Коррекция (СИ) - Геннадий Ищенко

— Через три недели исполнится год со дня взрыва. Надо бы на это как‑то отреагировать.

— Уже рассматривали на правительстве. Решили, что вывесим траурные флаги, я выступлю с речью и объявим минуту молчания.

— Надо бы пообещать, что построим монумент памяти погибшим, — предложила Лида. — Для этого можно даже слетать в Штаты и привезти несколько тел. Любой американец будет считать делом чести почтить память похороненных. Ведь это могут быть и его близкие.

— Молодец, — одобрил Алексей. — Так и сделаем, только позже. Сейчас просто не успеем. Слушай, возьмешь все в свои руки? Заодно напишешь речь для выступления, она у тебя будет получше, чем у моих референтов.

— Инициатива наказуема исполнением? Ладно, попробую. Только тогда пусть меня кто‑нибудь подменит. Алексей, ответишь правдиво на вопрос?

— Я тебе и так стараюсь не врать. А что за вопрос?

— Ты для чего три дня назад ездил в «Ковчег Алекса»? Только не ври! Я совершенно случайно узнала об этом в Секретариате, нашла в базе номер комма Ольховского и позвонила. Так он начал юлить, а когда я нажала, отослал к тебе. Колись! К тиграм лез?

— Так уж сразу и к тиграм. Там, помимо них, есть с полсотни рысей. Я взял метатель с парализующими иглами и выбрал парочку, которая развалилась у ограды отдельно от остальной клыкастой компании.

— И какая была реакция?

— Знаешь, абсолютно никакой. Я ходил вокруг них, пытался разговаривать, потом набрался нахальства и похлопал одну по заднице. Посмотрела с укоризной и опять прикрыла глаза. Больше я ничего пробовать не стал. Птицы, кстати, реагируют, как и на всех остальных. Орут, клюются или прячутся. Никакого уважения к божественности. Вячеслав Андреевич отключил регистраторы и снимал камерой, потом покажу. Не бойся, больше я экспериментировать не стану. Все равно непонятно, с чем это связано и почему такая разница в поведении. Да, зашел к шимпанзе. У них там сейчас еще один малыш. Я попробовал его погладить.

— Разрешила мамаша? — с любопытством спросила Лида.

— Я это не ты, — засмеялся Алексей. — Она похлопала себя по башке, а потом демонстративно показала мне задницу. Это наш директор тоже заснял.

— А ты не понял? Это она тебе выказала неодобрение потому что приехал без меня. В следующий раз, если он будет, попробуй только уехать один. Мы тогда из‑за этого малолетнего хулигана с хоботом почти ничего не посмотрели.

— Доложите Совету министров результаты разведки и работы аналитиков, — сказал Алексей невысокому плотному полковнику, который последнюю неделю руководил специально созданной группой, занимающейся Юго–Восточной Азией.

— По Китаю и Индии у нас ничего нового нет, — начал доклад полковник. — Нам поставили задачу произвести облет сопредельных с ними стран с целью оценки распространения инфекции. Результаты следующие. В Пакистане, Кампучии, Вьетнаме, Бирме, Таиланде, Малайзии, Цейлоне и Непале мы живых не обнаружили. Картина та же, что и в Индии. В Индонезии, Сингапуре и на Филиппинах, по всей видимости, заразы пока нет. В Афганистане живых очень мало, но они есть. По–видимому, малое число живых здесь связано не с болезнью, а с тяжелыми условиями выживания. На востоке Ирана вдоль границы с Пакистаном расположены воинские подразделения. Мы считаем, что в Иране знают об эпидемии у соседей и таким образом перекрыли ее проникновение на собственную территорию. Таким образом, можно считать, что все государства Юго–Восточной Азии, кроме островных, а так же Пакистан, Индия и Китай больше не заселены. Погибла почти половина населения Земли. Что бы ни вывели в Китае, эта болезнь должна характеризоваться крайней заразностью и стопроцентным летальным исходом. Специалисты пока ничего толком сказать не могут. Пандемия произошла слишком давно и никаких данных, кроме съемки, у нас нет. Конечно, наши выводы не могут претендовать на абсолютную достоверность. За неделю полностью исследовать такой обширный район десятком разведчиков невозможно. В некоторых труднодоступных районах, возможно, еще сохранились небольшие группы населения. Теперь по Монголии. Ее границы, как и наши, китайцы не переходили. Мы предупредили монгольское правительство и усилили контроль нашей границы с Монголией, чтобы, в случае возникновения эпидемии у соседей, ее перекрыть. Готовится заброска необходимых сил и средств на удобную площадку в Тибете, находящуюся недалеко от округа Лхаса. На высоте четырех тысяч метров на одном из ледников создадим лабораторию, куда воздухом будут доставляться образцы. Есть еще план направить экспедицию в военную биологическую лабораторию в Шанжао, в которой предположительно разрабатывалось это оружие, но сначала лучше все‑таки провести хотя бы предварительные исследования. Возможно, эта экспедиция и не понадобится. У меня все.

