Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Филип Дик

Джозеф Шиллинг стал прохаживаться, разминая ноги и потирая ладони. В воздухе приятно пахло. Несмотря на жару, здесь не было душно, как в машине. Он достал сигару, отрезал кончик и поджег. Он мерно выдувал клубы синего дыма, когда к нему подошел негр.

— Он им прям щас и займется, — сказал негр. «Додж» уже целиком заехал на мойку и наполовину исчез в клубах пены и пара.

— А сам чего? — спросил Шиллинг. — А, понятно, ты управляющий.

— Я здесь главный. Это моя мойка.

Дверь туалета была открыта. Внутри Макс с удовольствием облегчался и бубнил что–то себе под нос.

— А сколько отсюда до Сан–Франциско? — спросил Шиллинг негра.

— О, пятьдесят миль, сэр.

— На работу ездить далековато.

— А все одно ездят некоторые. Но это не пригород. Это всамделишный город. — Он указал на холмы. — Здесь много пенсионеров, приезжают сюда из–за климата. Обживаются, остаются, — он постучал себя пальцами по груди, — тут отличный сухой воздух.

По тротуару нестройной толпой прошли старшеклассники, пересекли лужайку возле пожарной станции и собрались возле автокафе на другой стороне улицы. Внимание Шиллинга привлекла симпатичная девчушка в красном свитере, которая остановилась, чтобы допить что–то из картонного стаканчика; ее большие глаза уставились в никуда, а черные волосы колыхались на ветру. Он смотрел на нее, пока она не заметила и не попятилась, поглядывая настороженно.

— Это все старшеклассники? — спросил он Билла. — Некоторые выглядят постарше.

— Все школьники, — авторитетно заявил негр. — Время–то три часа всего.

— Все из–за солнца, — подшучивал Шиллинг, — у вас тут солнце круглый год… вот все и созревает раньше срока.

— Да, урожаи здесь круглый год. Абрикосы, грецкие орехи, груши, рис. Хорошо здесь.

— Правда? Тебе нравится?

— Очень даже, — закивал негр, — в войну я в Лос–Анджелесе жил, работал на самолетном заводе. На работу ездил на автобусе. — Он скорчил гримасу. — Фу–у–у.

— А теперь у тебя свое дело.

— Я устал. Я жил в разных местах и вот приехал сюда. Всю войну я копил на мойку. Мне так лучше. Жить здесь приятно. Я вроде как отдыхаю.

— И тебя здесь принимают?

— Для цветных все отдельно. Да и ладно. А чего еще ждать. По крайней мере, никто не говорит, что мне нельзя здесь селиться. Ну, вы понимаете.

— Понимаю, — сказал Шиллинг, погруженный в свои мысли.

— Так что здесь лучше.

— Да, — согласился Шиллинг, — гораздо лучше.

Девчонка на другой стороне дороги допила свой напиток, скомкала стакан, бросила его в канаву и пошла дальше с друзьями. Джозеф Шиллинг смотрел на нее, пока из туалета, щурясь на солнце и застегивая штаны, не вышел Макс.

— Эй–эй, — забеспокоился Макс, увидев выражение его лица, — знаю я этот взгляд.

— Это просто невероятно хорошенькая девушка, — начал оправдываться Шиллинг.

— Но не вашего поля ягода.

Обернувшись к негру, Шиллинг спросил:

— А где лучше всего гулять? Там, по холмам?

— Тут два парка. Один — вон там, пешком дойти можно. Он маленький, но тенистый.

Он указал направление. Он был рад помочь, оказать услугу этому крупному, хорошо одетому белому джентльмену.

Крупный, хорошо одетый белый джентльмен с сигарой меж пальцев огляделся вокруг. Глаза его двигались так, что негр понял: смотрит он дальше автомойки и автокафе «Фостерз Фриз»; он оглядывал весь город. Он видел жилую зону с домами и особняками. Он видел трущобы, полу развалившуюся гостиницу и сигарную лавку. Он видел пожарную станцию, школу и современные магазины. Все это он охватил взором и, едва взглянув, словно бы завладел всем этим.

Также негру показалось, что белый джентльмен проделал долгий путь, чтобы добраться именно до этого города. Он приехал не из окрестностей. И даже не с востока. Он, может, вообще с другого конца света приехал; а может, он так и жил, переезжая с места на место. Все дело было в его сигаре: пахла она по–иностранному. Это была не американская сигара, ее привезли откуда–то. Стоял, значит, белый джентльмен, источая своей сигарой иностранный запах, в ношеном твидовом костюме, английских ботинках, французских манжетах из льна и золота. Может, его серебряная сигарная гильотинка была из Швеции. Может, пил он испанский шерри. Он был человеком мира — и явился издалека.

