Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

— Генерал-капитан приказал взять с собой полсотни человек и отправляться в одно из ближайших поселений. У местных вождей какие-то разногласия с соседями. Нужно их помирить. Собирайтесь. Отправляемся прямо сейчас. Хуан, мне нужен надежный помощник в этом деле.

Почти все солдаты поспешили за Альварадо, а Фернан лишь проводил своего оппонента долгим взглядом. Он, как телохранитель Кортеса, оставался в Веракрусе. Рядом был и Себастьян. Именно на него Гонсалес выплеснул все свое возмущение.

— Нет, ну ты слышал?! Веласкес, наверное, думает, что может безнаказанно потешаться надо мной. Похоже, ему не повредит небольшое вразумление! Что он вообще понимает в индейцах? Он здесь впервые, ничего еще толком не видел, а уже берется судить! Кортес, конечно, запретил поединки, но моему терпению тоже есть предел.

Себастьян понимал, что тому нужно выговориться, а потому шел рядом молча, терпеливо дожидаясь, пока раздражение друга иссякнет. Мысленно он ломал голову над тем, как бы убедить Гонсалеса не конфликтовать с Хуаном Веласкесом. Это стало бы гибелью для Фернана. Он или сложил бы голову в поединке или попал на виселицу из-за нарушения запрета на дуэли.

— Скажу честно, что Веласкес во многом прав. Корабли могут стать для нас единственной возможностью связаться с Испанией. Губернатор Кубы будет всячески ставить нам препоны. Если, не дай бог, Пуэртокарреро не доплывет, то каравеллы наши нам еще пригодятся.

— Ты что, поддерживаешь заговорщиков? — изумленно воззрился на друга Фернан.

— Нет, я последую за генерал-капитаном, какое бы решение он не принял. Я лишь хотел, чтобы ты понял — аргументы Хуана не глупы. Он хороший солдат, и отлично представляет себе все трудности похода по незнакомой территории.

— Этому хорошему солдату, как я посмотрю, начала отказывать отвага! — пренебрежительно бросил Фернан.

Себастьян не стал спорить. Он прекрасно знал, что это неправда. Веласкес успел проявить себя в боях и никто не мог обвинять его в трусости. Сам Риос мечтал, чтобы Хуан искренне перешел на сторону Кортеса. Этот капитан, хладнокровный, храбрый и рассудительный, был очень нужен маленькому отряду, окруженному сотнями тысяч местных жителей.

Впрочем, вскоре причин для споров не осталось. Большинство конкистадоров поддержало своего предводителя и флот решили уничтожить. Немалую роль в этом сыграло и то, что Диего де Ордас на этот раз не проявил достаточного упорства в спорах с Кортесом. То ли вспомнил, как в прошлый раз оказался в цепях, то ли наоборот — был благодарен, что кандалы с него сняли довольно быстро, а ведь за бунт могли вообще повесить. Так сторонники Веласкеса уступили. Матросы, для которых эти каравеллы и бригантины были дороги, как родные дома, взялись за дело неохотно. Пришлось Кортесу лично проследить за выполнением своего приказа.

Фернан стоял на берегу, глядя, как море атакует вытащенные на мель корабли. Он утешал себя тем, что великие свершения требуют решительных мер. К Гонсалесу подошел Себастьян.

— Помнишь, как мы когда-то надеялись на прибытие хоть одной каравеллы, блуждая по дебрям Юкатана? — спросил он. — А вот теперь своими руками уничтожаем добрый десяток. Честно говоря, мне самому не верится. Не жалеешь, что примкнул к экспедиции?

— Нет, — тон Гонсалеса ничем не выдавал того волнения, которое помимо воли закралось в душу. — С таким предводителем мы добьемся небывалой славы. Хотя, может быть, погибнем все до одного. В любом случае, храбрый человек должен уметь рисковать.

В это мгновение ему вспомнились слова Кортеса, произнесенные во время прощания с Пуэртокарреро. Генерал-капитан не жалея отпускал в Испанию великолепный и быстроходный корабль. Сказал даже, что так оно и лучше. Видимо, уже тогда в голове созрел план утопить свой флот. Что же, лучшая каравелла уцелела. Точнее, Фернан очень надеялся, что она уцелела, и сейчас скользит по безбрежной морской глади на восток, в Испанию.

