Горизонты нашей мечты - Евгений Валерьевич Лотош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тейн поворачивается к Даорану.
– Я не собираюсь сводить счеты, – сухо говорит он. – Мое предложение остается в силе. Подумайте, стоит ли ваше оскорбленное самолюбие гражданской войны. Что же до ереси… готов еще раз принести извинения за несдержанность. Кстати, отец Крайсик, не стоит пытаться обездвижить меня. Моя защитная вуаль, – он касается золотой сетки на своих волосах, – не просто украшение. Мой разум твоей магии недоступен.
– И меня не трогайте, Керн, – цедит принцесса. На лице девочки – неприкрытая ярость. – Графы не раз подсылали убийц к королям. Папа нанял для меня лучших инструкторов по самозащите, и теперь я с удовольствием выжгу вам глаза – дайте только повод! Ваши лакеи осмелились удержать меня силой, и это измена. Обещаю – вы еще поплатитесь за это!
Тейн хмыкает.
– Думаю, отец Керн, ты и сам понимаешь, что Ее Высочество слов на ветер не бросает. В пятнадцать лет о последствиях как-то не думают, эмоции определяют поведение. И не забывайте – бомба все еще взведена. – Он демонстрирует зажатую в левом кулаке коробочку. – Прощайте, господа.
– Нет! – рычит Керн, неожиданно легко переметываясь через стол. – Ты не уйдешь, еретик!
Серое облако вспухает у него между руками, струясь, устремляется вперед, к Тейну – и с размаху разбивается о тонкую радужную завесу, в последний момент возникающую у нее на пути. Рваный след на ковре перечеркивает распавшийся надвое цилиндр бомбы, пустой, как полуденный воздух. Принцесса со стоном оседает на пол, и мыльный пузырь, окруживший ее с графом, лопается переливающимися клочьями.
– Обманка, как я и думал, – удовлетворенно произносит глава Конклава, выпрямляясь. – Ну что же… Вряд ли ты станешь сотрудничать с нами, граф Тейн. Да и принцесса, как ты верно заметил, у нас отчаянная… была. Пусть Всевышний судит ваши души! Отец Крайсик, твой черед.
Рита в отчаянии всхлипывает.
– Прости… – шепчет она. – Я во всем виновата… Я не смогла…
Из-за стола Даорана воздвигается высокая худая фигура воя-священника в черной рясе. Мрачно горят глубоко посаженные глаза. Пальцы плетут в воздухе замысловатые узоры. Град острых ледяных осколков обрушивается с потолка на принцессу и графа, и солнечные зайчики переливаются на острых гранях ледяных игл.
Летит, кувыркаясь, в сторону Керна маленькая черная коробка, набухая изнутри грозным смертельным жаром. Мир кружится волчком – сильный удар в спину – медленно, словно во сне плывущий навстречу дверной проем…
Удар. Вспышка. Темнота.
«Я еще жива? Как…»
«Жива, моя маленькая, жива. Покойники спрашивать не умеют».
В голосе Тейна слышится мягкая усмешка.
«Эх, ты, вояка. Ну зачем ты сунулась на Даоран? Как проще все вышло бы без тебя!»
«Я хотела тебя защитить! Я тебя люблю!»
«Нет, девочка моя. Не любишь. Ты увлечена моим героическим ореолом, не более того. Спустя пару лет ты бы поняла это совершенно отчетливо. Юным девицам свойственно увлекаться героическими солдатами, но детская влюбленность мгновенно вспыхивает и так же легко проходит. Не спорь. Я знаю жизнь куда лучше тебя».
«Что ты такое говоришь?! Я… я не понимаю. Что происходит? Почему вокруг темно?»
«Настало время прощаться, Рита».
Мягкий свет заливает пространство, и нет ни зала Даорана, ни смертельно-ледяного дождя. Только жемчужный туман со всех сторон окружает небольшую круглую площадку. Принцесса полулежит, откинувшись в мягком кресле. Ее ладонь покоится в руках стоящего рядом графа.
– Все закончилось так, как и должно, – Тейн мягко улыбается, и его улыбка словно согревает все вокруг. – Моя нынешняя роль исчерпана до конца. Шансов убедить Даоран не оставалось никаких. Наверное, следовало сразу взорвать бомбу. Но я, по крайней мере, дал им последний шанс, и теперь моя совесть чиста.
– Я не понимаю…
– Поймешь позже. Даорана и Конклава больше нет, они уничтожены взрывом в полном составе. Не стоило им устраивать совместное заседание только ради меня. Официально я тоже погиб. Тебя выбросит из дверей взрывной волной, но ты отделаешься ушибами. Во время безвластия церковные фракции вцепятся друг другу в глотку, наследники графов передерутся за отцовские места, и наступит временный хаос. На формирование нового Даорана уйдет время, и он окажется осторожнее и менее агрессивным, чем прежний. Ты должна сделать как можно больше.
– Тейн, я не понимаю… – на глазах девушки выступают слезы. – Ты меня бросаешь?
– Нет. Я всегда останусь с тобой, в твоем сердце. Тысячи лет я приходил к тем, кто дерзал идти вперед, через неизвестность, чтобы поддержать их в трудный момент выбора. Ты – одна из тех, кому суждено изменить облик мира. Ты сделаешь очередной шаг вперед, пусть крошечный, но важный. И мои мысли всегда пребудут с тобой.
– Что… Тысячи лет? Кто ты, Тейн?
– Формально, – ее собеседник иронично усмехается, – я бог. Тот, кто обладает возможностью менять мир по своему усмотрению. Впрочем, возможен и иной вариант: контуженная, ты валяешься без сознания, а наш теперешний разговор тебе просто чудится. По-моему, так даже лучше.
– Если ты Бог, то почему же не приказал Даорану подчиниться? Ведь Церковь – твои слуги, они сами так кричат на всех перекрестках!
– Они не мои слуги, милая. Они служат не Всевышнему, а абстрактным идеям, не имеющим ни малейшего отношения к реальности. Всевышний, которому вы истово молитесь в храмах – фикция. Его не существует. Существую лишь я, но мне без надобности поклонение. Явись я Даорану, пусть и в блеске и пламени, они, пожалуй, обозвали бы меня самозванцем. Они старики, а к старости, знаешь ли, привыкаешь к своему авторитету, к почету, вкусу власти… У меня не осталось шансов переубедить Даоран, а потому я его уничтожил. Теперь у тебя есть шанс повернуть все по-своему.
– Ты – Бог. Ты благословляешь меня?
– Рита… – граф тщательно изгоняет из голоса все следы раздражения. – Ты не нуждаешься в моем благословении. Ты уже обладаешь тем, что меняет мир – пытливым умом и недюжинной силой духа. Не боги дают вам блага. Вы добиваетесь всего сами, магией ли, наукой ли. Вспомни наши долгие беседы вечерами – и ты поймешь, что я имею в виду.
– Я… вспомню.
– Да, Рита. Вспомнишь. – Граф вздыхает. – Твой отец умрет. Я знаю, ты любишь его, но жизнь жестока. Через полгода, в день совершеннолетия, ты станешь королевой. Не допусти гражданской войны, окороти слишком ретивых священников, начни религиозные реформы. Ты
