Сокрушитель Войн - Брендон Сандерсон

Он нахмурился:

– Вивенна, ты была обручена с королем-богом.

– Но ты знаешь, чего хотели наши отцы, – сказала она, подбоченившись.

– Да, – ответил Парлин. – Но… ну, когда мы покинули Идрис, я посчитал, что нас все равно лишат наследства. Нет смысла поддерживать притворство и дальше.

«Притворство?»

– Послушай, Вивенна, давай по-честному, – улыбнулся Парлин. – Ты на самом деле никогда не была со мной мила. Знаю, что ты считаешь меня глупым. Наверное, ты права. Но, думаю, если бы я тебе нравился, ты бы не давала мне почувствовать себя тупицей. Золотце на меня ворчит, но иногда смеется моим шуткам. В отличие от тебя.

– Но… – Вивенна почти утратила дар речи. – Но тогда почему ты пошел со мной в Халландрен?

Он моргнул.

– Хм, ради Сири, конечно. Разве мы не за этим приехали? Чтобы ее спасти? – Парлин мягко улыбнулся и пожал плечами. – Спокойной ночи, Вивенна.

Он сошел по ступеням и позвал Золотце, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке.

Вивенна проводила его взглядом.

«Парлин вдвое лучше меня, – со стыдом подумала она, повернувшись к своей комнате. – Но почему-то меня это больше не волнует».

У нее уже все забрали. Почему не забрать и Парлина? Заходя в комнату, Вивенна почувствовала, что ее ненависть к Халландрену еще немного укрепилась.

«Мне просто надо поспать, – подумала она. – Может, поутру я смогу наконец понять, что, во имя Цвета, я делаю в этом городе».

Одно она решила твердо: она намерена учиться пробуждать. Вивенна из прошлого имела право стоять с гордо поднятой головой и объявлять дыхание нечестивым, но этой Вивенне в Т’Телире не было места. Истинная Вивенна пришла в Халландрен не ради спасения сестры, а потому, что не могла вынести свою незначительность.

Она научится. Таким будет ее наказание.

Зайдя в комнату, она плотно закрыла дверь и заперла на задвижку. Затем подошла к окну, чтобы задернуть шторы.

На балконе, расслаблено прислонившись к перилам, стоял мужчина. Его лицо покрывала многодневная щетина, он был одет в темную одежду, изношенную почти до лохмотьев. Незнакомец держал черный-черный меч.

Вивенна подскочила, вытаращив глаза.

– От тебя, – злобно сказал он, – куча проблем.

Вивенна хотела было закричать, но занавески метнулись вперед, окутав шею и рот. Они затянулись, удушая ее, обернулись вокруг тела, примотав руки к туловищу.

«Нет! – мысленно вскричала она. – Я пережила нападение и стычку с безжизненными для того, чтобы меня схватили в моей же комнате?»

Она сопротивлялась, надеясь, что кто-то услышит звуки борьбы и придет. Но никто не пришел – по крайней мере, пока она не потеряла сознание.

Глава 34

 Гимн Света проводил взглядом молодую королеву, метнувшуюся прочь из его ложи, и ощутил странный укол вины.

«Как нехарактерно для меня», – подумал он, отпивая вина. После винограда оно показалось кисловатым.

А может, кислое ощущение возникло по иной причине. Он говорил Сири о смерти короля-бога со своей обычной легкомысленностью. По его мнению, правду всегда лучше высказывать напрямую и по возможности в забавной форме.

Он не ждал такой реакции от королевы. Кем для нее был король-бог? Ее отправили к нему в жены, скорее всего, против воли. И все же она кажется огорченной возможностью его смерти. Гимн пристально смотрел ей вслед.

В синем с золотом платье она казалась такой маленькой и юной.

«Юной? – подумал он. – Но она живет на свете дольше, чем я».

Гимн сохранил кое-что из прежней жизни, в том числе и ощущение возраста. На пять лет он себя не чувствовал, он казался себе старше. Годы должны были научить его держать язык за зубами и не болтать о вдовстве юных женщин. Может ли девочка действительно испытывать какие-то чувства к королю-богу?

Она находилась в городе всего пару месяцев, и Гимн по слухам знал, на что похожа ее жизнь. Она должна исполнять обязанности жены с человеком, с которым не может поговорить и которого не может понимать. С тем, кто воплощал все, что ее культура считала богохульством. Таким образом, единственное, что мог предположить Гимн, – королева обеспокоена собственной судьбой после того, как ее муж убьет себя. Закономерное беспокойство. Со смертью мужа она потеряет и большую часть своего положения.

Кивнув самому себе, Гимн перевел внимание на спорящих жрецов. Они уже разобрались с канализацией и патрулями стражи и сменили тему.

– Мы должны подготовиться к войне! – прогремел один из них. – Недавние события ясно показали, что мы не сможем сосуществовать с идрисцами и надеяться на мир или безопасность. Конфликт разразится, желаем мы того или нет.

Гимн Света сел поудобнее и прислушался, постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

«В течение пяти лет я оставался незначительным, – подумал он. – У меня не было права голоса в важных совещаниях двора. Я просто владел отрядом безжизненных. Я создал для себя божественную репутацию абсолютной бесполезности».

Тон дискуссии был даже более враждебным, чем на предыдущих встречах, но не это обеспокоило Гимна. Его озадачил жрец, призывавший к войне. Нанрова, верховный жрец Наблюдателя Спокойствия Благородного. Гимн не обратил бы на него внимания, но Нанрова всегда громче всех высказывался против войны.

Почему он вдруг изменил свое мнение?

В ложу вошла Аврора. К моменту ее прибытия Гимн снова обрел вкус к вину и задумчиво потягивал его. Возражения против войны на арене стали звучать тише и реже.

Аврора села рядом с ним в облаке шелестящей ткани и духов. Гимн на нее даже не взглянул.

– Как ты добралась до Нанровы? – спросил он наконец.

– Никак, – ответила она. – Я не знаю, почему он передумал. Я не хотела, чтобы он сделал это так быстро – могут возникнуть подозрения, и люди подумают, что я им манипулировала. Но в любом случае я приму такую поддержку.

– Ты так сильно хочешь войны?

– Я желаю, чтобы наш народ осознал угрозу, – сказала Аврора. – Думаешь, я хочу войны? Хочу посылать наших людей убивать и погибать?

Гимн посмотрел на нее, оценивая ее искренность. У Авроры такие красивые глаза. Но их редко замечали, поскольку она слишком сильно демонстрировала другие свои достоинства.

– Нет, – произнес он. – Я не думаю, что ты хочешь войны.

Она резко кивнула. Сегодня ее платье было элегантным и нарядным, как обычно, но с особенно глубоким вырезом. Особенности покроя приподнимали грудь вверх и вперед, настойчиво привлекая к ней внимание. Гимн отвернулся.

– Ты сегодня скучный, – заметила Аврора.

– Я просто задумался.