Волны с разгона обрушивались на подставленные гладкие борта и раз за разом откатывались, оставляя все более заметные повреждения. Обшивка уступала напору стихии. Рев прибоя заглушал треск ломаемых досок. Швы расходились, пропуская воду в трюм. Вот одна бригантина стала постепенно заваливаться на бок. За ней последовала вторая. Еще одно судно резко легло на борт, с размаха опустив длинную мачту в воду. В скором времени от флота, который был их единственным шансом на отступление, не осталось ничего, кроме обломков. Куски древесины подхватывало волнами и бросало из стороны в сторону. Некоторые из них вынесло к берегу. Как ни храбр был Фернан, но от этого зрелища даже у него екнуло сердце.

12. Вторжение в империю

Кортес велел уничтожить лишь корпуса кораблей. На каждом из них было по одной пушке, которые, естественно, сняли. Теперь артиллерия конкистадоров насчитывала кроме четырех маленьких фальконетов, еще и десять более крупных корабельных орудий. Паруса, якоря, снасти и лодки тоже сохранили. В будущем все это еще могло пригодиться. Матросы, которые поначалу впали в уныние из-за гибели судов, постепенно приободрились, очарованные красноречием Кортеса. Тот не скупился на обещания, да и дары, некогда присланные Монтесумой, подтверждали, что распрощавшись с морем и углубившись в эти земли, можно достичь небывалого успеха.

Пришла пора прощаться с Веракрусом. Храброго Хуана да Эскаланте, человека решительного и всецело преданного генерал-капитану, назначили комендантом города. В гарнизоне у него оказалось около полутора сотен человек. Оставлять меньше было нельзя. Тотонаки всячески демонстрировали свое дружелюбие, но испанцы отлично понимали, что полностью надеяться они могут лишь на себя. К тому же Куба недалеко. Кто знает, не пошлет ли Веласкес вдогонку за беглецами новую экспедицию, чтобы покарать наглецов? Так что Веракрус, построенный по всем законам фортификации, мог отразить любую возможную агрессию.

Крепость сама по себе являлась огромной ценностью. Это был порт, удобный выход к морю. Здесь хранилось все оснащение для постройки будущего флота. Наконец, именно в этой цитадели, возможно, придется отсиживаться, если ацтеки одержат верх в войне и начнут теснить испанцев. Для усиления гарнизона Эрнан Кортес оставил в городе четыре тяжелые корабельные пушки и пару лошадей. Распрощавшись с Эскаланте, которого он представил в Семпоале как своего лучшего друга и великого вождя, генерал-капитан в середине августа повел отряд вглубь новой, неисследованной земли. У него оставалось всего четыреста пехотинцев, пятнадцать всадников, десяток пушек и четыре десятка стрелков — тридцать арбалетчиков и десять аркебузиров.

Тотонаки в помощь конкистадорам дали тысячу воинов и две сотни носильщиков, назначенных тащить снаряжение и провиант. Также Кортес настоял на том, чтобы его сопровождало полсотни самых знатных индейских вождей. Соратники и союзники, они должны были помогать командовать своими подданными, а также содействовать в переговорах во всех городах, которые попадутся по дороге. К тому же, генерал-капитан посчитал нелишним иметь ценных заложников. Кто знает, вдруг тотонакам дружба с испанцами покажется обременительной, и они пожелают переметнуться к ацтекам.

Теперь эти касики, блюдя собственное достоинство, ехали на носилках. Выглядели они столь живописно, что поневоле можно было залюбоваться. Сережки в виде золотых дисков оттягивали мочки ушей. Ожерелья из небесно-голубой бирюзы и зеленого нефрита украшали их шеи. Яркие накидки из перьев укрывали плечи, а над головами возвышались пышные плюмажи.

Идти решили через Тлашкалу. Это горное государство, небольшое, но крепкое и воинственное, оказалось единственным, которое сумело отстоять свою независимость от властного Монтесумы. Укрытые природными бастионами скал, тлашкаланцы являлись врагами ацтеков, но друзьями тотонаков. Кортес рассчитывал, что они радушно встретят конкистадоров.

Фернан шел в пешем строю рядом с Себастьяном. Это была отборная полусотня, следовавшая прямиком за Кортесом и еще четырьмя всадниками. Передвигаться приходилось осторожно. Союзники, это, конечно, хорошо, но насколько им можно доверять? Власть Монтесумы велика. Возможно, он найдет способ перетащить тотонаков снова на свою сторону. Достаточно носильщикам с провизией намеренно или даже нечаянно отстать и конкистадоры в течение нескольких дней умрут от голода. За провиантом приходилось присматривать, так же, как и за артиллерией. По ночам испанцы постоянно следили за тотонаками, остерегаясь возможных неприятностей.