц-2 и т.д.).

Предположим, что Ц-1 повысилась за год на 10%, Ц-2 – на 11%, А Ц-22 – на 50%. Что значит при этом определить уровень инфляции?

Нельзя же просто взять сумму повышений цен ?Ц для всех N имеющихся продуктов и усреднить. Ведь все эти ?Ц не одинаково "весомы". Продукты П – имеют разную долю в ВВП и по-разному влияют как на экономику, так и на жизненный уровень населения. Значит, каждое изменение Ц надо чем-то взвесить. Хотя бы долей соответствующего продукта в ВВП – p.

И тогда получится следующее:

?Цср = (р1 х ?Ц1+ р2 х ?Ц2 + … + рN х ?ЦN)

Но ведь эти продукты входят в разные цепочки производства и потребления, причем тоже в разных весовых соотношениях. Поэтому строгий учет их вклада в ВВП, инфляцию и т.д. должен быть, в принципе, намного сложнее.

Такие попытки предпринимаются. При этом, например, каждый из основных продуктов, входящих в номенклатуру, слагающую ВВП, расщепляется на простые продукты – алюминий, нефть и т.д. Рассчитываются коэффициенты, определяющие значимость этих простых продуктов в производственных циклах, создающих сложный продукт. Строятся некие матрицы цен, где каждый продукт имеет не только собственный индекс значимости, но и индекс значимости по отношению к тому или иному конечному продукту (возникают двойные или множественные индексы). А потом высчитывается средневзвешенное по этим матричным конфигурациям.