Когда он приехал, когда направил сюда свой большой черный «Додж», он привез не только себя. Нет, этого ему было бы мало. Он был настолько громадным, что возвышался надо всем, даже когда стоял склонившись и слушал, даже когда просто курил сигару. Негр никогда не видел человека, чье лицо так возвышалось бы. Оно было так высоко, что у него не было ни формы, ни выражения. Оно не было ни добрым, ни злым; просто лицо, бесконечное лицо, возвышающееся над ним, с этой дымящей сигарой, которая создавала вокруг него и его помощника целый отдельный мир. В маленький калифорнийский городок Пасифик–Парк он принес с собой всю оставшуюся вселенную.

Джозеф Шиллинг, руки в карманах, прогулочным шагом шел по гравийной дорожке и любовался окружающим миром. У пруда дети бросали хлебные крошки откормленным уткам. Посреди парка стояла пустая эстрада. То там, то тут сидели старички и молодые полногрудые мамаши. Парк был засажен невероятно тенистыми эвкалиптами и перечными деревьями.

— Лодыри, — произнес семенящий следом Макс, вытирая носовым платком потное лицо. — Куда мы идем?

— Никуда, — ответил Шиллинг.

— Вы хотите с кем–нибудь поговорить. Вы сейчас сядете и будете разговаривать с кем–нибудь из этих лодырей. Да вы с любым готовы вести беседы — даже с тем черномазым.

— Я уже почти все решил, — сказал Шиллинг.

— Правда? И что же?

— Остаемся здесь.

— Почему? — не унимался Макс. — Из–за этого парка? Да такой же точно в любом городишке в радиусе…

— Именно в этом городе. Здесь есть все, что мне нужно.

— Например, девки с большими буферами.

Они дошли до границы парка. Сойдя с поребрика, Шиллинг пересек улицу.

— Можешь пойти выпить пива, если хочешь.

— Куда это вы? — с подозрением спросил Макс.

Перед ними был квартал современных магазинов. Посредине располагалось агентство недвижимости. На вывеске значилось: «ГРЭБ и ПОТТЕР».

— Вот туда, — сказал Шиллинг.

— Подумайте хорошенько.

— Я все обдумал.

— Магазин вы здесь открыть не сможете; в таком городишке прибыли не дождешься.

— Может, и так, — рассеянно произнес Шиллинг, — зато, — он улыбнулся, — я смогу сидеть в парке и кормить уток хлебом.

— Встретимся в автомойке, — сказал Макс и покорно поплелся в сторону бара.

Джозеф Шиллинг помедлил секунду, а потом зашел в офис агентства недвижимости. В большом помещении было темно и прохладно. Длинная конторка отгораживала часть комнаты. В той дальней части за столом сидел высокий молодой человек.

— Да, сэр? — сказал молодой человек, едва приподнимаясь. — Чем могу быть полезен?

— Вы сдаете нежилые помещения в аренду?

— Да, сдаем.

Джозеф Шиллинг подошел к краю конторки и взглянул на карту округа Санта–Клара.

— Позвольте взглянуть на ваш каталог, — меж пальцев показался белый краешек его визитки. — Я — Джозеф Р. Шиллинг.

Молодой человек встал.

— Меня зовут Джек Грэб. Приятно познакомиться, мистер Шиллинг. — Он осторожно протянул руку. — Нежилые помещения? Вам нужна долгосрочная аренда под розничную торговлю?

Он достал из–под конторки толстенный том с клепаной обложкой и положил его перед посетителем.

— Без движимого имущества.

— Вы коммерсант? У вас есть разрешение на розничную торговлю в Калифорнии?

— Я работаю в музыкальной индустрии, — ответил он и тут же добавил: — Раньше я подвизался на ниве издания музыки, а теперь вот решил попробовать силы в торговле пластинками. Это вроде как моя мечта — иметь собственный магазин.

— У нас уже есть магазин грампластинок, — сказал Грэб, — «Музыкальный бар Хэнка».

— Это будет совсем другое. Это будет музыка для ценителей.

— Вы имеете в виду классическую музыку?

— Да, именно.

Послюнив большой палец, Грэб принялся бойко листать жесткие желтые страницы своего каталога.

— Кажется, у нас есть именно то, что вам нужно. Небольшой магазинчик, очень современный и чистый. Выложенный плиткой фасад, флуоресцентная подсветка, всего пару лет как построили. Это на Пайн–стрит, прямо посреди делового квартала. Там раньше был магазин подарков. Его держала приятная пара средних лет. Он продал дело, когда она умер ла. От рака желудка, насколько я понимаю.

— Я хотел бы взглянуть на это место, — сказал Джозеф Шиллинг.

Грэб хитро улыбнулся ему из–за конторки:

— А я хотел бы вам его показать.

Глава 2