— Спасибо, — поблагодарил его Алексей. — Вы можете быть свободны. Хочу добавить, что по всей границе с Китаем сейчас происходит полная эвакуация населения и пограничных застав. Те войска, которые вместе с ними контролировали границу, тоже отводятся вглубь страны. Границу и прилегающую к ней китайскую территорию будем контролировать только с воздуха. Мы со своей стороны сделали все возможное, теперь дело за учеными. Пока стоят морозы вероятность проникновения инфекции на нашу территорию незначительная. С потеплением она сильно возрастет. Длина границы с Китаем и Монголией у нас больше девяти тысяч километров, причем часть ее приходится на леса. Любителей шляться в обе стороны всегда было достаточно. Мы постараемся усилить контроль, используя космические средства наблюдения, и максимально закрыть наиболее трудные для контроля участки, но… Игорь Кузьмич, ваше мнение.

— Но все полностью все равно не перекроешь, — мрачно добавил начальник Главного управления пограничных войск генерал–полковник Воликов. — И придурки найдутся, как ни стращай. И мы не можем гарантировать того, что в Китай не попрутся монголы.

— Будем надеяться, что наши ученые и медики не зря едят свой хлеб, — сказал Алексей. — Но если они не управятся до тепла, а носители сохранят способность к заражению, заселять приграничные районы не будем, а саму границу превратим в широкую зону выжженной земли. Все, что ее пересечет, будет уничтожаться с помощью авиации и космических аппаратов. Я не знаю, что там вывели китайцы, но это самая серьезная угроза существованию человечества. И нам с вами нужно сделать все, чтобы поставить на ней крест. Если меня назовут паникером и перестраховщиком, я это как‑нибудь переживу. Будет несравненно хуже по собственной беспечности потерять людей.

Работы сегодня было меньше обычного, и после совещания желание что‑то делать исчезло напрочь, поэтому Алексей, оставил все дела на замов, забрал жену и уехал домой на час раньше. Когда подъезжали к дому, пришел вызов по комму.

— Кому я понадобился на этот раз? — спросил он, увидев кто звонит.

— Пришел вызов от президента Аргентины, — пояснил министр иностранных дел. — Я вам, Алексей Николаевич, сбросил его координаты на комм. Как и все, он хочет говорить лично с вами.

— Поговорим, — сказал Алексей. — Спасибо, Алексей Павлович. Это уже традиция вести переговоры с их президентами из дома. Единственным исключением была Боливия, да и то я тогда позвонил сам.

— Ну вот он наконец сподобился позвонить, — сказал жене Алексей, когда поднимались по лестнице. — Неприятный будет разговор, кто бы знал, как меня уже все это достало!

— Отказывайся от личных разговоров, — посоветовала жена, заходя в прихожую. — Пусть все переговоры ведет Морозов. Он у тебя министр или погулять вышел? Ах, не хочешь? Тогда не ной, быстрее проведи разговор, а потом я тебя пожалею. А, если хочешь, могу поговорить с ним сама.

— А что, — оживился Алексей. — Поговорите, а я послушаю. Может быть, уберем Алексея Павловича и поставим на его место тебя. Только это работа ненадолго: не будет у нас скоро никаких иностранных дел.

— Подключай канал, — сказала Лида. — Нет, не буду я чистить перышки, сойдет и так.

На экране появилось изображение мужчины лет шестидесяти с приятным лицом, пышной, слегка тронутой сединой шевелюрой и черными, как смоль, усами.

«Красит он их, что ли?» — мелькнула мысль у Лиды.

Увидев на своем экране вместо Самохина девушку, президент растерялся.

— Извините, сеньорита…

— Сеньора, — поправила его Лида. — Вижу, что вы меня не узнали. Вы хотели поговорить с мужем? Тогда говорите то, что хотели сказать, он мне делегировал право самой решать, что вам ответить.

— Могу сказать и вам, — он замолчал, собираясь с мыслями. — Я, если честно, ждал, что ваш муж со мной свяжется сам! Вы оказали помощь кубинцам и бразильцам, предлагали ее Боливийскому президенту, но нас почему‑то обошли.

— Прежде всего, следовало бы поздороваться. То, что я женщина, еще не дает повода для неуважения, скорее, наоборот. Вы Фернандо Сабелья, или уже кто‑то новый?