Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Народ двигался по широкой дороге бесконечной многолюдной толпой. У подножия гигантских пилонов расположились торговцы, предлагавшие людям овощи, фрукты, пирожки, лепешки, хлеб, жареную рыбу и дичь. Жрецы вынесли золотую ладью со статуей Амона во двор храма, чтобы все могли видеть его полный неземного достоинства лик в обрамлении великолепного головного убора и сверкающего драгоценными каменьями оплечья. Глаза статуи, ее царственная улыбка казались живыми, а складки пурпурных одежд колыхались, будто языки пламени. Люди в восторге воздевали руки к небу и падали ниц перед тем, что казалось им сошедшим на землю богом, ибо для простого народа любая мечта ярче реальности, а ложь слаще истины.
Тамит, Тия и дети стояли поодаль, пока не пришло время веселиться. Тогда они набрали кушаний и напитков и расположились в тени окаймлявшей храм зелени. Молодая женщина попросила одного из служителей Амона позвать ее брата, и через некоторое время Тимес присоединился к ним. Он сдал экзамен на жреца средней степени, и его голова была умащена священными маслами, а на теле, согласно обычаю, не осталось ни единого волоска. Он с большим воодушевлением отзывался о празднике и, немного посидев с сестрой и зятем, поспешил вернуться к своим нынешним собратьям.
Закончив трапезу, Тамит и Тия сидели на расстеленном на траве покрывале и смотрели на детей. Сначала Амени и Мериб-младший держались друг с другом настороженно, но после разговорились. Как выяснилось, они учились в одной школе, только у разных наставников. Неугомонная Харуя предложила мальчикам поиграть, и вскоре дети, зараженные всеобщим весельем, с хохотом носились по траве.
– Я хочу взять Амени в Эффе. Пусть немного поживет с нами, – сказал Тамит.
– А я – Мериба, – призналась Тия, с удовольствием наблюдая, как ее не по-детски серьезный, сдержанный сын резвится и играет с сыном Тамита.
– Это хорошо. Мальчикам будет веселее вместе; надеюсь, они подружатся. А еще я хочу посетить гробницу Джемет вместе с Амени, ведь я еще не был там. Принесу в усыпальницу дары и сделаю пожертвование в храм, – промолвил Тамит и добавил, не скрывая горечи: – Жаль, я не могу сделать то же самое для Инары.
Тия сочувственно сжала его руку и, помолчав, спросила:
– Как поживают Анок и Хетес? Ты успел их навестить?
Лицо Тамита разгладилось, и он ответил на пожатие жены.
– Да. Хетес сдал экзамен и принимает больных. Когда я подошел к его дому, у ворот стояла толпа народа. Хетес сказал, что порой им с Анок приходится кормить нищих и самых истощенных. По-моему, он доволен тем, как сложилась его жизнь. Он пришел к тому, от чего прежде бежал, и, как ни странно, нашел себя. – Тамит улыбнулся. – Иногда не стоит сопротивляться судьбе!
– А Анок?
– Она очень хорошо выглядит. Анок родила сына и, кажется, опять беременна. Хетес хвалился тем, что она помогает ему делать лекарства.
– Да, Мериб тоже говорил об этом.
– Как его здоровье? – сдержанно произнес Тамит.
– Лучше, чем я думала. Мериб женился на бывшей рабыне, темнокожей девушке по имени Хнут, и она ждет от него ребенка. Я благодарна ему за то, что он отпустил меня на свободу.
– Почему это случилось? Прежде он был другим.
Тия задумалась.
– Когда люди переходят определенный рубеж и им доводится пережить большее, чем то, к чему они были готовы, с ними, случается, происходят разительные перемены и они начинают смотреть на мир другими глазами. А может, Мериб разочаровался в том, во что верил, и решил поискать новую звезду.
Тамит улыбнулся.
– Тебе кажется, что ты стала свободной?
– Да. А тебе – нет?
– Я навсегда останусь рабом своего сердца.
Неподалеку был разбит цветник, за которым ухаживали служители храма. Тия подошла к нему, нежно погладила шелковистые лепестки цветов, с наслаждением вдохнула их аромат, но не стала срывать и промолвила:
– Мы расскажем нашему ребенку о том, что нам пришлось пережить?
Глаза Тамита блеснули золотом куда более ярким, чем неизменная пектораль, знак судьбы.
– Конечно, расскажем. А еще я почитаю ему свои свитки.
Тия выпрямилась и показала на толпы веселящегося народа, на сияющие яркими красками храмовые колонны великого бога, на статую Амона, которая олицетворяла чудо.
– Что ты можешь об этом сказать? – спросила молодая женщина, и Тамит ответил:
– Хотя жизнь непредсказуема и сурова, в ней всегда найдется место для надежды на лучшие времена, веры в волшебные перемены, для настоящей любви. Для простого человеческого счастья.
Знак любви
Глава I
На папирус упала тень. Хирам замедлил движение руки, и слово, готовое сорваться с кончика тростникового пера, осталось ненаписанным.
– Хватит сидеть над свитками! Пошли на причал: военные галеры фараона бросили якорь в гавани. Сейчас с кораблей начнут выгружать сокровища Азии и выводить пленных.
Хирам вздохнул и поднял глаза. Перед ним стоял Бакта, один из молодых жрецов великого Амона. Он обожал шумные развлечения и запретные удовольствия, тогда как Хирам предпочитал проводить время в тишине библиотеки наедине с бесценными свитками.
Юноша не любил ходить на берег днем и толкаться в толпе, он предпочитал вечерние часы, когда небеса напоминали перевернутую чашу с вином. Когда небо и землю, свет и тьму разделяла тонкая красная линия, когда можно было услышать дыхание Нила и шуршание песка под босыми ногами. Свободные часы выпадали нечасто; большая часть времени была посвящена обучению и работе в храме. В отличие от некоторых товарищей Хирам любил учиться; он как губка впитывал каждое слово своих наставников.
Хирам хотел отказаться от предложения Бакты, но потом передумал. У молчаливого, погруженного в себя юноши не было друзей, и, хотя он любил одиночество, случалось, оно начинало его тяготить, ибо избранное Хирамом поприще предполагало не просто общение с людьми, а необходимость повелевать ими от имени великого бога.
Бакта был новеньким; прежде юноша жил в Мемфисе. Когда его отца, высокопоставленного чиновника, перевели в Фивы, тот взял сына с собой и Бакта продолжил службу в храме Амона. Очутившись среди чужих людей, молодой жрец инстинктивно потянулся к тому, кто был обделен вниманием сверстников.
Хирам отложил папирус и встал.
Как младший служитель Амона, он был одет только в юбку белоснежного льна и не носил никаких украшений. Среднего роста, стройный, с бледным лицом, задумчивыми серыми глазами, юноша казался болезненным и хрупким, хотя на самом деле был сыном крестьянина и в его жилах текла здоровая кровь.
Хирам и Бакта вышли из ворот храма и отправились на пристань, куда в этот день стекались толпы народа. Им уже доводилось видеть диковинки, которыми заполнялись сокровищницы великого Тутмоса[28]. То были яркие ткани, золотые и серебряные сосуды тонкой работы, украшения из слоновой кости, окованные золотом и инкрустированные черным деревом колесницы, великолепное бронзовое оружие.