Возрождение - Дмитрий Анатольевич Воронин

По этой причине, мужчины не имели возможности привлечь внимание женщин богатством. Оставалась слава. Не обязательно слава воина — искусные мастера часто пользовались у юных арракчи[67] ничуть не меньшим успехом, чем прошедшие десятки битв ветераны. Детей следует рожать от лучших — а потому две, три или более жён являлись не символом богатства, а символом доблести, мастерства или мудрости.

Каэр Тор, как и другие крепости горного племени, представлял собой самый настоящий военный лагерь, где, в случае необходимости, за оружие мог взяться практически каждый. В этом Оррину довелось убедиться в своё прошлое посещение цитадели, когда на стены вместе с Урмасом вышли и три его жены. На вопрос всадника, не стоит ли отправить женщин в безопасное место, одна из арракчи сухо ответила, что место жены воина — рядом с супругом, на пиру ли, в бою или на погребальном костре.

Она погибла на следующий день, приняв эльфийскую стрелу в смотровую прорезь шлема. В тот раз победа далась арраукам нелегко.

— Что-то случилось? — поинтересовался Оррин, понимая, что будить гостя без должной причины хозяева не стали бы.

— Суарр Урмас просит тебя подняться на стену.

— Немедленно?

— Он не требовал торропить тебя.

В келью проскользнула аррани, лет семи на вид, принёсшая большой медный таз, наполненный тёплой водой. Утреннее омовение здесь являлось ритуалом практически обязательным. Считалось, во сне воин уязвим перед магическим влиянием, но вода смывает последствия дурного воздействия и позволяет воину освободиться от тех чар, которые враг мог бы накинуть на него спящего. И, скажем, вылить ведро воды на голову соратнику, чьё поведение выглядело неадекватным, являлось весьма распространённой профилактической мерой и воспринималось без обиды, а то и с благодарностью.

Прежде, чем умыться, Оррин сел на узкой койке и, прижав ладони к вискам, уткнулся носом в колени. Так он просидел недолго, секунд пятнадцать. Когда всадник распрямился, его лицо блестело от пота, зато слабость прошла начисто, тело было наполнено силой, сонливость исчезла. Ополоснув лицо тёплой водой и промакнув кожу куском ткани, услужливо поданным ребёнком, он быстро, но не проявляя показной торопливости, оделся.

— Я готов, веди.

— Желаешь поесть? — по всей видимости, в приглашении Урмаса и в самом деле не было особой срочности, возможно, что и внеплановая побудка являлась инициативой посыльного.

— Нет, потом.

— Хоррошо. Иди за мной.

Идти пришлось довольно долго. Каменные лестницы, позволявшие перемещаться между ярусами крепости, были достаточно узкими — едва разминуться двоим — и ограждения не имели. К тому же приходилось периодически уступать дорогу тем, кто спускался вниз или, наоборот, очень уж торопился подняться наверх. В сравнении с днём вчерашним, на внешних укреплениях Каэр Тора царило заметное оживление. Не до состояния «враг сейчас пойдёт на штурм», но аррауки явно готовились к драке. Повсюду сновали арраши, нагруженные связками коротких стрел-болтов, «младшие» замерли у бойниц с арбалетами в руках, пока что не взведёнными, кое-где прохаживались ветераны, присматривая за тем, чтобы каждый делал своё дело как полагается.

— Готовитесь к осаде?

Провожатый лишь пожал плечами — движение под массивными пластинами доспеха едва угадывалось.

С верхнего яруса стены Оррина провели в узкую дверь центральной башни. Посланник махнул рукой, давая понять, что уважаемому гостю необходимо продолжить подъём, и зашагал куда-то, сочтя миссию выполненной.

Ещё несколько этажей. Лестница куда более узка, оступись — и падать придётся долго, так, что даже невероятная, в сравнении с человеком, живучесть суашини может не спасти. Зато и противнику здесь не пройти, один боец с багром тут удержит целую армию… К тому же Оррин был уверен, что в случае опасности часть каменных ступеней уползёт в стены.

Поднявшись на самую верхнюю площадку башни, он застал там Урмаса и с ним полдесятка аррауков, суетившихся у массивной баллисты. Чуть в стороне, на массивном табурете, сидел совершенно седой арраук, вместо привычных лат облачённый в балахон из толстой чёрной ткани. Саами, местный колдун. Рядом, прислонённый к каменной стенке, стоял длинный посох, навершие которого украшал полупрозрачный мутно-зелёный камень. Сам посох, насколько Оррин мог судить, был выкован из металла и, скорее всего, гномами — только они варили голубую сталь.

Фаррел коротко поклонился волшебнику, получил в ответ чуть заметный кивок, и повернулся к Урмасу.

— Что-то произошло, друг?

— Можно сказать и так, — прогудел суарр. — Дни спокойные заканчиваются, начинаются дни весёлые.

— Эльфы явились?

— Посмотрри сам.

Он протянул Оррину бинокль. Хороший бинокль, Carl Zeiss Victory 10x56, полученный несколько лет назад в подарок от самого Фаррела. Ну, в самом деле, что можно подарить старейшине рода, чтобы и удивить, и порадовать? Не пластмассовую зажигалку же… Жаль, что без лазерного дальномера. Дальномер — вещь полезная, но увы — в этом мире батарейки приходят в негодность непозволительно быстро. Две-три недели, и заряд на нуле.

Если, путешествуя по миру, вы встретите замок, расположенный в лесной чаще так, что деревья буквально вплотную подступают к стенам — можете быть уверены, что войск в этом замке нет и не было уже очень давно. Шайка разбойников — это запросто. Какая-нибудь нечисть — не исключено. Зверьё — почти наверняка. Но не более того. Ни один командир, имеющий хоть какое-то представление о военных действиях, не позволит не то что деревьям, а хоть бы и низенькому кустарнику подступиться к оберегаемым стенам ближе, чем на два полёта стрелы. В случае, когда в числе потенциальных противников числятся эльфы — на два полёта эльфийской стрелы[68]. То есть, метров восемьсот свободного пространства относительно гарантировали безопасность. Кроме того, в случаях, когда перспективы боевого столкновения становились реальными, категорически не рекомендовалось бродить по стенам без доспехов. Пробить латы, как правило, не могли и лесные стрелки — разве что почти в упор, метров с семидесяти. Люди не могли похвастаться и вполовину такими достижениями. А вот тяжёлые арбалеты, любимые аррауками, вполне способны были уложить латника с четверти километра.

Пространство перед Каэр Тором было полностью освобождено от растительности. Вернее, почти полностью. Фаррел, которому доводилось как участвовать в защите крепостей, так и сражаться на стороне осаждающих, с удивлением обнаружил по меньшей мере три десятка невысоких кустиков, разбросанных на подступах к стенам.